Фоллаут: Московский Гамбит

Седой почти полностью оправился от ранения. Он снова заступил на свой пост начальника охраны, но теперь его обязанности значительно расширились. Он гонял своих немногочисленных бойцов на тренировках, обучая их тактике, стрельбе, рукопашному бою. Укреплял баррикады на входах в станцию, расставлял ловушки и сигнальные мины. Он знал, что их нынешнее благополучие – это лишь временная передышка.

Слухи, которые доносились с других станций от редких торговцев или сталкеров, были неутешительными. Анклав-Москва, после дерзкого похищения профессора Давыдова и потерь, понесенных во время погони, не успокоился. Говорили, что полковник Воронцов был в ярости и поклялся найти беглецов и уничтожить их «крысиное гнездо», где бы оно ни находилось. В разных секторах метро и на поверхности наблюдалась повышенная активность патрулей Анклава, они устраивали облавы, допрашивали всех подряд, искали любые зацепки. Пока «Маяковскую» им найти не удалось – станция была слишком хорошо замаскирована и находилась в стороне от основных маршрутов. Но Седой понимал, что это лишь вопрос времени. Рано или поздно Воронцов до них доберется.

Иногда Седой встречался с Ириной Петровной. Они подолгу сидели в ее «кабинете», обсуждая текущие дела, планы на будущее, меры безопасности.

«Мы многим обязаны тебе, Седой, – сказала она однажды, глядя на него своими усталыми, но полными решимости глазами. – И профессору. И… Рыжему. Если бы не вы…»

«Это еще не конец, Ирина Пална, – Седой покачал головой. – Воронцов не из тех, кто прощает. Он будет искать нас. И он найдет. Мы должны быть готовы.»

«Мы будем готовы, – твердо ответила она. – Теперь у нас есть ради чего сражаться. И мы уже не те беспомощные овцы, какими были раньше.»

…Ночь. Седой стоял на своем обычном посту – у южного входа на «Маяковскую», там, откуда они когда-то уходили в свой отчаянный поход за Давыдовым. В руке он привычно сжимал свой верный АКМС, теперь уже с полным боекомплектом – профессор Давыдов, помимо всего прочего, помог им наладить небольшое производство патронов из старых запасов пороха и гильз.

Он смотрел в черную, непроглядную темноту туннеля, уходящего в неизвестность. Оттуда тянуло холодом, сыростью и той самой вечной, неистребимой угрозой, которая всегда исходила от Пустоши. Где-то там, в этих бесконечных лабиринтах, рыскали патрули Анклава, мутанты, рейдеры. Где-то там полковник Воронцов плел свои сети, вынашивая планы мести.

Их хрупкий мир, их маленькая искра надежды, зажженная гением Давыдова и оплаченная кровью Рыжего, была так уязвима.

Седой знал, что война еще не окончена. Что главный бой – еще впереди. И что ему, возможно, еще не раз придется смотреть в лицо смерти, рисковать всем ради тех, кто доверил ему свою жизнь.

Гамбит был начат, но партия еще не сыграна. И Седой знал, что ему еще не раз придется делать свой ход в этой бесконечной игре со смертью. Борьба продолжалась.

Он глубже вдохнул холодный, затхлый воздух туннеля, поправил автомат на плече и еще пристальнее вгляделся во тьму. Он был готов.

Эпилог

Прошло полгода с тех пор, как профессор Давыдов, спасенный из лап «Анклава-Москва», начал свою работу на «Маяковской». Его генератор «Заря-М», хоть и был далек от проектной мощности и постоянно требовал внимания и дефицитных компонентов, все же давал станции жизнь. Свет горел ровнее, насосы качали воду, в гидропонных оранжереях зеленели всходы. Но эта хрупкая стабильность не обманывала Седого. Тень полковника Воронцова и мощь «Анклава-Москва» все еще висели над ними дамокловым мечом.

Глубоко под землей, в одном из бункеров «Анклава-Москва», полковник Воронцов заканчивал сеанс связи. На огромном, мерцающем голографическом экране все еще висело остаточное изображение его собеседника – офицера американского Анклава, полковника Маркуса Торна, чье лицо, изборожденное шрамами и морщинами, выражало смесь застарелой злобы и отчаяния. Связь была отвратительной, прерывистой, но суть разговора была ясна.

«…потеря Столичной Пустоши и Рэйвен-Рок – это тяжелый удар, Торн, – Воронцов потер виски. – Ваше Братство Стали оказалось более зубастым, чем вы предполагали. Как и наш «объект «Заря», который умудрился ускользнуть при помощи каких-то дикарей из метро.»

«Дикари… – голос Торна из динамиков был полон яда. – Они повсюду, полковник. Мутанты, фанатики, самопровозглашенные «правительства». Они как саранча. Наша операция по очистке водного резервуара провалилась из-за вмешательства одного такого «одинокого странника» и этих… рыцарей в ржавых доспехах. Президент Эдем…» Голос на мгновение прервался помехами. «…уничтожен. Но идея жива. Америка будет возрождена. Любой ценой.»

«Идея… – Воронцов криво усмехнулся. – Идеи хороши, когда есть ресурсы для их воплощения, полковник. А у вас, насколько я понимаю, с этим сейчас негусто. Как, впрочем, и у нас, после некоторых… инцидентов.» Он бросил взгляд на другой, меньший экран, где до этого момента молчаливо присутствовала еще одна фигура – темный силуэт человека, обозначенного как «Директор Вольский, САТЕК».

«Советская Корпорация Продвинутых Технологий», или САТЕК, была одним из тех довоенных монстров, порожденных гонкой вооружений и амбициями партийной верхушки, но сумевших пережить Великую Войну в своих собственных, не менее глубоких и защищенных, чем у Анклава, бункерах. Они не стремились к открытой власти, предпочитая действовать из тени, обладая при этом уникальными технологиями и ресурсами, которые были недоступны даже «Анклаву-Москва». Именно САТЕК, по слухам, стоял за некоторыми из самых рискованных довоенных проектов, и именно их «Корпорация», по мнению Давыдова, сыграла не последнюю роль в развязывании той цепи событий, что привела к ядерному апокалипсису, действуя вопреки официальной политике нейтралитета тогдашнего СССР, который пытался лавировать между амбициями Китая и США.

«Ресурсы – это проблема решаемая, господа полковники, – впервые подал голос Вольский. Его лицо оставалось в тени, но голос был мягким, вкрадчивым, с едва заметными стальными нотками. – Особенно, если объединить усилия. Или, по крайней

й мере, скоординировать их.»

«Объединить усилия с кем? – Воронцов прищурился. – С американскими «коллегами», которые считают нас такими же «коммуняками», как и китайцев, от которых они получили по зубам? Или с вами, господин директор, чьи истинные цели до сих пор остаются для меня загадкой?»

«Цели САТЕК всегда были просты, полковник Воронцов, – ответил Вольский. – Прогресс. Стабильность. Порядок. Тот самый порядок, который вы так старательно пытаетесь насадить в этой радиоактивной песочнице. И тот самый, о котором мечтают остатки вашего американского Анклава.» Он перевел взгляд на голограмму Торна. «Проект «Заря» профессора Давыдова, который вы так бездарно упустили, полковник Воронцов, мог бы стать ключом к этому порядку. Источник почти неиссякаемой энергии… Представляете себе возможности?»

«Давыдов и его «Заря» будут найдены, – жестко ответил Воронцов. – Это лишь вопрос времени. И тогда мы посмотрим, кто и как будет использовать эти «возможности».»

«Не сомневаюсь в вашей решимости, полковник, – кивнул Вольский. – Но время играет против всех нас. Пустошь меняется. Появляются новые силы. Те же дикари из метро становятся все более организованными. А технология «Зари», особенно если учесть так называемый «Красный Фактор», в неумелых руках может превратить этот регион в еще большую братскую могилу.» Он сделал паузу. «САТЕК готов оказать содействие в поиске и… обеспечении безопасности проекта «Заря». В обмен на определенные… преференции в будущем, разумеется.»