Флорин

Беседа шла так, как будто Александра смотрела театральное представление. И она могла бы возразить словам Лорен про яблоко и яблоню.

– Я против. Этот моряк не будет жить с моей дочерью, без пяти минут аристократкой.

– Мама, он и не будет жить со мной. – Александра решила проигнорировать замечание про аристократку и уточнять, что она не собирается ею становиться. – Его комната на первом этаже, далеко от моей спальни. Возможно, он сможет помочь починить в доме пару вещей.

– Нет, ты слышал это, Эдди? Ей нужны дополнительные руки, чтобы обновить интерьер в доме, как будто у нас недостаточно денег нанять нормальную строительную бригаду.

– Дело не в этом. Ему негде остановиться, он давно не был в Англии, мама, – сказала Александра. – Мне ни к чему нанимать строительную бригаду.

– В том то и дело. Он слишком давно не видел женщин, чтобы останавливаться в одном доме с такой девушкой из приличной семьи, как ты. Тем более в том доме так темно и мрачно. Пожалуй, только в одном холле может случиться все, что угодно, – Лорен звонко уронила вилку и прикрыла глаза.

Александре не хотелось спорить с матерью перед Эдвардом, тем самым испортив всем ужин. Лорен обладала удивительным даром слышать только то, что она предпочитала слышать, все остальное проходило мимо ее ушей. Это в общем-то противоречило ее рассуждениям о приличных людях.

Лорен посмотрела на Эдварда, словно возлагая на него ответственность за окончательное решение и точку в их разговоре. Эдвард громко высморкался и, положив платок обратно в карман, сказал:

– Как хочешь, Лори, но я бы пока не делал никаких выводов насчет этого парня, особенно если ему негде остановиться. Но ты, Александра, подумай о том, что говорит твоя маман. Молодому моряку действительно нечего делать в доме у хорошенькой леди. Он может соблазнить тебя хитрыми армейскими трюками.

Эдвард хотел шаловливо улыбнуться, но тут же положил приборы на тарелку и снова несколько раз чихнул.

– Треклятая аллергия, – выругался он, – что там у нас на десерт?

Глава V

Вечернее небо переливалось лиловыми красками. На невысоких, но преисполненных достоинства зданиях района Мейфэр играло лучами бледно-желтое солнце. Оно то пряталось за тучи, то снова появлялось, дразня прозрачный полумесяц луны, неподвижно зависший напротив него на темно-синем полотне неба.

Семья Грантов неторопливо прогуливалась по широкому тротуару вдоль роскошных отелей, известных ателье, изысканных ресторанов. Мимо них шумно проезжали автомобили и двухэтажные автобусы. Через несколько домов Гранты свернули за главную оживленную улицу, и их встретил уже другой город. Тихий, неторопливый, элегантно одетый в белую мантию, расшитую зелеными узорами растений и редких монотонных цветов.

Лорен оживленно рассказывала Эдварду о новой выставке в галерее современных искусств. Эдвард покашливал в такт разговору, то и дело высказывая недовольство цветочной пыльцой, наполнившей воздух перед грозой, и разбудившей в нем аллергию.

Александра шла впереди по мощенной камнем, гладкой дороге. Она размышляла о том, удастся ли ей чуть позже увидеть Мартина. Кто знает, он мог быть где угодно, например, в отъезде или на свидании. От мыслей об этом мужчине, как бы девушка ни старалась отогнать их, у нее щемило в груди и замирало сердце. «Как по-детски, – думала Александра. – Для чего же мне очень хочется, чтобы он оказался дома?»

Ее взбудораженные мысли, перед тем как вернуться обратно к Мартину, перескакивали на слова Лорен о Рэе, сыне Уолтера. Эту тему закрыли, каждый остался при своем мнении, при этом Александра прекрасна понимала, Лорен говорила серьезно, впрочем, как и Эдвард. Решение предоставили принимать Александре, но она понимала, это негласно означало подчиниться матери.

Накануне вечера Александра провела несколько часов в домашнем офисе Эдварда, изучая книги, которые в два ряда стояли в массивном шкафу, гордо поднимавшемся до потолка. Ей хотелось найти что-нибудь особенное, какую-то книгу, которая бы заняла ее мысли, пока она не уедет обратно в Мэддоу-Хаус.

Александра знала – отчим не любил спортивных машин, но обнаружила на одной из верхних полок подаренную ему брошюру о прототипах будущих автомобилей с необычным дизайном, подписанную неким Тимом Харрингтоном.

Ей показалось это имя знакомым, но она так и не вспомнила, кому оно принадлежало. Александра внимательно пролистала тоненькую книжку, разглядывая автомобили, словно спустившиеся на гладкие страницы из далекого будущего, и сердце ее колотилось от восторга. Какие-то из этих шедевров могли хлопать крыльями, словно изящные птицы, какие-то своей причудливой формой напоминали космические корабли. Неужели что-то подобное где-то существует, мечтала Александра. Эти машины точно должны существовать, по крайней мере, в чьих-то головах. В чьих-то, но не в голове Эдварда. Он отвергал все новое в дизайне автомобилей, как будто застряв где-то в начале века. Элегантность и консервативность для него находились на первом месте, и автомобили, которые он производил, могли высокомерно кивнуть в этот момент, беспрекословно поддерживая идеологию хозяина. Тяжелые и величественные, они казались впору разве что королевской семье и семьям адмиралов. По меньшей мере, сидя в них, именно так Александра каждый раз ощущала себя. Останавливаясь на заправке или паркуясь в людных местах, она видела восхищенные взгляды прохожих. Они любовались машиной, а Александра, сидя на заднем сиденье, чувствовала себя не к месту.

Александра совсем забыла про Мартина и моряка и теперь фантазировала о картинках с моделями блестящих двигателей и трансмиссий, о металле и пластике.

И чем больше она об этом думала, тем сильнее ей хотелось разбираться, как там все устроено в том, пока далеком для нее мире. Эдвард был изобретателем и блестящим инженером, но путь на его завод для нее закрыт. Она должна выйти замуж и нарожать детей – это единственная для нее возможная дорога к счастью. Только так для нее считалось возможным обрести смысл жизни. От этой мысли у нее все сжалось внутри от негодования.

– Она постоянно витает в облаках, – донеслось до Александры, – ни словечка от нее не дождешься.

Очевидно Лорен осталась недовольна, дочь так и не поучаствовала в разговорах о галереях и аристократических званых ужинах.

– Я очень надеюсь, ты не подведешь этим вечером нашу семью, – заключила мать стальным голосом.

Они неспешно приблизились к красивому трехэтажному зданию. Белому, украшенному со всех сторон зелеными растениями. Длинные балконы на вторых этажах были огорожены черными, тонкими перилами.

Перед зданием стояли несколько роскошных автомобилей.

Гранты зашли внутрь, в просторный холл с мраморным полом и белой лестницей, грациозным изгибом уходящей вверх. Их встретил дворецкий, и проводил в другой, не менее просторный зал.

Мебель в гостиной была сливочного цвета, посредине комнаты потрескивал камин, рядом с которым стояли кресла светло-изумрудного цвета. На стенах висели картины, авторов которых Александра не знала, но пейзаж на одной из них напомнил ей летний Прованс, где она с семьей несколько лет назад провела пару недель на летних каникулах. Ей даже показалось, что она слышала сладковато-приторный запах лаванды. В зале собралось несколько гостей: дам и джентльменов в красивых вечерних нарядах. Александру насторожило увиденное, она отчего-то думала, что на ужин пригласили только их семью.