Фиктивный брак госпожи попаданки

— Нет, я так не полагаю, — очень спокойно отозвалась я, решив не реагировать на его раздражение и злость. — Я спросила потому, что мне важно услышать ваш ответ. И жаль рабочих, которые лишились денег и возможности платить за кров… Та стычка между ними и вами во время аукциона… до сих пор стоит у меня перед глазами.

Прикусив губу, я сглотнула горький комок в горле и отвела взгляд. Сейчас я тоже сказала ему полную правду от чистого сердца. Возможно, впервые.

И герцог, кажется, заметил это. Он задержал на мне долгий взгляд, от которого по спине будто пробежал холодок.

— Вот уж не думал, миледи, что вас может так сильно задеть положение рабочих, — произнес он удивленно, без издевки или укола.

Я усмехнулась, коротко и несколько горько. В гостиной сидели два полнейших незнакомца, намеренных утром связать себя узами брака.

— Но оно задевает. И, как я уже говорила, я помню, что косвенно приложила к этому руку…

Норфолк провел ладонью по подлокотнику кресла, будто проверяя гладкость дерева, и снова взглянул на меня. В камине треснуло полено, и короткая вспышка света осветила его глаза, которые показались вдруг теплее, чем раньше.

— Мои фабрики и производство — слишком сложная материя, чтобы говорить о них в такой час у камина. Позвольте, миледи, я провожу вас в спальню. В конце концов, завтра у нас свадьба, и невесте необходимо выспаться, — сказал он с такой серьезностью, что я невольно улыбнулась, а затем и рассмеялась вполне искренне, оценив иронию момента.

— Как скажете, милорд.

Он фыркнул, встал на ноги и протянул мне руку. Когда он помог мне подняться, я ощутила легкий аромат его парфюма — почти незаметный, терпкий и спокойный. Комната, где мы сидели, моментально показалась тесной, когда мы оказались рядом.

Затем мы вышли в полутемный холл и поднялись по лестнице. Герцог уверенно вел меня, а я старалась не думать о завтрашнем дне: как изменится моя жизнь после наполовину фиктивного, наполовину ненормального брака, как сложатся наши отношения и хватит ли сил разобраться с фабриками, заговорами, наследием покойного графа Толбота…

— Вот ваша дверь, — сказал герцог, остановившись.

Он на миг замер, словно подбирал слова или раздумывал, стоит ли говорить что-то еще. Но вместо этого он неожиданно наклонился и мимолетным поцелуем коснулся моей ладони, которую все это время держал в своей руке. Этот жест был столь внезапен, что у меня перехватило дыхание.

— Знаете, миледи, порой супругам лучше оставаться двумя холодными, бездушными и корыстными истуканами, — произнес он, выпрямляясь и впившись в меня взглядом. — Так гораздо проще.

Его голос звучал почти безразлично, но в самом конце фразы прорезалась горечь, которую он не мог скрыть.

Прежде чем я успела ответить, он стремительно развернулся на каблуках и зашагал прочь по тусклому коридору. В груди у меня что-то сжалось, а в горле застряли слова, которые уже не имело смысла произносить.

Я опустила взгляд на свою ладонь. Там, где его губы легко коснулись кожи, чувствовалось легкое покалывание. Этот короткий поцелуй стал на удивление ярким противоречием всему, что он сказал — будто за холодными, отстраненными словами прятался настоящий человек, которому было не все равно.

Наверное, он прав.

Оставаться холодными и равнодушными истуканами действительно проще.

Глава 9

Утром меня разбудила Бетси. За окном еще стояли густые рассветные сумерки, и было темно, и сперва мой сонный разум даже не понял, чего хочет от меня служанка.

Но она была очень настойчива.

— Леди Тесса, Его светлость велел вас разбудить. Просыпайтесь.

— Который час? — пробормотала я и оглядела темно-серую спальню.

— Еще нет шести, — отозвалась Бетси и отошла от постели, убедившись, что я не собираюсь проваливаться обратно в сон.

— Зачем так рано? — я села и спустила босые ноги на пол.

Голова казалось невероятно тяжелой. Нужно было ложиться спать и не устраивать ночных прогулок по особняку.

— Не могу знать, миледи. Приказ милорда, — Бетси тем временем перекинула длинное платье через высокую спинку стула у туалетного столика. — Одежда на сегодня, миледи.

— Хорошо. Спасибо, ступай. Я… дальше я сама.

Бетси посмотрела на меня с сомнением, но спорить не стала. Сделала книксен и удалилась, мягко прикрыв дверь. С трудом подавив зевок — чуть не свело челюсть! — я поднялась с постели и прошла в смежную комнату, чтобы умыться. Не прошло и пары минут, когда раздался настойчивый, резкий стук в дверь.

Я поняла, кто стоит в коридоре еще раньше, чем услышала голос. Так громко колотить мог лишь один человек в особняке.

Я подошла к двери и чуть приоткрыла ее, и увидела в образовавшуюся щель полностью одетого герцога.

— Что случилось? Я еще не готова…

— Миледи, вынужден просить вас поторопиться, — сказал он напряженно.

— Что?.. Но почему? Что-то случилось?

— Миледи, пожалуйста, одевайтесь и выходите, — с прорезавшейся в голосе сталью велел Норфолк.

Как будто я собиралась спорить! Я лишь хотела узнать, с чем это все связано.

Фыркнув, я захлопнула дверь у него перед носом и подошла к стулу, на котором Бетси разложила мои вещи. Я научилась любить моду мира, в который попала. Могла оказаться в гораздо худшем времени: Франция времен Людовиков, например, когда все носили огромные парики-башни, в которых заводились грызуны и насекомые…

А здесь даже корсеты были в моде со шнуровкой на груди, и напоминали скорее тугой лиф с пластинами, чем пыточное орудие. И потому я вполне справлялась без помощи служанки.

И потому я быстро надела чулки, тонкую нательную рубашку, нижнюю юбку, корсет-лиф и платье светло-кремового, очень красивого оттенка с темным узором на груди и на подоле.

Укладывать волосы не было времени, и я, как могла, скрутила их на затылке в тугой узел, позволив нескольким прядям выбиться из него и рассыпаться по плечам.

Герцог и Уильям уже ждали меня внизу. Я удивилась, увидев брата. Не думала, что в ратуше будет кто-то, помимо нас с Норфолком.

Мужчина окинул меня странным взглядом, когда я показалась на лестнице. Лицо его приобрело нечитаемое выражение, застав на мгновение. Но я моргнула, и все исчезло.

— Идемте, миледи. Мы должны спешить, — Норфолк шагнул в мою сторону и подал руку, когда я замерла на последней ступеньке.

— Почему? — вновь спросила я, но он уже увлек меня в холл.

Уильям, непривычно молчаливый и серьезный, заспешил следом. Дворецкий подал мне длинный просторный плащ с капюшоном, и втроем мы вышли из особняка. Снаружи только-только начало светлеть, и близился рассвет. У высоких ворот нас уже поджидал глухой темный экипаж, без герцогского вензеля над дверцей. Никто не догадается, кто внутри, если случайно повстречает такой на дороге.