Фишка

– Ну а потом надо сосчитать до семи и оглянуться. Тогда и увидишь того, кто назначен тебе судьбой. Так раньше гадали девушки в Ярославской губернии.

Вадим Евгеньевич уже давно проехал городские дома. Теперь справа и слева мелькали молодые сосновые посадки. Впереди показалась дорога, сворачивающая к дачному поселку.

Теплый ветерок залетал в окошко автомобиля. Из приемника чуть слышалась нежная мелодия. Было тихо и грустно. Вадиму Евгеньевичу вдруг нестерпимо захотелось увидеть Олю. Усмехнувшись своей невероятной мысли, он резко затормозил и, хлопнув дверцей машины, упругими мальчишескими прыжками выбежал на развилку. Широко раскинув руки, глядя вверх на парящую высоко в небе птицу, он повторял звучавшие в ушах магические слова: "Ой, выйду я, да не во чисто поле, да не на зелен луг..." Ему виделись рассыпавшиеся по плечам пшеничные волосы Оли, ее серые задумчивые глаза, что-то шептавшие губы.

– Появись, покажись, да судьбой нарекись!
– почти выкрикнул он последние слова и замер, сам поражаясь своей выходке. Он стоял, не смея шелохнуться, и настороженно прислушивался к тишине, царящей вокруг.

"Ах, да!
– спохватился он, - надо же сосчитать до семи и оглянуться. А может, не надо?" - мысленно спросил он сам себя и медленно начал отсчет:

– Один, два...

За какие-то мгновения буря чувств пронеслась в его душе, фантастически переплетая радужные надежды с горькими сожалениями, дерзкие мечты с мелкими страхами, жгучие желания с острым чувством потери.

– Семь, - выдохнул он, наконец, и зачем-то зажмурился.

И вдруг услышал, как сзади него хрустнула ветка. Вадим Евгеньевич резко оглянулся. Перед ним стояла удивленная Лида.

– Долго ты еще будешь здесь торчать? Тащишь меня за собой, когда у меня времени в обрез, да еще вздумал разгуливать. Что это на тебя нашло?

– А ничего, - рассмеялся Вадим Евгеньевич. - Просто вспомнил, как мы с тобой ходили этой дорогой, когда еще не было у нас этой машины, а мы были совсем молодыми. Даже Димки тогда не было на свете. Когда еще ничего не было, только мы с тобой, только самое наше начало, - уже совсем тихо договорил он и ласково сжал ладонями не знающие отдыха руки своей суженой.

Дочитав последние слова, Димка какое-то время не мог даже думать. А, опомнившись, вслух произнес:

– Черт! Вот это да! Это же все про нас: про мать, отца, про меня, про всю нашу семью. И даже имена наши, не изменены. Ай да батя! Никогда бы не подумал... Да, жаль, что не курю. Сейчас, наверное, был бы самый момент.

Димка достал из холодильника минералку, налил стакан и залпом выпил.

"А что, собственно, я взбрыкиваю? Что случилось-то? Ведь ничего не произошло. Да, возможно, у отца был какой-то такой острый момент, но ведь все обошлось, как видим. Правда, похоже, не из-за его благоразумия... Кажется, девушка оказалась стоумовой. Написала такой рассказ, что у бати открылись глаза шире некуда. И он, как видно, с радостью согласился с ней. А могло пойти и по-другому. Ну, если бы он посчитал, что она не права, и стал бы настаивать на другом сюжете. Но он ведь не настаивал. А почему? А потому, что, скорей всего, не был уверен в своих чувствах, если тянул время, колебался. Вот девушка и применила такую фишку, такой литературный, так сказать, прием. Умница! Ведь напрямую о намерениях она спросить не посмела бы - образ у нее не тот. Но образ образом, а человек она живой и хочет знать наверняка, чем же все это кончится. Время, быть может, подпирает, и вообще... Значит, нужен какой-то толчок, но очень благоразумный и желательно поблагороднее. Так? Так. А тут как раз удобный случай - тема для рассказа. Ее ведь можно обыграть как угодно... Да, вот это фишка! На такую способна только женщина".

Порассуждав подобным образом, Димка успокоился, отнес папку с рассказом на место и завершил, наконец, свою уборку, развесив чистые полотенца и поместив выглаженные скатерти в шкаф. Осталась мелочь - сложить гладильную доску. Он подошел к ней, оперся о ее поверхность руками и задумался.

"Интересно, а батя не пробовал на самом деле проверить весь этот фокус? А вдруг он действует, этот заговор? Ведь все, что там написано - это подлинники, все идет, так сказать, из глубины веков. Ну, вот, вдруг?" - думал Димка, качая головой.

– Нет, сказал он вслух, - не могу больше. Если я это не сделаю, буду потихоньку сгорать от любопытства.

Он снова принес папку, разложил ее прямо на гладильной доске и достал рассказ.

– А где же я найду эту вилку-развилку?
– растерянно произнес он. Но его вдруг осенило: это было единственное место в квартире, где длинный коридор от самой входной двери упирался в стену ванной, и затем одна его часть вела в кабинет отца, а другая - в кухню.
– Так, а где же у нас тут подвосточные-подзакатные стороны?
– уже более воодушевленно продолжил Димка, потирая ладони.

Вспомнив, с какой стороны светит в их квартире солнце в самый полдень, он быстро сообразил, что встать ему надо спиной к входной двери. Прихватив с собой рассказ, он занял исходную позицию и с абсолютно серьезным лицом начал четко, стараясь не сбиваться, и с выражением читать вслух:

– Ой, выйду я, да не во чисто поле...

Он произносил слова вдохновенно, стоя прямо, как на сцене, и водя пальцем по строчкам, пока, наконец, не дошел до счета.

"Вот сейчас оглянусь, а там Зойка", - подумал он вдруг, представляя ее крутые бедра.

– ...Семь!
– почти выкрикнул он и замолчал. Все было тихо. На его лице расплылась облегченная улыбка. С ней он и оглянулся. Улыбка его тут же погасла. У дверей стояла растерянная Ленка. На ней был стильный костюм для шейпинга, и на лбу трикотажная повязка с какими-то буквами. Ленка удивленно озиралась.

– З-здравствуйте, Дмитрий Вадимович, - наконец, нерешительно поздоровалась она.

– Здравствуй, - сказал Димка и замолчал. Он снова широко улыбался, откровенно разглядывая Ленку. Но она смогла быстро взять себя в руки и строго сказала:

– Должна вас предупредить: если вы еще будете вести себя подобным образом, как сегодня ночью, я приму меры.

– Хорошо, - согласился Димка, продолжая улыбаться.

– До свиданья, - опять сникла Ленка и медленно вышла, тихо притворив за собой дверь.

"Черт! Какие у нее глаза! А фигура! Что ж я раньше-то не замечал? А может, в этом, действительно, что-то есть?
– думал Димка, завязывая папку. - Вот прямо завтра же... А вдруг она уже в кого-то влюблена? Что ж, тогда придется повоевать. А что, это даже интересно",

Димка и не заметил, что улыбка уже не сходила с его лица.

Часть 2

Ленка медленно спускалась по лестнице, растерянно глядя себе под ноги. Она была потрясена. Ну как она могла оказаться сейчас у Димки в квартире да еще в таком виде? Она ведь только что была в фитнес-клубе. Почему же она не помнит, как вообще попала сюда? Она что, так и шла в этом костюме? Пусть даже всего два квартала. А где же тогда ее сумка с вещами? Где ключи? Как же она теперь войдет в квартиру?

Она остановилась у своей двери и прислушалась. Было тихо. Застонав от досады, она стукнула по двери кулаком и вздрогнула: та оказалась незапертой. Ленка осторожно вошла и боязливо осмотрелась.

По всему было видно, что она здесь уже побывала: в прихожей горел свет, сумка с вещами стояла на полу у кресла, а на полочке у зеркала лежали ключи. Значит, она, действительно, добралась сюда прямо так, не переодеваясь? Да что это с ней? Она же совсем ничего не помнит! Неужели это рецидив? Неужели все повторится?