Флоту - побеждать!

Зрелище с 'Тацуты' открывалось не слишком оптимистичное: справа шли 'Асахи' и 'Адзума', причём было заметно, что оба последних из броненосных кораблей эскадры достаточно сильно побиты. На их левой раковине шёл отряд Того-младшего, причём флагманский 'Идзуми' выглядел наиболее презентабельно - почти никаких повреждений заметно не было, а вот следующие за ним 'Акаси' и 'Сума' после боя с крейсерами Рейценштейна всем своим видом иллюстрировали русскую поговорку 'краше в гроб кладут'. Ближе к берегу двигались 'Нийтака' и 'Чиода' - на первый взгляд без особых 'травм'. Сзади дымил 'Яейама'. Ни одного миноносца рядом не наблюдалось.

– Где адмирал Дева?

– 'Читосе' получил очень серьёзные повреждения, до Чемульпо ему было не дойти, - немедленно отозвался Камая.

– Адмирал Дева повёл крейсер в Цинампо.

– Понятно. Запросите суда об остатке боезапаса.

Обратный доклад последовал достаточно быстро и никаких неожиданностей не содержал: крейсера Шестого боевого отряда израсходовали в бою приблизительно половину снарядов, а вот на 'Асахи' и 'Адзума' осталось всего около десятка выстрелов на каждый ствол главного калибра. Правда, это не считая сегментных. С шестидюймовыми и более мелкими обстановка была относительно благоприятная, но и то только потому, что значительное количество соответствующих орудий вышло из строя в сражении не успев израсходовать свой боезапас по максимуму. То есть остатки Объединённого флота могли выдержать менее часа интенсивного боя, потом просто нечем будет стрелять. Во всяком случае, из башен.

– Дым с зюйд-веста!
– выкрикнул сигнальщик.
– Ещё один!

Все кто находился на мостике 'Тацуты' немедленно направили свои бинокли в указанную сторону. Каждый из них отчаянно надеялся, что встретился какой-нибудь транспортный пароход...

– Пять труб, - мрачно промолвил Того.
– Это 'Аскольд'. Русские здесь.

***

– Поздравляю, Степан Осипович!
– не замедлил отреагировать Молас, когда замолчали пушки, и с миноносцев последовал доклад об уничтожении 'Микасы' и 'Якумо'.
– Такой виктории не было со времён Фёдор Фёдоровича Ушакова. Даже Синоп поскромнее смотрится. До Артура бы теперь добраться без потерь и можно там спокойно дожидаться пока япошки мира запросят.

– Благодарю, Михаил Павлович, - кивнул Степан, - но победа эта наша общая. Общая и наша с вами, и каждого комендора или кочегара. Одно дело делали. А об Артуре назавтра забудьте.

– То есть?

– 'Недорубленный лес вырастает', говорил батюшка Александр Васильевич Суворов. Никакого 'золотого моста' Того у нас не получит. Попробуем закончить войну там же, где она и началась. Передать приказ эскадре: 'Следуем к Чемульпо'.

– А почему вы считаете, что японцы пойдут именно в Чемульпо?

– Могу ошибаться, но судите сами: суда Того нахватались сегодня весьма серьёзных попаданий, им требуется ремонт в японских портах. Поэтому возвращаться на Эллиоты неразумно - там нет сколько-нибудь серьёзных возможностей для судоремонта, Цинампо - и подойдут они туда в темноте, и ремонтные возможности опять же весьма скромные, и от Японии подальше. Самый разумный вариант именно Чемульпо.

– С вами трудно спорить, Степан Осипович.

– А надо, - лучезарно улыбнулся Макаров.
– Я человек, а не Бог, и могу ошибаться. Поэтому я не просто прошу, а даже требую, чтобы при появлении хоть малейшего намёка на сомнения по поводу моих рассуждений, вы мне немедленно возражали. В споре, как говорится, рождается истина. А сейчас, дорогой Михаил Павлович, я настоятельно вам рекомендую отправиться в свою каюту и поспать хотя бы несколько часов. Сам сделаю то же. Силы нам завтра ещё понадобятся.

И, порекомендовав Щенсновичу выдать на сон грядущий каждому матросу внеочередную чарку, Степан отправился на боковую.

Перед сном Степан накатил сотку коньяку, и с трудом себя сдержал, чтобы не повторить процедуру - с одной стороны до жути хотелось по максимуму снять дикое напряжение сегодняшнего дня, с другой, завтра с утра требовалась абсолютно непохмельная голова.

Перед тем как заснуть, адмирал попытался хотя бы начерно проанализировать результаты сегодняшней битвы. В стратегическом плане всё понятно - Япония утратила контроль над Жёлтым морем, ни о какой морской блокаде Порт-Артура речь идти уже не может. Снабжение экспедиционной армии маршала Оямы на континенте стало практически нереальным. То есть снижается в разы.

Денег на продолжение этой войны Японии теперь уже не даст никто. Англичане и американцы и так делали весьма рискованную ставку, ссужая микадо своими фунтами и долларами, но теперь всему миру станет ясно, что эта ставка проиграла. Теперь можно просто вывести свои броненосцы и крейсера на середину Жёлтого моря, открыть кингстоны и затопиться - всё равно Японию это не спасёт - придёт Балтийская эскадра и размажет остатки Объединённого флота тонким слоем по волнам Тихого океана. Но лучше этого момента не дожидаться, а закончить всё завтра. Если повезёт, конечно...

– Ваше высокопревосходительство! Светает уже - вы разбудить приказывали, - вестовой тряс адмирала за плечо.

– Что случилось?
– резко сел на кровати Макаров.

– Ничего пока, ваше высокопревосходительство, - вытянулся возле адмиральской койки матрос.
– Разбудить приказали как рассветёт...

– Ну да... Ладно...
– Степан с трудом возвращался в реальный мир.
– Распорядись насчёт завтрака...

– Через три минуты будет, - откозырял вестовой и вылетел из спальни.

***

– Доброе утро, Эдуард Николаевич!
– поприветствовал адмирал Щенсновича, поднявшись на мостик.
– Вы вообще этой ночью спали?

– Здравия желаю вашему высокопревосходительству! Пару часов сна урвать удалось, но что поделаешь - ночи сейчас короткие.

– Что адмирал Молас?

– Пока не появлялся. Прикажете за ним послать?

– Не стоит. Пусть отдохнёт лишние полчаса. А вас я попрошу запросить эскадру по поводу повреждений, потерь на кораблях, и остатках угля и снарядов.

– Уже сделано, ваше высокопревосходительство...

– Да оставьте вы, Эдуард Николаевич. Попрошу без чинов. Итак?

– Пожалуйста!
– Щенснович протянул командующему несколько листов.

– Спасибо!

Так... Угля хватит всем. Ну или почти хватит. Потери убитыми-ранеными представимые - от десятка на 'Цесаревиче' до семи десятков на 'Ретвизане', 'Победе' и 'Петропавловске'. Со снарядами тоже ожидаемо. Осталось приблизительно по двадцать процентов шестидюймовых и по десятку главного калибра на ствол. На 'Цесаревиче' и того хуже - двенадцать в кормовой башне и шесть в баковой. Ну да - броненосец палил вчера практически без помех, странно, что вообще в погребах хоть что-то осталось...

Отряд Ухтомского шёл параллельным курсом, и можно было без особого труда оценить состояние его броненосцев. 'Севастополь' и 'Полтава' выглядели вполне прилично, а вот то, что 'Петропавловску' вчера пришлось лихо, просто бросалось в глаза. И дифферент на нос весьма ощутимый, и развороченная вторая труба, беззащитно задранные к небу пушки кормовой шестидюймовой башни, 'срубленная' почти под корень грот-мачта... Неудивительно, что потери в людях на нём оказались самыми высокими на эскадре.

– Ваше высокопревосходительство!
– влетел на мостик лейтенант Развозов.
– Телеграмма с 'Пересвета'.