Фея белой магии

Вот только у слонов ноги глиняные. Или станут такими. Не бывает безвыходных ситуаций, ведь в них, в ситуации, как-то входишь, верно? Значит, отверстие в западне все же есть, пусть даже оно сейчас и захлопнулось. Отхлопнем.

– Ну что, порисовала? – Дочка с любопытством рассматривала мамины каляки-маляки. – А что это?

«Не знаю».

– Тогда пойдем в бассейн, покупаемся. – Ника, забыв о недавнем капризульстве, уже тянула меня за руку к манящему солнечными бликами голубому зеркалу воды. – Ой, только там тетя какая-то, я ее видела вместе с тем плохим дядькой. Он вел себя с ней не по-джентльменски! – важно заявил ребенок, подняв указательный палец.

Дочка так забавно скопировала папу, что я не выдержала и впервые за эти долгие дни-годы звонко расхохоталась.

– Замечательно! – пустой бочкой бухнул за спиной осточертевший голос мерзье. – Вижу, общение и прогулка пошли на пользу обеим. Ника оживилась и снова стала контактной, с удовольствием болтает – пора начинать обучение. Я доволен, женщина, ты справляешься хорошо. Я даже не буду наказывать тебя за воровство. И не надо сверкать глазами. Все, что находится в этом доме, независимо от того, кому принадлежало раньше, – мое. И брать вещи без моего разрешения означает воровать их. Но, так и быть, оставь их себе.

Вот спасибо, благодетель ты наш!

Очаровашка Паскаль притащился в сопровождении уронившего «меня» со ступеней Франсуа. Парнишка топтался за спиной хозяина и как-то странно смотрел на меня. Наверное, потому, что я теперь «слегка» отличалась от бездушной марионетки. Эх, мальчик, мальчик, что тебя заставило пойти в услужение к столь гнусному типу? Ты ведь не тупой зомби, я вижу. Ты здесь по доброй воле. Захотелось научиться власти над людьми? Делать из них покорных слуг, готовых на все? Жаль. Лицо у тебя славное, глаза пока живые и умные. Но скоро станут мертвыми и умными, как у твоего хозяина.

Дюбуа повернулся к помощнику и приказал забрать у меня Нику. Парнишка, криво улыбаясь, направился к нам.

Дочка, при появлении колдуна мгновенно вернувшаяся на мамины руки, прижалась ко мне еще сильнее и враждебно смотрела на подошедшего Франсуа. Потом враждебность сменилась сомнением, брови девочки насупились, она не отрываясь вглядывалась в глаза парня.

Но когда тот попытался забрать ее у меня, Ника, прекратив игру в гляделки, закатила великолепнейший, образцово-показательный скандал.

Скажу одно – мое левое ухо, принявшее на себя основной удар, временно вышло из строя. Визжать дочка умеет, как никто другой.

Франсуа беспомощно оглянулся на хозяина, явно не зная, что делать с плотно прилипшим к матери, истошно орущим ребенком. Оторвать от меня Нику, не причинив ей при этом боли, было невозможно.

Мерзье перекосило, словно он отхлебнул крепленого винца, разлитого на Муходранском винзаводе.

– Ладно, женщина, – процедил он, жестом посылая незадачливого помощника куда подальше, – так и быть, оставайся со своей дочерью. Придется, похоже, переселить тебя к ней в комнату. – Молодец, доча, выполнила обещание! – А сейчас неси Нику в дом, начнем работу.

Спорить и тупо упираться сейчас глупо и бессмысленно. Можно потерять завоеванные позиции. Будем продвигаться вперед постепенно, кавалерийский наскок в данной ситуации не скачет.

Успокаивающе поглаживая дочкины кудряшки, я направилась вслед за Дюбуа. Но, поскольку колдун, торопившийся побыстрее начать затягивать ребенка в клоаку, в которой сидел сам, с ходу набрал повышенную скорость, в дом я вошла одна. Топот мерзье слышался где-то впереди.

– Анна!

Шепот прилетел из ниоткуда. Может, показалось? Кто может меня здесь звать по имени? Лешкино тело? Без приказа хозяина? Это вряд ли.

Я прислушалась – тишина (если не считать грохота Дюбуа).

Хотела было идти дальше, но вдруг заметила, что Ника смотрит куда-то в сторону. Там между входом в столовую и лестницей на второй этаж в небольшом закутке раскорячилась здоровенная пальма в кадке. Бедняжке Паскалю, видимо, не хватало родной растительности.

– Анна, идите сюда! – на довольно неплохом русском прошептала пальма.

Сердце подпрыгнуло и заплясало тарантеллу. Кто это?!

– Мама, быстрее, злой возвращается! – испуганно пискнула Ника.

Все-все, уже бегу к говорящей пальме.

За толстенным волосатым стволом которой прятался…

Франсуа?!

Глава 33

В целом это выглядело довольно забавно – темнокожий парнишка с развесистыми дредами на фоне лохматого пальмового ствола. Но восторгаться гармоничностью картины времени не было, раздраженные вопли мерзье приближались.

Франсуа, напряженно поглядывая в сторону лестницы, торопливо проговорил:

– Не оставляйте девочку наедине с ним ни секунды, любыми способами, как сможете. И не позволяйте ребенку смотреть в глаза Дюбуа. Девочка и сама это чувствует, но она пока слишком мала, чтобы противостоять бокору, да еще такому сильному, в одиночку. Помогите ей! И помните – вы не одни.

– Женщина! – истекающий злобой голос колдуна раздался совсем близко, он уже спускался по лестнице. – Ты где? Потерялась? Или пытаешься спрятаться? Запомни – от меня не спрячешься, я чувствую силу твоей дочери и найду ее где угодно.

Да сколько угодно! Поиграем в прятки, спасибо за подсказку. Надо убежать подальше от Франсуа, чтобы мерзье не почувствовал его.

Я бесшумно выскользнула из пальмового закутка, Ника облегчала мне передвижение, повиснув обезьяньим детенышем.

Пока грузный урод, топоча и чертыхаясь, спускался по лестнице, мы с дочкой успели проскользнуть в большой стенной шкаф, предназначенный для верхней одежды. Это даже и не шкаф был, а небольшая комнатушка-гардеробная, расположенная слева от входной двери. Разумеется, никакой верхней одежды в июльскую жару там не было. И до нашего появления единственным обитателем гардеробной была пустота.

Ну вот, а теперь образцово-показательно забьемся в самый дальний угол шкафа и изобразим инсталляцию «Испуг». Хотя на самом деле хотелось кружиться и приплясывать от радости – мы не одни, мы не одни!

– Женщина! – Дверь гардеробной распахнулась, явив нам раздраженную физиономию Дюбуа. – Давно пора смириться с неизбежным и покориться моей воле. Но одно меня радует – ты оказалась глупее, чем я думал. Это хорошо. Пошевеливайся!

Ладно, ладно, не вопи. Уже идем.

Мерзье привел нас в мансарду. Я не помню, что здесь должно было располагаться по проекту, но сейчас на меня мрачно смотрело логово черного колдуна. Как бы по-дурацки это ни звучало в начале двадцать первого века.

И вчера я ошиблась – кровавый ритуал проводился не в подвале, а именно здесь. Теперь понятно, почему мне показалось тогда, что действо происходит под открытым небом, – оно, небо, с ужасом заглядывало внутрь через мансардные окна.

О вчерашнем кошмаре напоминали только погасшие факелы, закрепленные вдоль стен, да деревянное возвышение с вырезанными на нем причудливыми знаками. Кажется, именно на нем я и лежала накануне.

Шест, торчавший посреди помещения, остался, а вот рисунки на полу, кровь – все это исчезло. Видимо, прислуга постаралась, выскоблила все вокруг до скрипа.