Флэшмен

Толстячок обиженно отошел в сторону и сделал знак лакеям. Те распахнули дверь, и, чувствуя, как сердце бешено колотится у меня в груди, я услышал сильный, резкий голос:

— Его светлость герцог Веллингтон. Мистер Флэшмен.

Мы оказались в большой, богато украшенной зале с ковром, расстеленным между зеркальными стенами и великолепной люстрой. На другом конце расположилась небольшая группа людей: двое мужчин у камина, сидящая на кушетке девушка, пожилая матрона рядом с ней, и еще кажется, мужчина и одна или две женщины. Мы направились прямо к ним, герцог немного впереди. Он остановился перед кушеткой и поклонился.

— Ваше Величество, — начал он, — разрешите представить вам мистера Флэшмена.

Только теперь до меня дошло, кто на самом деле эта девушка. Сейчас мы привыкли представлять ее себе пожилой женщиной, но тогда она была почти ребенком. Слегка полноватая, но с хорошей фигурой. Глаза большие и слегка навыкате, немного выступающие вперед зубы. Она улыбнулась и пробормотала что-то в ответ — в этот момент я, разумеется, склонил спину. Когда я выпрямился, королева стала рассматривать меня, а Веллингтон вкратце рассказал про Кабул и Джелалабад. «Выдающаяся оборона», «достойное высшей оценки поведение мистера Флэшмена» — вот все, что осталось у меня в памяти. Когда герцог закончил, она кивнула ему и обратилась ко мне:

— Вы первый из тех, кто так храбро послужил нам в Афганистане, мистер Флэшмен. Воистину огромная радость видеть вас вернувшимся живым и здоровым. Мы весьма наслышаны о проявленной вами отваге, и рады высказать вам огромную признательность и благодарность за верную службу.

Что ж, лучше не скажешь, смею предположить, даже если она и повторяла как попугай заученную фразу. Я прохрипел что-то и склонил голову. Голос у нее был низкий, с заметным акцентом, она словно выталкивала слова одно за другим, кивая в такт.

— Вы вполне оправились от ран? — спросила королева.

— Да, благодарю, Ваше Величество.

— Вы такой смуглый, — произнес мужской голос с сильным немецким акцентом. Я заметил его носителя краем глаза: он стоял, опираясь на каминную полку, скрестив ноги. «Значит, это и есть принц Альберт, — подумал я, — со своими чертовыми бакенбардами». — Должно быть, вас не отличить от афганца, — продолжил он, и все угодливо засмеялись.

Я сказал, что мне приходилось выдавать себя за туземца. Его глаза расширились от удивления. Он спросил, знаю ли я их язык и могу ли сказать что-нибудь на нем. Без долгих размышлений я произнес первые слова, пришедшие мне на ум:

— Хамаре гали анна, акча дин.

Так шлюхи зазывают прохожих, в дословном переводе фраза звучит как: «Добрый день, заходите на нашу улицу». Принц выглядел заинтригованным, а человек рядом с ним фыркнул и строго посмотрел на меня.

— Что это означает, мистер Флэшмен? — спросила королева.

— На хинди это означает приветствие, мадам, — говорит герцог, и я внутренне сжался, так как до меня дошло, что он тоже служил в Индии.

— Ну да, конечно, — говорит королева, — у нас тут целое собрание индийцев, с учетом мистера Маколея. [49]

49

Томас Бабингтон Маколей (1800–1859) — английский поэт, историк и государственный деятель.

Это имя ничего ни о чем не говорило мне тогда. Этот тип, впрочем, сурово смотрел на меня, стиснув узкие губы. Позже я узнал, что он провел в тех краях несколько лет на государственной службе, так что моя неосторожная реплика не осталась незамеченной также и с его стороны.

— Мистер Маколей читал нам свои новые стихи, [50] — продолжила королева. — Они такие прекрасные и волнующие. Думаю, мистер Флэшмен, вас вполне можно уподобить его Горациям, стяжавшим такую славу при обороне Рима. Великолепная баллада, очень вдохновляющая. Вам знакома эта история, герцог?

50

«Песни Древнего Рима» Маколея вышли в свет 28 октября 1842 г.

Тот сказал что да, но он в нее не верит. Тогда королева изумилась и потребовала объяснить почему.

— Три человека не могут удержать армию, мадам, — отвечает Веллингтон. — Ливий не был солдатом, иначе ему и в голову такое не пришло бы.

— Ну почему же, — вскинулся Маколей. — Мост был узкий, и численный перевес здесь не мог сыграть роли.

— Вот видите, герцог? — говорит королева. — Как их могли одолеть?

— Лук и стрелы, мадам, — отвечает тот. — Пращи. Их бы попросту перестреляли. Так бы я поступил, окажись там.

— Видимо, этруски были более рыцарственны, чем вы, — заметила королева.

— Весьма похоже, что так, — согласился Веллингтон.

— Может именно поэтому сегодня не существует Этрусской империи, зато процветает империя Британская, — негромко говорит принц.

Потом он наклонился и зашептал что-то на ушко королеве. Та важно кивнула, встала — росту она оказалась очень маленького — и жестом пригласила меня встать перед ней. Я подошел, недоумевая. Герцог встал рядом со мной, а принц смотрел на нас, склонив голову на бок. Дама, стоявшая за кушеткой, вышла и подала королеве какой-то предмет. Виктория посмотрела на меня снизу вверх; нас разделяло не более фута.

— Есть четыре медали, которыми наших храбрых солдат в Афганистане будет награждать генерал-губернатор, — сказала она. — Со временем вы получите их, но есть еще медаль от вашей королевы, и она стоит того, чтобы вы получили ее раньше остальных.

Она прикрепила ее мне на лацкан, для чего ей пришлось привстать на цыпочки, так она была мала. Потом королева улыбнулась, и чувства так переполнили меня, что я не мог ничего сказать. При виде этого в глазах ее засветилось сочувствие.

— Вы храбрый человек, — проговорила она. Да благословит вас Господь.

Если бы ты только знала, романтическая молодая женщина, кого ты называешь современным Горацием! (Позже я ознакомился с «Песнями» Маколея, и убедился, что она не могла заблуждаться более: единственным персонажем, на которого я походил, был тот мерзавец, лже-Секст — мы с ним из одного теста).

Но мне таки надо было что-то сказать, и я пробормотал о готовности служить Ее Величеству.

— Служить Англии, — сказала она, сопроводив слова выразительным взглядом.

— Это одно и тоже, мадам, — говорю я, распираемый эмоциями. Она потупила взор. Герцог издал звук, напоминающий негромкий стон.

Последовала пауза, потом королева спросила, женат ли я. Я сказал что да, и что нам с женой пришлось пережить расставание на целых два года.

— Как это жестоко, — сказала королева тоном, каким можно сказать «какой замечательный клубничный джем». И выразила уверенность, что разлука сделала встречу тем более радостной.

— Мне ли не знать, каково быть любящей женой, имея лучшего из мужей, — продолжила она, бросив взгляд на Альберта, который выглядел торжественным и нежным. «Ого, — подумал я, — ну и медовый месяц тут должно быть получился!»