Фея-крестная Воробьёва

— Так. И что же, она его бросила там, болеть, одного, у черта на куличках, а сама приехала сюда заказывать себе торжество?

Я кивнула.

— Ну, мне бизнес-леди не понять, конечно, куда уж нам в лаптях за паровозом, но это, по-моему, слишком. Значит так. Я возьму проведение ей мероприятия на себя, уж она запомнит его надолго. А ты! Ты! Деньги у тебя хоть есть на такое путешествие?

Я промолчала о том, что собиралась занять у родителей.

— Понятно. Вот тебе карта, — она достала из сейфа черную кредитку. — Пользуйся ей свободно, но все чеки привезешь мне. Оформим как обучение и получение бесценного опыта. В конце концов, люди должны помогать людям. А Константиновича я беру на себя.

У меня с души свалилась гора камней. То, о чем я даже не думала, решилось так легко и просто.

Видимо, грохот этот камней раздался в реальности, потому что Ирина обняла меня за плечи, и в ее глазах блеснули мелкие слезинки.

— Все будет хорошо, Воробьева! Твори давай свои чудеса!

И чудеса понеслись с невиданной скоростью. Я раздобыла телефон больницы, в которой лежал Максим, и выяснила, что состояние у него уже не критическое.

Позвонила домой, предупредила маму, Ульянке оставила на работе ключи, чтобы она кормила Маркиза, что снова оставался сиротой и принялась носом рыть землю, чтобы помочь своему непутевому Видинееву.

Самолетом из Москвы мне вылететь не удалось, поэтому пришлось лететь во Владивосток.

Каждый день, кроме воскресенья и понедельника из Владивостока в Китай отправляются десятки туристических автобусов в Хуньчунь и Суньфейхе. Приморцы, сахалинцы, камчадалы, якутинцы отправляются на отдых, лечение, за покупками. А вместе с ними и растерянная, измученная перелетом, я, в простых джинсах и с гулькой на голове.

Дорога до Далянь, где находился Максим, которую нам анонсировали как простую и ровную, для меня показалась бесконечной. Смещение часовых поясов не позволяло думать ни о чем, кроме сна. Привыкшее к теплой и мягкой постели, мое тело решило негодовать, но железный дух держал все под авторитарным контролем.

И вот оно: приют в отеле. Первым делом обед, затем заселение в стандартный номер, сбор в вестибюле и руководитель группы говорит заветное: едем по интересам, кому куда нужно.

— Будьте осторожны! — напутствует нас гид. — В Поднебесной нужно быть все время предельно внимательным в местах с большим скоплением людей: на вокзалах, в аэропортах и т. д., потому что значительное количество населения, неблагоприятное состояние окружающей среды и отсутствие у обычных людей тяготения к личной гигиене, способствуют очень высокому фону для развития инфекционных заболеваний.

Это я уже поняла. И поближе прижала к себе аптечку, собранную Ульянкой, в которой болтались активированный уголь (на случай отравлений и желудочных расстройств); иммодиум (на случай диареи); бактисуптил либо линекс (от дисбактериоза); супрастин и тавегил (от аллергических реакций); обезболивающее средство; и контрольные мезим и фосфалюгель (настоятельно рекомендованные мамой при возникших проблемах с пищеварением).

Госпиталь, что лечит военнослужащих Народно-Освободительной Армии Китая, встретил меня радушно. Мне даже показалось, что я оказалась в родном городе у простой поликлиники и сейчас увижу гардеробщицу, продающую бахилы за пять рублей.

Встречу россиян и сопровождение переводчикам при госпитале обеспечила китайская фирма «Соната», с которой я уже договорилась в аэропорту.

И вот я у врача. По услышанной восточной традиции с поклоном передаю ему свою красочную русско-английскую яркую визитку. Профессор Чжоу с располагающей внешностью мужчины зрелого возраста в звании полковника НОАК, внимательно и с улыбкой выслушал мои сбивчивые объяснения через переводчика. Девушка — переводчик, доставшаяся мне, тоже улыбаясь, адресовала все вопросы, что я задавала профессору.

— Альона. Не нушно валнаватса. Фсе стало харашо, — кивая, говорила она. — Мальярийа ислечима. Ваш друк ф парятке.

— И да, он останется у нас ещьо тва тня и вы поедете домой фместе.

— Профессор Чжоу говорит, што очшень завидует фашему другу, которые за него пойдут и в огонь и в воду. Его подружка была очшень странной. Привезла его с температурой сюда и убежала на такси скорей, будто бы он ей чужой. Нельзя таких друзей, нельзя.

Я потупилась, скрывая слезы облегчения.

Приёмное отделение было не новым, даже напоминало российскую больницу, требующую косметического ремонта.

Профессор тут же предоставил счет за лечение, сумма для меня казалась неподъемной, но я надеялась на то, что по приезду отработаю у Константиновича все, что только можно.

Два дня — это же всего ничего!

В палату к Максиму я уже не пошла, а остановилась у выхода из поликлиники, чтобы унять дрожь в пальцах.

Телефонное оповещение об смс вывело из состояния ступора. Телефон Максима появился в сети. И тут же сообщение от него же.

Максим: «Доброе утро, Алена! Кадровики сказали, что ты уже не работаешь с нами. Мне очень жаль, и я хотел бы встретиться с тобой, как приеду».

Алена: «А мне, честно говоря не жаль, Максим, мне здесь намного лучше».

Я покосилась на здание, в стенах которого и находился человек, заставляющий думать о себе и о других.

Максим: «Мне, правда, очень жаль».

Во мне забурлил огонь, так захотелось закричать от бессилия, от усталости и от осознания того, что это все, чего я достигла в конце концов: больничные стены в другой стране, жалость от не сделанного, упущенные годы жизни, которые я могла бы быть счастливой с человеком, который всю свою сознательную жизнь безответно любил меня. И помощь ему здесь — самое малое, что я могла бы сделать.

И, несмотря на то, что все это было в прошлом, впереди меня ждала жизнь, совершенно безликая без парня, чья улыбка заставляла сердце сладко сжиматься, а глаза — гореть.

Алена: «Максим, мне ничего не жаль. Кроме того, что мы сможем встретиться только через два дня».

Я отправила сообщение и легко рассмеялась.

Так и должно быть.

Глава двадцать пятая, в которой все платят по счетам

Оставшиеся два дня я отсыпалась в отеле, игнорируя звуки улицы и по окончании срока приехала к Максиму, забирать его из больницы. Билеты на него и на меня были заказаны на вечер, его билеты были уже доставлены к нему курьером, а мои лежали в сумочке. Предвкушая нашу неожиданную для него встречу, я расчесалась и легонько подвела глаза. Не было сил и желания думать над тем, как удивить его внешним видом, да и не это было главным для него.

Принимающий менеджер Наташа Ярмоленко подсказала, какие тортики любят врачи и как принято их вручать. В кондитерской «Париж-Багетт» я купила средних размеров аппетитный торт, и неожиданно легко рассталась с ним, вручив по назначению.

Прощаюсь с врачами и с Наташей, передаю привет переводчице, и получаю карту на скидку в 10 % если мне или моим знакомым «посчастливится» оказаться здесь на лечении.

А вот и он.

Похудевший, но такой родной, высокий, звонкий и простой, смотрит, не веря, на меня своими огромными глазами из-под отросшей челки. Он нетерпеливым движением откидывает ее назад, и она некрасиво ложится ему на лоб. Но это кажется сейчас такой ерундой!