Фиктивный брак
Шрифт:
Лицо Виталия вновь стало жестким.
– Слушай, начальник, мне кажется, сейчас не время шутки шутить. Поедем уже куда надо и там на месте решим, кто умер – а кто, как говорится, «не дождетесь».
Глава 28
В отделении полиции мы провели несколько часов и вернулись в коттедж уже глубокой ночью. При этом по пути домой Виталий молчал, не отрывая взгляда от дороги, – видимо, потому что боялся пересечься своим взглядом с моим. Я чувствовала, что этому большому и сильному человеку сейчас реально стыдно передо мной за все произошедшее – хотя что именно произошло, я пока не знала.
И
Когда мужчина не хочет разговаривать, не нужно его доставать своими расспросами – так меня учила бабушка.
Захочет – сам все расскажет.
Ну а не захочет – что ж, это его право, и попытки выведать то, о чем у него нет желания с тобой поделиться, приведут только к ухудшению ситуации…
Было уже очень поздно, когда мы подъехали к дому, но спать не хотелось. Произошедшее вплеснуло мне в кровь неслабую дозу адреналина, бодрящего не хуже литра крепкого кофе.
А может, и не только адреналин был тому виной.
Потерять человека, который тебе нравился, а потом, после потери, осознать, что на самом деле полюбила его, – это, конечно, тот еще стресс. Но когда тот, на чей гроб ты лично бросила горсть земли, вдруг возвращается с того света, – это уже не стресс, а шок. Причем шок настолько радостный, что ты сидишь как дура на пассажирском сиденье и просто смотришь на любимого.
Ничего больше.
И в то же время внутри тебя бушует такой штормовой океан эмоций, что кажется, стоит лишь шевельнуться – и он вырвется наружу, причем непонятно в какой форме.
То ли истерики, как та, что произошла со мной недавно.
То ли в попытке убить эту сволочь, которая виновата передо мной так, что и словами не выразить: ведь живой был, гад, все это время! Живой! И ни словом, ни намеком не дал мне понять, что на том кладбище хоронила я не своего любимого, а красивый ящик с почерневшими останками не пойми кого…
Но больше всего мне хотелось наброситься на Виталия и зацеловать до смерти прямо в машине. И плевать, что она летит выше сотки! Потому что если уж реально умирать теперь, то только вместе…
При этом умом я понимала, что все эти варианты не приведут ни к чему хорошему, потому предпочла просто сидеть и смотреть, как он ведет машину, гипнотизируя взглядом однообразную ленту шоссе, залитую светом фар…
Когда поездка закончилась, мы вышли из машины и направились к коттеджу, храня неловкое молчание. Когда не знаешь, что сказать, наверное, и правда лучше помолчать…
В холле был беспорядок. Полиция не церемонилась, задерживая преступников: одно из кресел перевернуто, ваза, стоявшая на фигурной жардиньерке, валялась на полу разбитой…
Виталий перешагнул через осколки, поставил кресло на ножки и, наконец-то посмотрев мне в глаза, решительно сказал:
– Думаю, и впрямь настало время рассказать тебе все. Ты имеешь право это знать. А после, когда между нами не останется больше секретов, ты сможешь просто развернуться и уйти, хотя мне очень бы этого не хотелось.
Я подошла к дивану, на котором меня сегодня вечером чуть на задушили, и, сев на него, произнесла лишь одно слово:
– Рассказывай.
Виталий пододвинул кресло поближе, сел в него и несколько секунд сидел согнувшись, поставив локти на колени и массируя виски.
Порой бывает нелегко решиться сказать правду…
Это ложь течет из человека легко и свободно.
С правдой бывает сложнее…
Но мой муж, видимо, нашел в себе силы решиться на то, что давалось ему с таким трудом. Он разогнулся, откинулся на спинку кресла и, глядя
сквозь меня, словно я была соткана из тумана, начал рассказ.– Мы с Игорем и правда были неразлучны с детдома. Как братья, я тебе говорил об этом. И он мне не раз говорил то же самое, повторяя, что родные люди для него превыше всего на свете. Тогда я еще не совсем понимал смысла этих слов… В общем, ты в курсе, что мне удалось хорошо подняться в бизнесе – и, не скрою, в этом была немалая заслуга Игоря. Дела у меня шли отлично, но я по своей природе немного ленив – и, получается, излишне доверчив.
Он усмехнулся.
– Даже удивительно, как с такими недостатками мне удалось разбогатеть, правда? Видимо, просто везло. В общем, получилось так, что постепенно Игорь стал не просто моим доверенным лицом, а фактически управляющим, который весьма талантливо рулил всей корпорацией. При этом он всячески приветствовал мой праздный образ жизни и был не очень доволен, если я пытался серьезно заниматься делами фирмы: мол, ты же видишь, деньги рекой текут. Ты что, мне не доверяешь?
Ну, я, в общем, и не особенно сопротивлялся такому положению дел – до тех пор, пока не начал замечать, что достаточно существенная часть доходов просто куда-то исчезает. Игорь, заметив мой возросший интерес к этому вопросу, объяснил, что, дескать, времена нынче тяжелые, приходится поднимать процент откатов за выгодные тендеры, нужные люди хотят получать более существенные взятки – ну и так далее. Меня это не особенно напрягало, денег пока хватало, но я понимал, что с фирмой происходит что-то не то.
И я начал следить за Игорем. Не сам, конечно: нанял детектива, который довольно быстро раскопал следующее.
Оказывается, мамаша Игоря, которая по малолетству родила ребенка не пойми от кого, сразу сдала своего первенца в детдом. А позже, так ни разу его там и не навестив, вышла замуж. В браке у нее родился второй ребенок, единоутробный брат Игоря, Артем, которого уже в детдом не отправили, а растили, ни в чем ему не отказывая. Полагаю, так мамаша пыталась загладить вину перед своим старшим сыном, холя и лелея младшего за двоих.
В общем, в результате сынуля вырос избалованным, наглым, привыкшим к вседозволенности. Когда Артему исполнилось восемнадцать, отец не разрешил ему взять машину покататься. В результате тот ударил папашу, который приложился виском об угол стола и благополучно отошел в иной мир.
Артему за убийство с учетом молодости и хороших характеристик из школы и спортивного клуба дали ниже низшего, но свои пять лет он получил. Мамаша, потеряв и мужа, и сына, быстро спилась и отправилась вслед за отцом Артема. А Артем незадолго до выхода из зоны случайно узнал, что у него есть состоятельный брат. Думаю, дальнейшее понятно.
– Конечно, – кивнула я. – Артем освободился и принялся доить братца, для которого родня – это все. Причем доить существенно, так как избалованный парень с детства привык жить на широкую ногу. А потом, узнав, что ты подозреваешь Игоря в воровстве, Артем предложил план, как устранить тебя и заполучить все.
– Я не мог в это поверить, – покачал головой Виталий. – С детства вместе. Не раз выручали друг друга из серьезных передряг – и вдруг вот такое… Я долго закрывал глаза на то, что Игорь ворует из бюджета компании, передавая деньги любимому братцу. Не мог решиться на кардинальные действия по отношению к лучшему другу. А потом он пришел ко мне с новостью о том, что фирма на грани банкротства и что он боялся мне об этом сказать до тех пор, пока не придумал, как выйти из положения.