Фишка

Ленка подошла к зеркалу и внимательно посмотрела на свое отражение. Ничего необычного, только вот темные круги под испуганными глазами. Она потрогала припухшие веки и вздохнула:

– Пожалуй, это от недосыпа.

Опустив взгляд на ключи, она, словно опомнившись, схватила их и кинулась к двери. Тщательно заперев ее, она заодно набросила и цепочку и только после этого немного успокоилась.

– Да, вот до чего я опять себя довела. Можно сказать, почти свихнулась. Нет, с этим надо что-то делать. Дальше так жить нельзя. Но сначала как следует выспаться. Завтра уже на работу, - бормотала она по пути в ванную, на ходу стягивая с себя костюм.

Она быстро освежилась под душем, выпила стакан подогретого молока и сразу легла спать. Уснула она мгновенно. У нее даже мелькнуло ощущение, что ее словно выключили.

У Ленки был секрет. Свой секрет, личный, который она тщательно ото всех оберегала. Да что там секрет! Это была ее большая тайна. А заключалась она в том, что Ленка уже много лет была безответно и безнадежно влюблена в своего соседа, в Димку. С первого же взгляда, с первой встречи.

Это произошло в тот самый день, когда в комнаты над ее квартирой вселялись новые жильцы.

С самого утра наверху раздавался жуткий топот, гулкие голоса и грохот передвигаемой мебели. Такие же звуки были слышны и в подъезде. Они даже разбудили Ленку.

– Жильцы новые вселяются, - пояснила мать, когда Ленка с недовольным заспанным лицом появилась на кухне.
– Одни всю квартиру займут, а их всего-то трое. Сам - профессор какой-то. С бородкой, но моложавый. Я его уже видела, когда за молоком ходила. Вежливый такой, - не отходя от плиты, продолжала делиться новостью мать, но Ленка ее уже почти не слушала. Вспомнив, что вчера не успела доделать уроки, она скрылась в ванной, откуда тут же раздались звуки льющейся воды.

Была ранняя осень. Ленка тогда только-только пошла в седьмой класс. Занятия у нее в тот год проходили во вторую смену, так что в ее распоряжении было целое утро. Она даже порадовалась тому, что ее разбудили раньше, чем она обычно вставала. Ленка быстро выучила все, что было задано на дом, а еще и написала заметку в стенгазету. Потом собрала портфель, крикнула матери "Пока!", выбежала в подъезд и толкнула дверь на улицу. В этот момент впервые и увидела его, Димку, симпатичного высокого парнишку с роскошным чубом и веселыми глазами. Несмотря на то, что у него в руках были тяжелые связки книг, он отступил назад, пропуская Ленку, и в этот миг она вдруг растаяла. Медленной и, как ей казалось, важной походкой она прошла мимо, на ходу бросив короткое "спасибо". Так же не спеша дошла до угла дома, но, скрывшись за ним, неожиданно побежала, то и дело подпрыгивая и отчего-то вскрикивая при этом: - "Ой, ой, ой".

Ленка не понимала, что это вдруг с ней произошло, но точно знала, что никогда до этого ни такой радости, ни такого восторга еще не испытывала. А когда чуть позже увидела Димку в своей школе, почувствовала, что все окружающее стало теперь другим: и друзья, и учителя, и школа, и жизнь в ней. Да что там школа! Даже сама Ленка стала другой.

Проявлялось это во всем. В первую очередь отразилось на ее привычках, поведении, характере и, уж конечно, настроении. Заметнее всего было то, что она стала меньше спать и больше уделять внимания своей внешности, только старалась не делать этого в чьем-то присутствии, даже если это были родные или подруги.

Научилась она и время свое распределять так, чтобы его на все хватало: на уроки, на помощь матери по дому, на всякие общественные дела, которые ей очень любили поручать. Делалось это для того, чтобы у нее оставалось больше времени для себя, личного, такого, когда она могла бы уединяться. Тогда она, по настроению, либо мечтала, либо пыталась оценить свою внешность как бы со стороны, чтобы поискать в ней изъяны и подумать, как же их изжить.

Находиться дома ей вдруг стало тягостно. Она рвалась в школу, ей трудно было дождаться начала занятий. И все потому, что там теперь учился Димка. Там она могла видеть его каждый день, на любой переменке. Ведь он, хоть и был старше на два года, учился в одну смену с ней.

Школьный мирок очень тесный. Там все про всех всё знают, если это кому-то интересно. Ленке было интересно. И она о Димке очень скоро многое узнала: какой он, как к нему относятся другие ребята и особенно девчонки. И то, что она узнавала, не только радовало, но почему-то и льстило ей, хотя она не имела к этому ну совсем уж никакого отношения.

Выяснилось, что Димка веселый, добродушный, не жадный и не занудный. И очень справедливый. Он хорошо учился и старался дружить со всеми, поначалу никого не выделяя из общей среды. Это уже потом, постепенно, получилось так, что самые доверительные отношения у него сложились только с одним мальчишкой, да и то, наверное, потому, что тот сразу почувствовал в Димке своего защитника. Этот мальчик в средних классах очень медленно рос и был самым хилым из всех своих сверстников, за что другие ребята его дразнили.

Такая привычка осталась у них даже тогда, когда Сёма - так звали мальчика - всего за одно лето вымахал чуть ли не вполовину, превратившись в долговязого, но все такого же не уверенного в себе Семёна. Удалось узнать Ленке и то, что, несмотря на свое приветливое отношение ко всем, от первоклашек до учителей, Димка был достаточно скрытным в том, что касалось его личной жизни. Он почти ничего никому не рассказывал ни о себе, ни о своей семье, ни о своих увлечениях, умело отшучиваясь даже от прямых вопросов. И никогда никого не приглашал к себе в гости. Поэтому о круге его интересов было известно только то, что он очень любил книги и, наверное, поэтому много знал. Да, больше всего на свете он любил читать, но вот что предпочитал, сказать было трудно. Скорей всего, читал все подряд.

С девчонками Димка был по-взрослому галантен, но пока учился в школе, так и не обнаружил ни к кому повышенного интереса.

Ох уж эти девчонки! Они липли к Димке просто как назойливые мухи на липучку. Это из-за них Ленка всегда так нервничала перед долгожданными школьными вечерами. Тщательно готовилась к ним и ожидала до трепета, до внутренней дрожи, потому что там будет он, Димка, и она может находиться рядом с ним, совсем близко. Но она до сковывающего ее ужаса страшилась увидеть его танцующим с какой-нибудь девчонкой, смотреть на его длинные и тонкие, как у музыкантов, пальцы, лежащие на талии какой-нибудь дурочки в кудряшках. И когда это действительно случалось, Ленка отчаянно страдала. Заставляла себя отвернуться, чтобы не смотреть на эту мучительную для нее картину, но не могла. Ну, не получалось это у нее, и она, не отрывая от танцующих завороженного взгляда, саркастически улыбалась, чтоб хотя бы другие не догадались о ее состоянии. Отпускало ее только тогда, когда она вдруг осознавала, что ни с одной из девчонок Димка не танцевал дважды. Тогда Ленка заметно веселела, начинала оживленно шутить и сама уже не пропускала ни одного танца.

Но все же самыми черными днями для нее были дни каникул. Хоть и были они с Димкой соседями, она почти не видела его. Ей было скучно, она целыми днями маялась, не зная, куда себя деть. Она старалась хоть чем-нибудь занять себя, но ей ничего не нравилось, а в голову лезли всякие противные мысли. Было как-то не по себе, и она считала дни до того момента, когда в школе начнутся, наконец, занятия, и ей снова станет хорошо. Тогда она еще не знала, что взрослые такое состояние называют словом "тоска".

Ленка жила так изо дня в день, словно околдованная, и совсем не думала о том, что будет дальше, поэтому, когда Димка окончил школу и, получив аттестат зрелости, покинул ее, испытала настоящий шок. Все опять изменилось. Ей стали неинтересны не только уроки, переменки и даже самые любимые предметы, но и праздники, школьные вечера, вообще вся школьная жизнь. Да и сама школа тоже. С отвращением думала она теперь о том, что первого сентября ей опять придется идти на занятия, но Димку она уже не увидит ни на переменках, ни на вечерах, ни по дороге домой.