Фигуры
Шрифт:
– Я тоже могу кое о чем сказать, - прогудел миллиардер Пикас Форк, занимающий пост министра промышленности и торговли.
– Вы сами не даете мне работать. Почему, например, строительство молибденового рудника в дистрикте Ривенделл поручили "тридцатке"? Почему вообще эти не подчиняющиеся никому банкиры лезут во все дыры, а вы им прямо потворствуете?!
– Потому что мне нужен результат, и за разумные деньги!
– рявкнул Кирстен.
– А по поводу молибдена я вам вообще не советую выступать. Ваши структуры практически монополизировали его рынок и взвинтили цены в четыре раза за год с небольшим! Я бы не имел ничего против того, что вы постоянно путаете ваш личный
– Вы мне угрожаете?!
– Форк в упор взглянул на президента.
– Нет, предупреждаю, и пока по-хорошему, - Кирстен отвел взгляд.
– Я хочу сказать, что мы должны вместе решать проблемы, которых у нас все больше и больше. Например, в торговле. Это ведь тоже было в вашей записке, Салливой?
– Да, господин президент, - кивнул министр внутренних дел.
– Ранее ее держали, в основном, "черные". Теперь их нет, и всяческое начальство норовит обзавестись торговыми предприятиями. При этом они устанавливают монопольные цены, не пускают на рынок чужих. Из-за этого население недовольно.
– Они нарушают закон?
– осведомился Кирстен.
– Строго говоря, да. В нашем уголовном кодексе предусмотрено наказание за злоупотребление служебным положением, а в административном - за препятствование свободной торговле.
– Так займитесь ими!
– рыкнул президент.
– Или мне тоже этому вас учить?!
– Это не всегда бывает просто, - обтекаемо заметил Салливой.
– Полиции трудно идти против новой власти.
– Выходит, новая власть оказалась такой же вороватой и грабительской, как и старая?!
– Кирстен решительно выпрямился в кресле.
– В прошлом году мы воспользовались ТЭГРА, чтобы навести порядок в полиции. Но ничто нам не мешает использовать полицию, чтобы призвать к порядку кое-кого в ТЭГРА! У нас нет неприкасаемых, думаю, последние процессы это подтвердили. Салливой, налаживайте взаимодействие с Буременом и Чрезвычайной комиссией Тревиса, передавайте им дела.
Бывший прокурор Тревис, а ныне глава Чрезвычайной комиссии по расследованию, занимающейся борьбой со злоупотреблениями и коррупцией, согласно хмыкнул.
– Тревис, готовьте новые показательные процессы, - одобрительно кивнул ему в ответ Кирстен.
– Можете особенно не заморачиваться правовой стороной дела. Главное, чтобы все уяснили: это раньше каждая новая власть ставила везде своих людей, из-за чего все начальники спешили набить свои карманы, пока есть возможность. Мы - не временщики, мы пришли надолго!
– Нам незачем суетиться! Мы медленно и спокойно спустимся с горы и переимеем все стадо!
– радостно воскликнул Буремен.
– Да, Дуган, вы, как всегда, к месту, - президент издал несколько коротких смешков.
– Поэтому, господа, не зарываться!
Внезапно потяжелевшим взглядом Кирстен медленно оглядел всех присутствующих, особо остановившись на Форке, Вайкеле и своем многолетнем помощнике Сейморе Скэбе.
– Не торопитесь богатеть, господа!
– губы президента изогнулись в мрачной усмешке.
– Наше от нас никуда не уйдет. А если кто-то этого не понимает, мы ему напомним. Мы успешно избавляемся от смутьянов, поставили на место "черных", пора привести в чувство некоторых... торопливых. Очищение нашего общества должно продолжаться!
– Если слишком усердно чистить сковородку, даже ее можно протереть до дыр, - пробормотал Сеймор Скэб - будто бы про себя, но его услышали все.
– Что ты сказал, Сеймор?
–
– У нас сейчас не настолько прочное положение, чтобы разбрасываться своими людьми, какими бы они ни были, - упрямо отчеканил Скэб.
– Если население недовольно, для нас особенно важно единство. Тем более, что снова подняло голову Движение, а ТЭГРА слишком увлеклась очищением, забыв о своей основной обязанности.
– И в чем, по-вашему, она заключается?
– ласково поинтересовался Буремен.
– В устрашении наших противников, - без тени улыбки жестко произнес Скэб.
– Господин Салливой, вы ведь не указали в своей записке, что население не только недовольно, но и начинает достаточно громко выражать свое недовольство? Не пора ли, так сказать, заняться профилактической работой с потенциальными вождями бунта? Да и Внутренней Армии не рано ли сидеть без дела и заниматься одной только охраной лагерей для спецпереселенцев? Пусть обеспечивает порядок. Можно показательно разогнать парочку демонстраций протеста, тогда остальные угомонятся.
– Таких демонстраций вообще не надо допускать!
– снова помрачнел Кирстен.
– А для этого лучше всего, чтобы у народа не было причин для недовольства. У людей короткая память, им надо постоянно давать или хотя бы обещать что-то хорошее. Это утомительно, согласен, но в этом заключается искусство управления государством. Мы у власти почти полтора года. Это большой срок. Мы многое сделали, но нужно делать больше и работать лучше! Подумайте об этом хорошенько еще раз! А теперь - все свободны.
Выпроводив всех, президент снова уселся в кресло и глубоко задумался. Проблемы множились, и почти каждая новая встреча или совещание приносили новые заботы.
– Присаживайтесь, генерал, - Лёрид Кирстен раздраженно махнул рукой, едва не сбив с широкого подлокотника забытый бокал, почти доверху наполненный янтарной жидкостью.
– Что у вас нового?
Президент был сильно не в духе, но пытался выглядеть вежливым. В последнее время это было его обычное состояние, но Кен Собеско надеялся, что принесенная им информация немного повысит настроение шефа.
– Есть результаты, - сказал он.
– Ребята из протокольного отдела еще вылизывают текст и проставляют запятые, но завтра-послезавтра ждите документ на парафирование.
– Вы... договорились?!
– брови Кирстена удивленно поползли вверх.
– О главном - да. Представителями народов Филлины признаются Межком на востоке и Континентальная ассамблея на западе. Остальные страны могут к ним присоединиться на добровольной основе. Каждое государство, входящее в эти две структуры, имеет статус провинции имперской колонии, их вооруженные силы приравнены к имперским территориальным войскам. Ограничений для них нет. Военные действия между провинциями запрещены, все споры должны выноситься на рассмотрение Межкома или Ассамблеи, а если те ничего не решат, - то колониальной администрации. Но на территориях стран, не вступивших ни в одну из этих двух структур, возможны ограниченные полицейские операции.
– Это мне не нравится, - недовольно пробурчал Кирстен.
– Это что такое получается? Был я президентом независимой страны, а стану провинциальным губернатором или, как у них там, - начальником?
– Для вас это не изменит вообще ничего, - постарался разубедить его Собеско.
– Управитель обязан утвердить того начальника, которого изберет провинция. В конце концов, все ваше подчинение колониальной администрации идет только по линии общеимперских проектов, в которых мы и так обязаны участвовать.