Философия и христианство. Полемические заметки «непрофессионала»
Шрифт:
Богословие дает ответы, конечно, не на все, а лишь на самые принципиальные вопросы. Но выдаваемые ответы не меняются. Они не могут быть опровергнуты, поскольку имеют статус догматов. Догмат, или догма (др.-греч. , – мнение, решение, постановление) – утвержденное Церковью положение вероучения, объявленное обязательной и неизменяемой истиной, не подлежащей сомнению и критике. Раскрывая суть богословского догмата, протоиерей Георгий Флоровский писал: «Догмат ни в коем случае не новое откровение. Догмат – это только свидетельство. Весь смысл догматического определения сводится к свидетельствованию непреходящей истины, которая была явлена в Откровении и сохранилась от начала». Сущность всех догматов – содержащаяся в Божественном Откровении Истина – изначально присутствовала в Священном Писании, и сначала не было необходимости в облечении христианского учения в рамки догматической системы. Однако потребность человеческого разума в лучшем, более понятном ему, логичном толковании еще не оформленного догматически, во многих местах трудно принимаемого христианского
49
Догмат о грехопадении (поврежденности духовной природы всего человечества вслед за Адамом) неявно вытекает из Никео-Цареградского Символа веры, но также является неотъемлемой частью православного вероучения. Последний догмат о благодати (или о Божественной энергии) был принят на Пятом Константинопольском соборе 1351 года.
Философия способна формулировать лишь относительные истины, христианское богословие формулирует истины абсолютные, оно претендует на Истину (с большой буквы). Поскольку именно Христос сказал, что Он есть Истина: «Я есть путь, истина и жизнь» (Ин. 14, 6).
На конференции, посвященной взаимоотношениям богословия и философии в 2001 году, митрополит Минский и Слуцкий Филарет в своем выступлении обратил внимание на эти различия: «… Философия прежде всего вопрошает и… ее ответы всегда неокончательны, а богословие, напротив, только утверждает, а значит, в конечном счете учит “последним истинам”…» [50]
50
Доклад митрополита Минского и Слуцкого Филарета «Философия и богословие в “постсовременную” эпоху» на богословской конференции «Богословие и философия: аспекты диалога», проводившейся в рамках IX Рождественских образовательных чтений (25 января 2001 года, Москва).
Конечно, богословие занимается не только толкованием догматических истин, но также приданием им нужной (отвечающей времени) формы. Оно имеет дело с большим количеством проблем, которые не имеют догматического закрепления решениями Вселенских Соборов; именно в этой сфере возможно и даже требуется богословское творчество. В этой части богословия могут быть споры, существовать частные мнения. Не исключены ошибки. Такое вполне может случаться. Как тут не вспомнить слова апостола Павла: «А если бы кто захотел спорить, то мы не имеем такого обычая, ни церкви Божии. Но, предлагая сие, не хвалю [вас], что вы собираетесь не на лучшее, а на худшее. Ибо, во-первых, слышу, что, когда вы собираетесь в церковь, между вами бывают разделения, чему отчасти и верю. Ибо надлежит быть и разномыслиям между вами, дабы открылись между вами искусные» (1 Кор. 11, 16-19).
Впрочем, некоторые богословы и святые отцы утверждали, что в дальнейшем не исключено появление новых догматов Церкви. Рождение догмата – защитная реакция Церкви на новые ереси, а их за последний век появилось немало. Вопрос о возможности появления новых догматов – крайне спорный и неоднозначный. Ведь любой новый догмат должен быть утвержден Вселенским Собором. В истории было семь Вселенских Соборов. А по пророчествам некоторых старцев восьмой (он же последний) собор состоится на излете человеческой истории, накануне прихода антихриста [51] .
51
См.: Фокин Сергей. Восьмой вселенский собор в пророчествах старцев // Интернет. Режим доступа: http://www.logoslovo.ru/forum/all/topic_1942_8.
Часть II. Платон и Христос
Смотрите, чтобы кто не увлек вас философией и пустым обольщением по преданию человеческому, по стихиям мира, а не по Христу; ибо в Нем обитает вся полнота Божества телесно.
Итак, в первой части моих заметок я определил четыре основных различия между богословием и философией. Во второй части заметок хочу высказать несколько соображений о соотношении и взаимодействии двух этих институтов.
«Конвенция» между «королевствами» философии и богословия
Несмотря на упомянутые различия, «китайской стены» между богословием и философией нет. Образно говоря, богословие может заходить на ту территорию, которая является «королевством
философии», а философия может заходить на территорию, принадлежащую «королевству богословия». Такое право каждая из этих двух «юрисдикций» получает по умолчанию, между ним и негласно заключена конвенция, легализующая свободную границу. Следовательно, стерильно чистого богословия и такой же философии в природе не существует.Хотя богословие (школьное, или академическое) формирует представления человека о мире на базе Откровения, язык этого Откровения должен быть понятен людям. Для перевода на привычный язык может использоваться логика (входящая в юрисдикцию королевства философии), понятийный аппарат философии, а в некоторых случаях – и отдельные элементы созданных философами теорий (метод наглядных аналогий). Особенно такой «перевод» нужен для людей, только что переступивших порог Церкви и еще не развивших должного духовного зрения. И вдвойне он нужен тем людям, которые до этого успели изучить язык философии и привыкли им пользоваться. Это уже на следующей ступени (высшее богословие) можно обходиться без философских подпорок, а постигающему начальное (школьное) богословие они жизненно необходимы.
Многие философы и богословы признают, что такой «зеркальности» для философии не существует. То есть философия может пользоваться лишь своими инструментарием – логикой и иными методами рационального познания мира. А вот к Откровению она прибегать не может. Таковы условия конвенции об отношениях между двумя королевствами. Вроде бы и философы не оспаривают такого условия.
Но и тут необходимы оговорки. Вот что пишет по этому поводу наш известный философ Виктор Тростников: «… Все мы по своему опыту знаем, что разум в процессе работы время от времени нуждается в подсказках со стороны интуиции, и философы ею вовсе не пренебрегают. Так что, если быть точными, мы должны сказать, что философия есть такой род универсального познания, который преимущественно (но не исключительно. – В. К.) употребляет интеллект… А если считать интуицию тихой подсказкой свыше (что, скорее всего, так и есть), то… в каждой философии есть некая доля религии, а именно – скрытого Откровения, называемого обычно вдохновением (дуновением Божьего Духа)» [52] . С подобным замечанием маститого философа я одновременно и соглашусь, и не соглашусь.
52
Виктор Тростников. Вера и разум. Европейская философия и ее вклад в познание истины. М.: Грифон, 2010. С. 11.
Действительно, многие известные философы пользовались для своих открытий не только интеллектом (рациональным мышлением), но также интуицией и вдохновением. Таким образом, философские теории могут нести на себе отпечатки религии. Тут я соглашаюсь с Виктором Тростниковым. Более того, я усилю его тезис: иногда это почти в чистом виде религиозные доктрины, созданные за счет «вдохновения». По некоторым причинам философы не хотят, чтобы их теории квалифицировались как религиозные доктрины, они предпочитают прикрываться вывесками «философия», чтобы их не уличили в нарушении упомянутой выше конвенции. Находясь под прикрытием вывески «философия», они сохраняют за собой полную свободу творчества, а продукты этого творчества получают иммунитет от возможных обвинений в богословских ересях. Таким образом, религиозная ересь может скрываться в упаковке философской «гипотезы», «мнения», «точки зрения», «теории» и т. п.
Таким образом, «зеркальность» в отношениях богословия и философии все-таки существует. Но не деюре, а де-факто. И философам, особенно тем, кто творит за счет «вдохновения», такое положение очень выгодно.
Философы как «агенты влияния»
А теперь о том, что вызывает у меня несогласие с утверждением Виктора Тростникова. Уважаемый философ ставит знак равенства между «вдохновением» и Откровением, называет его «дуновением Божьего Духа». История философии пестрит случаями таких «вдохновений», источником которых был отнюдь не Божий Дух, а тот, кого в Евангелии называют «врагом рода человеческого», «духом тьмы», «духами злобы поднебесной», «князем мира сего», «дьяволом», «демоном», «лукавым», «отцом лжи» и т. д. Это дух из бездны ада, который пахнет серой. Именно такие «откровения» (с маленькой буквы) обитателей инфернального мира вдохновляли многих «гениев», имена которых сегодня красуются в энциклопедиях, справочниках и учебниках по философии и истории философии.
Когда-то давно читал книгу о немецком писателе Иоганне В. Гете и его главном произведении «Фауст». Уже не помню ни автора, ни названия книги. Но вот одну фразу из книги запомнил очень хорошо: «Дьявол ищет своих “агентов влияния” среди людей». Между прочим, Фауст напряженно занимался познавательной деятельностью, причем его интересовали именно метафизические вопросы. Фауста смело можно назвать человеком философского склада ума. И Мефистофель (вербовщик) эту наклонность Фауста учел при его вербовке. Главные кандидаты на роль «агентов влияния» – философы, ученые, писатели и иные деятели культуры, то есть те, кто может оказывать максимальный разрушительный эффект на общество (как по охвату аудитории, так и по силе убеждения). Зачастую это люди, которые уже приобрели имя и авторитет. Как правило, при этом непомерно возрастает и гордыня, и самомнение, что облегчает дьяволу проведение «вербовки».