Фирсов Русские флотоводцы

На другой день ветер усилился и после полудня перешел в штормовой. В наступившей затем темноте сигнальные огни изредка мерцали, закрываемые то парусами, то мглой. Пришлось опять жечь фальшфейеры. Продолжавшийся, с каждым часом усиливавшийся ветер раскидал корабли.

У Синопа обнаружили четыре турецких фрегата. Но шторм повредил наши корабли. «Святослава», «Храброго» и «Коварну» Нахимов направил в Севастополь для ремонта. Остальные корабли вступили в крейсерство для блокирования неприятеля в Синопе.

Шторм несколько стих. С тремя потрепанными кораблями флагман крейсировал галсами несколько восточнее Синопа, чтобы дать бой противнику, если тот сделает попытку уйти на Кавказ.

Задул попутный восточный ветер, и 11 ноября отряд Нахимова снова подошел к Синопу. На этот раз в Синопской бухте расположилась целая эскадра — 7 фрегатов, 2 корвета, 2 парохода и шлюп.

— Прибавьте к этой армаде шесть береговых батарей турок, и все это против наших трех кораблей, — задумчиво произнес Нахимов.

Барановский озабоченно ответил:

— Павел Степанович, с этакой армадой при стыч ке нам не совладать. Да и корабли наши пообтрепались изрядно.

— Первым делом-с я сам намерен-с при случае атаковать неприятеля, — ответил Нахимов, — а другое, Бог даст, Осман-паша не скоро образумится, мне его повадки известны, не больно прыток против на-шенских-с. — Нахимов минуту-другую размышлял. — Придется немедля с донесением отправить бриг «Эней».

В Севастополе в этот день Корнилов уже встречал «Бессарабию» с первыми вестями о Нахимове. Узнав обстановку, он тут же отправился к Меншикову:

— Ваше сиятельство, Нахимову незамедлительно требуется поддержка.

Меншиков недовольно сморщился:

— К чему такая спешка, Владимир Алексеевич? Как только речь заходит о Нахимове, все становится срочным.

— Обстоятельства крайне неблагоприятные у Синопа, — настаивал Корнилов, — можно упустить случай.

Меншиков развел руками:

— К тому же у нас с вами нет кораблей. Новосиль-ский после шторма лишь сегодня вошел в бухту, и корабли его требуют ремонта.

Корнилов настаивал:

— С Новосильским, ваша светлость, уже все обговорено, и он готов за ночь привести часть кораблей в порядок.

Князь нахмурился. Он терпеть не мог, когда что-нибудь делалось без его ведома. В этот раз он вспомнил о почте из Петербурга. Государь торопил, требовал произвести какое-либо дело против турок.

Меншиков безразлично махнул рукой, вызвал адъютанта и продиктовал предписание.

На рассвете 12 ноября отряд Новосильского, едва успев починить корабли и пополнить припасы, вышел

в море. Под флагом контр-адмирала Новосильского следовали линейные корабли «Париж», «Три Святителя», «Великий князь Константин». В пути к ним присоединился фрегат «Кагул».

Мрачные тучи, дождь, штормовой, часто противный ветер сопровождали отряд трое с лишним суток.

Рано утром 16 ноября матрос на марсе впереди идущего фрегата «Кагул» закричал:

— Мачты и паруса на зюйд-ост!

Это была эскадра Нахимова, лежавшая в дрейфе. В 20 милях находился Синопский полуостров, он хорошо просматривался в подзорную трубу. В вечерних сумерках эскадры соединились.

Утром 17 ноября ветер задул свежо, но ровно, с востока. Небо несколько очистилось от облаков, отчего вспененное волнами море просветлело. В 9 часов на фалах «Императрицы Марии» был поднят сигнал: «Младшему флагману и командирам прибыть для сообщения им плана атаки и нужных при этом наставлений».

Прежде всего Нахимов ознакомил всех прибывших с расположением и силами неприятеля.

На турецких судах и пароходах было предположительно около 500 орудий.

Пригласил всех к карте и начал излагать свой план:

— Мое намерение атаковать турок двумя колоннами. Первую, ближайшую к неприятелю, поведу я сам, с «Великим князем Константином» и «Чесмой», вторую колонну поведете вы, Федор Михайлович, — обратился он к Новосильскому, — «Тремя Святителями» и «Ростиславом». Сей порядок, полагаю, с быстротой позволит нам развернуться расхождением колонн в удобный для нас боевой порядок, — Нахимов показал начерченные стрелы маневра, — и одновременно атаковать всю эскадру турок. Огонь открывать из всех деков — верхних и нижних. Чтобы бить наверняка, становиться будем лишь со шпрингами, насколько возможно ближе к неприятелю. Шпринги и якорные канаты завести сей же час, как напрапимш к Синопу.

Нахимов помолчал, оглядывая командиров.

— Другое, — Нахимов лукаво усмехнулся, — Оо-м.ш-паша будет ждать, когда мы пошлем на реи матросов убирать паруса и наверняка первый залп даст картечью по рангоуту и парусам, дабы выбить побольше матросов. Однако мы его перехитрим, паруса убирать не станем, а лишь подберем их с палубы на гито-мы, горденями. Сигнал для открытия огня — второй выстрел флагмана. Ежели первым откроет огонь турок, то стрельбу вам надлежит начинать без моего сигнала, самостоятельно, по усмотрению. Я отменно знаю всех вас и уверен в вас, как в себе.

К 9 часам утра 18 ноября тучи начали рассеиваться, но моросящий дождь не прекращался. Сквозь его завесу, временами разгоняемую ветром, уже просматривался высокий скалистый берег полуострова.

В половине десятого флагман поднял сигнал: «Сняться с якоря, занять места в строю». Тут же на фалах замелькали другие флаги, обозначающие приказ: «Приготовиться к бою».

На батарейных палубах откинули орудийные порты, успели снять орудия с найтов. Тем временем эскадра постепенно склонялась к западу, огибая с юга Синопский полуостров. Хронометр показал без трех минут одиннадцать. Нахимов не спеша вынул часы, открыл крышку.

— Стало быть, Петр Иванович, время у нас еще есть, а большого дела с пустым желудком не сотворишь. Передайте на корабли: «Командам обедать».

Этим будничным сигналом Нахимов как бы показывал, что все идет как следует...

Полчаса обеда пролетели незаметно. И только бач-ковые успели убрать посуду, как звуки горна и дробь барабанов призвали матросов по тревоге на свои боевые места.

Двухкильватерная колонна атакующих кораблей легла курсом на внутренний Синопский рейд, до которого по карте оставалось две с половиной мили. В это время пелена дождя, скрывавшая побережье, внезапно отодвинулась к югу. Прямо по курсу открылась турецкая эскадра, а справа по траверзу на берегу хорошо просматривались первая и вторая батареи.