Ферма "Копперсмита"

Ей было весело. Мои щеки до сих пор болели от улыбки.

Независимо от того, что произойдет в оставшуюся часть дня, я знала, что это Рождество на ферме станет для меня вторым лучшим Рождеством за все время — первым было последнее Рождество с моей мамой, которое также было моим первым Рождеством с Роуэн.

Джесс избаловал Роу кучей подарков поменьше и его самым дорогим подарком — новым Айпад. Она была так счастлива, когда открыла его, что бросилась в объятия Джесса и поцеловала его по меньшей мере двадцать раз в щеку. Он начал щекотать ее, и они оба рассмеялись, рухнув на пол посреди бумажной горы.

Я сделала быстрый снимок, и оказался четким, так что я повесила его в гостиной рядом с фотографией мамы и Роуэн в их рождественское утро.

— Пора начинать убирать твои подарки, а потом нам нужно одеться, малышка, — сказала я Роу.

— Хорошо, — сказала она.

— Я собираюсь принять душ, а затем отправиться домой и забрать кое-какие вещи, — сказал Джесс.

— Нет! — Роуэн закричала и вцепилась в одну из ног Джесса. — Не уходи.

— Расслабься, я скоро вернусь. У меня дома припрятана еще пара подарков, которые мне нужно принести.

Она подпрыгнула от возбуждения при упоминании о новых подарках.

Но я не была взволнована. Меня тошнило. Моя кожа была холодной, а руки становились липкими. Это чувство охватило меня внезапно, и началось оно, когда Джесс произнес слово «дом».

Меня бесило, что он называл дом в городе своим домом. Он был неправ. Его дом был здесь, на ферме. С нами.

— Роуэн, не могла бы ты, пожалуйста, начать относить свои подарки наверх? — пробормотала я, но мой голос прозвучал слабо и хрипло.

Она согласилась и, набрав полные ручонки новых вещей, вразвалку направилась к двери и вверх по лестнице.

— Что не так? — спросил Джесс.

— Это твой дом, — сказала я своим странным голосом.

— Что? — спросил он.

Я сделала глубокий вдох и вернула свой обычный голос.

— Это твой дом.

Он смотрел на меня в ответ несколько минут, не двигаясь, либо смущенный моим заявлением, либо еще не готовый сделать такой большой шаг в наших отношениях. Я надеялась, что это было первое, потому что я была на сто процентов готова к тому, что Джесс будет жить с нами. Он и так практически жил здесь.

Но я не хотела его пугать, не на Рождество, поэтому начала отступать.

— Я имею в виду… Я хочу, чтобы ты думал об этом как о своем доме. И если когда-нибудь ты захочешь переехать официально, что ж… это было бы здорово. Но если ты не готов к этому, если это слишком рано, я пойму. Мы можем просто…

Джесс остановил мою бессвязную речь, прижавшись своими губами к моим и немедленно воспользовавшись моим открытым ртом. Его руки обхватили мое лицо, и тошнота исчезла. Я почувствовала себя просто прекрасно.

Я почувствовала себя чертовски потрясающе.

Он хотел жить здесь с нами и сделать это место своим домом. Я была так вне себя от радости и облегчения, что вцепилась руками в его плечи и прижалась к его большому телу, наклонив голову, чтобы мы могли раствориться друг в друге.

Он целовал меня со страстью и любовью, сказав без слов, как много значила для него моя просьба о том, чтобы этот дом стал его домом. Я вложила в наш поцелуй столько чувств и эмоций, сколько могла. Мое тело начало покалывать, и я забыла как дышать.

Джесс оторвался от моего рта, когда Роуэн вошла в комнату и спросила:

— Вы целуетесь? Снова?

— Да, — сказали мы одновременно, наши лица были прижаты друг к другу, улыбаясь.

— Вы действительно много целуетесь. Почему взрослые целуются в губы? Вам нравится целоваться? Как вы дышите? Джесс плюнул на тебя, мамочка?

Болтая, она собрала остальные подарки, чтобы отнести наверх.

Я сделала несколько глубоких вдохов между своими смешками, но сохранила широкую улыбку на лице.

— Я так понимаю, ты собираешься переехать ко мне?

— Да, — сказал Джесс.

— Хорошо.

— Я собираюсь принять душ и отправиться в город. Может быть, захвачу остальную свою одежду, пока я там. Завтра мы сможем расчистить гараж. Больше мне там ничего не нужно. Тебя это устраивает? — спросил он.

— Нет.

Он наклонил голову, и его брови сошлись вместе.

— Я хочу твою стиральную машину и сушилку, — сказала я.

Он ухмыльнулся.

— Что-нибудь еще?

— Мой рождественский подарок. — Я протянула руку ладонью вверх. — Раскошеливайтесь, шериф.

— Спальня. Ящик в моем прикроватном столике, — сказал он.

— Твой…

— В верхней части твоего шкафчика для специй.

— Что ты делал в моем шкафчике для специй… Неважно. Поскольку ты знаешь, где находятся твой, ты можешь пойти и забрать его сам. Это избавит меня от необходимости лезть на стремянку.

Я помчалась наверх, пока он ковылял на кухню. Присев на край кровати, я открыла ящик.

Внутри была красиво завернутая, длинная, узкая коробка. Бумага из золотой фольги была перевязана замысловатым бантом из серебряных, золотых и белых нитей.

Я осторожно сняла бант и бумагу. Когда я заглянула внутрь коробки, мои глаза наполнились слезами.

— Они тебе нравятся? — спросил Джесс у меня за спиной.

Я резко обернулась и увидела его в дверном проеме.

— Черт. — При виде моих слез он бросился ко мне.

— Они прекрасны, Джесс. Я люблю их. Спасибо тебе.

Внутри коробки были ожерелье и серьги, которые я буду носить постоянно. Ожерелье было на тонкой цепочке из белого золота. На ней висел единственный бриллиант-солитер, драгоценный камень по меньшей мере в карат. Не слишком большой и показной, но уж точно не маленький. Когда я надену его, бриллиант идеально сядет у основания моего горла.

Это было именно то ожерелье, которое я бы выбрала для себя. Я могла бы носить его на работу и не беспокоиться о том, что оно свисает слишком низко и мешает.

Серьги представляли собой два бриллиантовых пасьянса-гвоздика. Камни были немного меньше бриллианта на ожерелье, и если бы случай не требовал пары сережек большего размера, я бы тоже носила их почти каждый день. Даже в пижамные дни.

— Джесс, это слишком, — сказала я.

— Совсем нет.

— Все это дорого стоит. Плюс все, что ты купил для Роу… — я замолчала, мысленно подсчитывая сумму, которую он потратил на нас на Рождество.