Фоллаут: Московский Гамбит
Шрифт:
Атмосфера запустения была почти осязаемой. Тишина, нарушаемая лишь свистом ветра да редкими криками мутировавших птиц, давила на уши. Казалось, сам воздух был пропитан тоской и безысходностью. Каждый камень, каждый обломок здесь был молчаливым свидетелем катастрофы, хранил память о тех, кто жил, любил, надеялся и погиб в одночасье.
Даже природа здесь была другой – искалеченной, мутировавшей. Деревья росли кривыми, с почерневшими стволами и редкими, уродливыми листьями. Трава была жухлой и серой. И только вездесущий плющ, казалось, чувствовал себя здесь хозяином, оплетая своими цепкими побегами руины, медленно поглощая остатки человеческой цивилизации.
Стемнело
«Пора, – сказал Седой, поднимаясь. – Нужно найти этот вход, пока нас самих не нашли. Ночь – наш единственный союзник в этом проклятом месте.»
Они двинулись в сторону предполагаемого местонахождения коллектора, ориентируясь по схеме Крота и приметам, которые успели заметить до наступления темноты. Образы разрушенных символов советской эпохи, величественных и одновременно жалких в своем нынешнем состоянии, еще долго стояли у них перед глазами, напоминая о том, что они – лишь песчинки на руинах некогда великой, а теперь мертвой империи. И их миссия – это отчаянная попытка найти хотя бы одну искру жизни в этом царстве смерти и запустения.
Глава 21
Глава 21: Охотники и Жертвы
Ночь в Ботаническом саду, а точнее, в том, что от него осталось, была такой же мертвой и враждебной, как и весь остальной город. Только здесь к запахам гари и тлена примешивался еще и густой, пряный аромат преющей листвы и каких-то незнакомых, мутировавших растений, чьи причудливые силуэты вырисовывались в слабом свете луны, изредка проглядывавшей сквозь рваные тучи. Седой и Рыжий пробирались сквозь эти одичавшие заросли, стараясь не шуметь и не привлекать внимания невидимых обитателей этого места. Схема Крота была до смешного неточной, и они уже битый час искали предполагаемый вход в старые коммуникации.
«Тихо!» – вдруг прошипел Седой, пригибаясь за стволом какого-то корявого, покрытого наростами дерева. Рыжий тут же замер рядом. «Слышишь?»
Рыжий напряг слух. Сквозь шелест листьев и далекий вой ветра он уловил… музыку? Да, это была музыка – ломаная, диссонирующая, едва слышная, словно кто-то крутил ручку старого радиоприемника, пытаясь поймать давно умершую волну. К ней примешивался какой-то ритмичный, утробный рык.
«Что это, дядь Серёг?» – шепотом спросил Рыжий, чувствуя, как по коже бегут мурашки.
«Похоже, у местных аборигенов дискотека, – мрачно усмехнулся Седой. – И мы на нее не приглашены. Звучит так, будто сам Сатана на гармошке играет похоронный марш по человечеству.»
Он осторожно выглянул из-за дерева. Вдалеке, на небольшой поляне, освещенной неровным светом костра, виднелись какие-то фигуры. И источник музыки – старый, разбитый автомобиль, из динамиков которого, чудом работающих, и неслись эти безумные, режущие слух звуки. Какая-то довоенная эстрада, но искаженная помехами и временем до неузнаваемости.
«Не будем выяснять их музыкальные предпочтения, – решил Седой. – Обойдем стороной.»
Они сделали крюк, углубляясь в самую чащу бывшего сада. Здесь деревья стояли так плотно, что лунный свет почти не проникал сквозь их сплетенные ветви. Под ногами хрустел сушняк, и каждый такой звук отдавался в ушах Рыжего оглушительным треском.
Внезапно Седой снова замер, подняв руку. Он принюхался, как гончая.
«Здесь… что-то крупное, – прошептал он. – И пахнет… нехорошо.»
Рыжий тоже почувствовал этот запах – тяжелый, мускусный,
с примесью гнили и чего-то еще, от чего сводило желудок. А потом они увидели следы. Огромные, глубоко вдавленные в сырую землю отпечатки лап с длинными, острыми когтями. Рядом – сломанные, как спички, молодые деревца и свежие царапины на коре старого дуба, на высоте двух человеческих ростов.«Мать честная…» – выдохнул Рыжий. «Это что еще за тварь?»
«Леший, – коротко бросил Седой, его лицо стало жестким. – Медведь-мутант. Огромный и очень злой. Говорили, они в этих краях водятся. Похоже, мы зашли на его делянку.»
Не успел он договорить, как из-за густых зарослей папоротника-переростка, с оглушительным ревом, от которого у Рыжего заложило уши, вывалился сам «хозяин леса».
Это было чудовище. Размером с небольшой автомобиль, оно лишь отдаленно напоминало медведя. Его тело покрывала клочковатая, темно-бурая шерсть, местами вылезшая, обнажая покрытую язвами и наростами кожу. Вместо одной из передних лап у него было что-то вроде костяного нароста, увенчанного острыми шипами. Глаза горели в полумраке красным, недобрым огнем. А из пасти, полной огромных желтых клыков, несло таким смрадом, что Рыжего едва не стошнило.
«Ну вот, приехали, – пробормотал Седой, вскидывая автомат. – Большой, злой и, кажется, не в настроении для светской беседы. Рыжий, огонь по глазам, если сможешь! Я попробую отвлечь!»
Леший, заметив их, издал еще один оглушительный рев и, не раздумывая, бросился на них, ломая на своем пути кусты и молодые деревья.
Седой открыл огонь, целясь твари в массивную грудь. Пули калибра 7.62 звонко щелкали по его шкуре, но, казалось, не причиняли особого вреда – лишь еще больше разъяряли монстра. Рыжий, преодолев первый ступор, тоже начал стрелять из своего СКС, но его руки так дрожали, что большинство пуль уходило мимо.
«Не берет его! – в отчаянии крикнул он. – Шкура слишком толстая!»
«Вижу, не слепой! – огрызнулся Седой, отступая за толстый ствол дерева. – Нужна смекалка, а не только свинец!»
Он лихорадочно соображал. Гранат у них не было – спасибо Кроту. Патроны на исходе. Против такой туши их автоматы были почти бесполезны. Нужно было что-то придумать, и быстро.
Его взгляд упал на старую, полуразрушенную беседку из камня и дерева, стоявшую неподалеку. Ее крыша давно провалилась, а одна из опорных колонн, подгнившая у основания, угрожающе накренилась.
«Рыжий! – крикнул Седой, перекрикивая рев Лешего, который уже разносил в щепки дерево, за которым он прятался. – Видишь беседку? Беги туда! Замани его под ту колонну, что накренилась! Я попробую ее обрушить!»
«Ты с ума сошел, дядь Серёг?! – ужаснулся Рыжий. – Он же меня там и прихлопнет!»
«Делай, что говорю, если жить хочешь! – рявкнул Седой. – У тебя пять секунд!»
Рыжий, поняв, что спорить бесполезно, с отчаянной решимостью бросился к беседке. Леший, увидев новую, более легкую цель, тут же переключился на него, оставив Седого в покое.
«Эй, косолапый урод! Иди сюда, я тебе покажу, где раки зимуют!» – заорал Рыжий, стараясь звучать как можно более вызывающе. Он добежал до беседки и юркнул под накренившуюся колонну, в последнюю секунду увернувшись от удара когтистой лапы монстра.
Седой, не теряя времени, прицелился в основание подгнившей колонны. Несколько точных выстрелов – и старое дерево, не выдержав, с оглушительным треском рухнуло, увлекая за собой остатки крыши и каменной кладки. Огромная каменная плита с вершины колонны обрушилась прямо на спину Лешему, который как раз пытался добраться до Рыжего.