Фиалки по средам (сборник рассказов)
Шрифт:
– - Вот как!
– - воскликнула она.-- Неужто опять тот же студент?
– - Да, мадемуазель.
– - А каков он из себя?
– - Не знаю, мадемуазель. Хотите, спрошу у швейцара?
– - Нет, не стоит, какая разница...
(145)
В среду на следующей неделе спектакля не было, но когда в четверг Женни пришла на репетицию, букетик фиалок, на сей раз немного увядший, уже лежал в ее уборной. Покидая театр, она заглянула в каморку швейцара.
– - Скажите-ка, Бернар, фиалки принес... все тот же молодой человек?
– - Да, мадемуазель... В третий раз.
– - А каков он из себя, этот студент?
– - Он славный мальчик,
– - Отчего он всегда приходит по средам?
– - А вы разве не знаете, мадемуазель? В среду у студентов Политехнической школы нет занятий. В этот день они заполняют весь партер и галерку... Каждый приводит с собой барышню...
– - И у моего есть барышня?
– - Да, мадемуазель, да только это его сестра... Они так похожи друг на друга, просто диву даешься...
– - Бедный мальчик! Будь у меня сердце, Бернар, я бы попросила вас хоть разочек пропустить его за кулисы, чтобы он мог сам вручить мне свои фиалки.
– - Не советую, мадемуазель, никак не советую... Пока этих театральных воздыхателей почти не замечают, они не опасны. Они восхищаются актрисами издали, и это вполне их удовлетворяет... Но стоит показать им малейший знак внимания, как они сразу начнут докучать вам, и это становится ужасным... Протянешь им мизинец, они ладонь захватят... Протянешь ладонь--руку захватят. Смейтесь, смейтесь, мадемуазель, да только я-то знаю, как это бывает. Двадцать лет служу в этом театре! Уж сколько влюбленных барышень я повидал на своем веку в этой каморке... И свихнувшихся молодых людей... И стариков... Я всегда принимал цветы и записки, но никогда не пропускал никого из них наверх. Чего нельзя, того нельзя!
– - Вы правы, Бернар. Что ж, будем холодны, осмотрительны и жестоки!
(146)
– - Какая тут жестокость, мадемуазель, просто здравый смысл...
Прошли недели. Каждую среду Женни получала свой букетик фиалок за два су. Весь театр прослышал об этом. Однажды одна из актрис сказала Женни:
– - Видела я твоего студента... Он очарователен, такая романтическая внешность...' Прямо создан, чтобы играть в "Подсвечнике" или "Любовью не шутят".
– - Откуда ты знаешь, что это мой студент?
– - Я случайно заглянула к швейцару в ту самую минуту, когда он принес цветы и робко попросил: "Пожалуйста, передайте мадемуазель Женни Сорбье..." Это была трогательная картина. Видно, юноша умен и не хотел казаться смешным, но все же он не мог скрыть волнения... Я даже на минуту пожалела, что он не мне носит фиалки, уж я отблагодарила бы его и утешила... Заметь, он ничего не просил, даже не добивался разрешения увидеть тебя... Но будь я на твоем месте...
– - Ты бы приняла его?
– - Конечно, и уделила бы ему несколько минут. Ведь он так давно ходит сюда. К тому же и каникулы подоспели. Ты уедешь, так что нечего опасаться, что он начнет тебе досаждать...
– - Ты права,--сказала Женни.--Сущее безумие пренебрегать поклонниками, когда они молоды и им нет числа, а потом гоняться за ними спустя тридцать лет, когда их останется совсем немного и все они обзаведутся лысиной...
Выходя в этот вечер из театра, она сказала швейцару:
– - Бернар, в среду, когда студент опять принесет фиалки,
скажите ему, чтобы он сам вручил их мне после третьего акта... Я играю в "Мизантропе". По роли я переодеваюсь всего один раз. Я поднимусь в свою уборную и там приму его... Нет, лучше я подожду его в коридоре, у лестницы или, может быть, в фойе.– - Хорошо. Вы не боитесь, мадемуазель, что...
– - Чего мне бояться? Через десять дней я уеду на гастроли, а этот мальчик прикован к своей Политехнической школе.
– - Хорошо, мадемуазель... А все же, на мой взгляд... В следующую среду Женни играла Селимену с особым блеском, вся во власти горячего желания понравиться незнакомцу. Когда наступил антракт, она ощу
(147)
тила острое любопытство, почти тревогу. Она устроилась в-фойе и стала ждать. Вокруг нее сновали завсегдатаи театра. Директор о чем-то беседовал с Бланш Пьерсон, слывшей в те времена соперницей Женни. Но нигде не было видно черного мундира. Охваченная нетерпением, взволнованная, Женни отправилась искать капельдинера.
– - Никто меня не спрашивал?
– - Нет, мадемуазель.
– - Сегодня среда, а фиалок моих нет как нет. Может быть, Бернар забыл передать их... Или тут какое-нибудь недоразумение?
– - Недоразумение, мадемуазель? Какое недоразумение? Если угодно, я схожу к швейцару?
– - Да, пожалуйста... Впрочем, нет, не стоит. Я сама расспрошу Бернара, когда пойду домой.
Она посмеялась над собой: "Странные мы создания,-- подумала она,-- в течение шести месяцев я едва замечала робкую преданность этого юноши. И вдруг сейчас только потому, что мне недостает этих знаков внимания, которыми я всегда пренебрегала, я волнуюсь, словно жду любовника... "Ах, Селимена, как сильно пожалеешь ты об Альцесте, когда он покинет тебя, охваченный нестерпимым горем!"
После спектакля она заглянула к швейцару.
– - Ну как, Бернар, где мой поклонник? Вы не прислали его ко мне?
– - Мадемуазель, как назло, сегодня он не приходил... В первый раз за полгода он не явился в театр -- именно в тот самый день, когда мадемуазель согласилась его принять.
– - Странно. Может быть, кто-нибудь предупредил его и он испугался?
– - Нет, мадемуазель, что вы... Никто и не знал об этом, кроме вас и меня... Вы никому не сказали? Нет? Ну и я тоже молчал... Я даже жене ничего не говорил...
– - Так как же вы все это объясните?
– - А никак не объясню, мадемуазель... Может быть, случайно так совпало. А может быть, ему наскучило все это... Может быть, он захворал... Поглядим в следующую среду...
Но и в следующую среду опять не было ни студента, ни фиалок.
– - Что же теперь делать, Бернар?.. Как выдумаете,
(148)
может быть, приятели его помогут нам разыскать юношу? А, может быть, обратиться к директору Политехнической школы?
– - Но как мы это сделаем, мадемуазель? Мы ведь даже не знаем его имени.
– - И то правда, Бернар. Как все это грустно! Не везет мне, Бернар.
– - Полно, мадемуазель. Вы с таким блеском провели этот сезон. Скоро вы уедете на гастроли, где вас ждут новые успехи... Разве не грех говорить, будто вам не везет!
– - Вы правы, Бернар! Я просто неблагодарное существо... Да только уж очень я привыкла к своим фиалкам.
На следующий день Женни покинула Париж. Анри Сталь сопровождал ее в этой поездке. В какой бы гостинице ни остановилась Женни, ее комната всегда утопала в розах. Когда она возвратилась в Париж, она уже позабыла о романтическом студенте.