Формирование боярской аристократии в России во второй половине XV — первой трети XVI в.

* * *

Боярская дума в изучаемое время состояла из двух думных чинов — бояр и окольничих. Первый думный чин (боярин) корнями уходит в глубокую старину. [51] Происхождение второго (окольничего) не вполне ясно. Этимологически термин восходит к слову «около», а отсюда «окольный» в смысле «приближенный». «Околицей» также называлось место, расположенное по соседству (с городом), земельный округ. [52] Впервые «окольничий» упоминается в грамоте 1284 г. смоленского князя Федора Ростиславича по судному делу о колоколе. Смоленский окольничий упоминается и много позже (в конце XV в.). Он был одним из представителей судебно-административной рады при смоленском наместнике — воеводе. [53] В Рязани окольничие упоминаются впервые через сто лет после Смоленска. В грамоте 1371 г. князя Олега Ивановича говорится: «бояре со мною были Софоний Алтыкулачевич... Юрьи околничий, Юрьи чашьник» и другие лица. По грамоте кн. Ивана Федоровича (около 1427—1456 гг.), выданной князем вместе с его окольничим Григорием Давыдовичем и чашником, [54] запрещалось волостелям въезжать в «околицу» (село и землю) Бузолевых. Григорий Давыдович происходил из старинной рязанской боярской фамилии. Бытование в Рязани терминов «окольничий» и «околицы», очевидно, находилось во взаимосвязи.

51

См. о княжеском совете и боярах в Древней Руси: Пашуто В. Т. Черты политического строя Древней Руси // Новосельцев А. П. и др. Древнерусское государство и его международное значение. М., 1965. С. 14—20.

52

Срезневский И. И. Материалы для словаря древнерусского языка. СПб., 1895. Т. 2. Стб. 646. В повести «Стефанит и Ихнилат» по списку XV в. выражения «околнии» (приближенные к царю) и «окольник» употребляются альтернативно (ср.: «глагола ко околником своим», «околнии его» и др. — Стефанит и Ихнилат. Л., 1969. С. 13, 22, 28 и др.); князь Олег Рязанский около 1371 г. упоминает «Олговскую околицю» (АСЭИ. Т. 3. № 322. С. 351). В грамоте игумену Солотчинского монастыря запрещалось волостелям вступать «в околицу его» (Там же. № 324. С. 354; ср. № 333. С. 360; № 354, 355. С. 379; № 356. С. 380 и др.). В статьях 34 и 87 Псковской судной грамоты упоминаются «околнии суседи» (ПРП. М., 1953. Вып. 2. С. 290, 297).

53

Смоленские грамоты XIII—XIV вв. М., 1963. С. 83; Сб. РИО. Т. 35. С. 1, 3; ПСРЛ. Т. 24. С. 210. (О функциях окольничих см.: Любавский М. Областное деление и местное управление Литовско-Русского государства. М., 1892. С. 267— 269, 838—840.)

54

АСЭИ. Т. 3. № 322. С. 350—351; № 354. С. 378—379; ср. № 352. С. 376.

«Околичники» грамоты белозерского князя Михаила Андреевича (1448—1470 гг.) — это княжеские слуги типа дворян. Они могли ведать околицами. «Околичник» упоминается в Правосудии митрополичьем, памятнике XV в., скорее всего новгородского происхождения. [55]

У кн. Владимира Андреевича серпуховским наместником и окольничим был Яков Юрьевич Новосилец, в 1374 г. отстраивавший столицу Серпуховского удельного княжества. В Серпухове, как и в Рязани, «околицами» также называли сельские поселения. Так, князь Владимир около 1400—1409 гг. пожаловал свою жену Лужей «со всеми слободами и с волостми и с околицами и с селы». [56]

55

Там же. Т. 2. № 138. С. 81; «за безсчестье. . . тысячником, ли околичником, ли боярину, ли слузе...» (Там же. Т. 3. № 8. С. 22).

56

ПСР. СПб., 1859. Т. 8. С. 21; СПб., 1897. Т. 11. С. 20; СПб., 1913. Т. 18. С. 114; Т. 24. С. 130; М., 1949. Т. 25. С. 189; ДДГ. № 17. С. 47.

В Северо-Восточной Руси «окольничий» (Онанья) впервые упоминается в докончании детей Ивана Калиты конца 40-х— начала 50-х годов XIV в. среди лиц, присутствовавших при составлении этого акта. Около 1373 г. окольничий Тимофей (из рода московских тысяцких Протасьевичей) был первым среди послухов духовной Дмитрия Донского. В 1378 г. он участвовал в битве на р. Воже, а в 1380 г. стоял с войсками на р. Лопасне. [57] По С. Б. Веселовскому, в XIV в. существовал только один великокняжеский окольничий, который «был как бы квартирмейстером армии и церемониймейстером великокняжеского двора». [58] Данные для этого вывода о первоначальных функциях окольничего, к сожалению, у нас недостаточны. Может быть, первоначально была какая-то связь между окольничим и позднейшим дворецким, но это только вопрос для изучения. На некоторое время термин «окольничий» исчезает с горизонта. О причинах этого что-нибудь сказать трудно. Возможно, они как-то связаны с падением семьи московских тысяцких при великокняжеском дворе. «Окольничий» снова появляется в источниках в конце XV в. В разрядах во время похода Ивана III «миром» в Новгород в 1475 г. после бояр называются два окольничих: Андрей Михайлович Плещеев и Иван Васильевич Ощера. Во всяком случае, до 1490 г. число окольничих не превышало трех. Об их функциях писал С. Герберштейн: «окольничий представляет собою претора или судью, поставленного государем, кроме того, этим именем называется главный советник, который всегда пребывает при государе». [59] В этом определении принадлежность окольничих к ближайшему окружению великого князя и участие их в судопроизводстве подмечены верно.

57

ДДГ. № 2. С. 13; № 8. С. 25; ПСРЛ. Т. 8. С. 33; Пг., 1922. Т. 15, вып. 1. С. 134; СПб., 1889. Т. 16. С. 106; Т. 18. С. 127; Т. 24. С. 142; Т. 25. С. 199; М., 1963. Т. 28. С. 82.

58

Веселовский С В. Исследования. . . С. 216.

59

В 1498 г. окольничим был И. Шадра из рода Протасьевичей (Шмидт С. О. Продолжение хронографа... С. 273; Разрядная книга 1475—1598 гг. С. 17). И. В. Ощера называется окольничим и в 1479 г. (Разрядная книга 1475—1598 гг. С. 19; Герберштейн С. Записки о московитских делах. СПб., 1908. С. 84). О функциях окольничих в XVI—XVII вв. см.: Сергеевич В. И. Русские юридические древности. СПб., 1890. Т. 1. С. 385—392.

В заседаниях боярских комиссий принимали участие не только думные чины, но и деятели государева дворца (дворецкие, конюшие и др.) и великокняжеской канцелярии — казны (казначеи, печатники). Поэтому изучение состава Боярской думы нужно проводить в тесной связи с изучением деятельности лиц дворцовой администрации.

При изучении личного состава Боярской думы второй половины XV—первой половины XVI в. нельзя абстрагироваться от проблемы Государева двора, изучаемой ныне специально В. Д. Назаровым и Г. Алефом. [60]

60

Назаров В. Д. О структуре «Государева двора» в середине XVI в. С. 40—54; Alef G. The Crisis of the Moscovite Aristocracy: A Factor in the Growth of Monarchical Power // (Alef G. Rulers and Nobles in Fifteenth-Century Moscovy. L. 1983. P. 50—55]. О Думе времен малолетства Грозного см.: R"uss H. Machtkampf oder «feudale Reaktion»? // Jahrb"ucher fur Geschichte Osteuropas. 1970. Bd. 18. H. 4. S. 481—502.

Государев двор в XV в. был той основной социальной силой, на которую опиралась власть московских великих князей. Из состава Государева двора черпались кадры для замещения важнейших административных должностей, а также выходили наиболее видные русские военачальники. Государев двор складывался на протяжении многих десятилетий. В него входили три элемента. Первый — князья, находившиеся на московской службе с XIV в. (Гедиминовичи, Оболенские, Ряполовские). Второй — бояре, как правило также издавна связанные с Москвой (Кошкины, Морозовы, Челяднины, Хромые и др.). Третий элемент — дети боярские. Это представители тех же боярских родов или боковых ветвей, а также новые слои: во-первых, местные землевладельцы, выдвинувшиеся благодаря службе, как ратной, так и административной; во-вторых, выходцы из-за рубежа или перебежчики из других княжений и, в-третьих, представители других сословий, связавшие свою судьбу со службой государю и обеспеченные за это вотчинами и поместьями (дети и родичи великокняжеских дьяков, всевозможные администраторы, иногда из «поповичей» и холопов).

Среди 304 полковых воевод разрядных книг времени правления Василия III (1505—1533) из княжеских родов происходило 187 человек (61,5%). Среди 117 нетитулованных воевод 87 человек, т. е. более 3/4, происходили из родов XIV в. [61] Исконные связи нетитулованной части Государева двора с Москвой не подлежат сомнению.

Боярская дума, совет при великом князе, выросла из верхушки Государева двора. В изучаемое время термин «Боярская дума» не упоминается. Но термин «дума» встречался под 1517 г., когда Шигона Поджогин назван сыном боярским, «который у государя в думе живет». [62] Двор Василия Темного в 1443 г. был послан против царевича Мустафы. Этот двор обеспечил ему победу в борьбе с Дмитрием Шемякой. Осенью 1445 г. в Переславле «вси князи и бояре его и дети боярские и множьство двора его от всех градов» встречало Василия II. В заговоре против Шемяки летом 1446 г. приняли участие «многые дети боярскые двора великого князя». Весной 1449 г. они же под руководством И. В. Стриги Оболенского и Федора Басенка нанесли поражение войскам Шемяки под Костромой и в 1452 г. под Устюгом. [63]

61

Веселовский С. Б. Исследования. . . С. 36.

62

Сб. РИО. Т. 53. С. 40; ср. под 1553 г.: «у государя в думе» (ПСРЛ. СПб., 1904. Т. 13. С. 523).

63

Иоасафовская летопись. М., 1957. С. 31; ПСРЛ. Т. 28. С. 105. «Двор» кн. Дмитрия Шемяки упоминается еще под 1436 г. (ПСРЛ. Т. 28. С. 101), а Василия II — в 1433 г. (Там же. С. 100; Иоасафовская летопись. С. 34; ПСРЛ. Т. 18. С. 200; Иоасафовская летопись. С. 42—46).

«Дети боярские, двор» Ивана III в 1467—1469 гг. участвовали в походах на Казань и Устюг, а в 1477/78 г. — на Новгород, в 1480 г. — на «немцы». [64] Так же активен был двор в начинаниях 90-х годов (в 1491 г. — в походе на Орду, в 1495—1496 гг. — на Новгород, в 1496 г. — на Казань). [65] Двор участвовал и в русско-литовских войнах (в 1501, 1508 и 1514 гг.). [66]

Летом 1532 г., когда предвиделся поход Сеадат-Гирея на Русь, Василий III послал на украины «княжат и дворян двора своего и детей боярских из многих городов безчислено много». [67]

64

Иоасафовская летопись. С. 55, 56, 58, 99, 100; ПСРЛ. Т. 25. С. 280; Т. 28. С. 118, 148.

65

ПСРЛ. Т. 28. С. 155, 160; Т. 25. С. 332; Иоасафовская летопись. С. 129, 131; Разрядная книга 1475—1598 гг. С. 25—26.

66

[ПСРЛ. Л., 1982. Т. 37. С. 99, 100]; ГБЛ. Собр. Румянцева. № 255. Л. 510 об.; Разрядная книга 1475—1598 гг. С. 43, 55; ср. под 1541 г. о дворовых людях (ПСРЛ. Т. 13. С. 100).

67

ПСРЛ. СПб., 1853. Т. 6. С. 265—266; Т. 13. С. 64—65.

Итак, пожалуй, во всех важнейших военных акциях московского правительства двор великого князя принимал самое деятельное участие. Дворянское ополчение состояло из двух частей. В первую входили местные дворянские полки костромичей, переславцев, устюжан, владимирцев и т. п. [68] — наследие периода феодальной обособленности русских земель. Вторую часть, наиболее боеспособную и преданную интересам великокняжеской власти, составлял двор. [69] В значительной степени это объясняется тем, что владения служилых людей Государева двора располагались в центральных уездах, издавна вошедших в Московское княжество. Именно эти служилые люди получали значительные пожалования поместьями после удачных войн Ивана III. В источниках обычно различаются два элемента двора — князья и дети боярские, [70] причем первая группа считалась более знатной и занимала более важные места на иерархической лестнице чинов.

68

Иоасафовская летопись. С. 58, 99.

69

Дворы были, конечно, и у удельных князей. В 1477 г. С. Пешек Сабуров отправлялся в Новгородский поход с двором княгини-вдовы Марии (Иоасафовская летопись. С. 99).

70

См. в разрядах под 1495 г.: «А князи и дети боярские с великим князем» (Разрядная книга 1475—1598 гг. С. 25).

Основной боевой силой Государева двора стали рядовые служилые люди, получившие наименование «дети боярские». Этим термином первоначально назывались дети вольных княжеских слуг, бояр. [71] Он упоминается в докончании Василия II с князем Василием Ярославичем 1432/33 г.; [72] в указных грамотах после 1438 г.; [73] с конца 40-х годов XV в. в жалованных грамотах в клаузуле о княжеских ездоках, которым запрещалось «ставиться» в селах и деревнях иммунистов. [74] В летописях «дети боярские» впервые упоминаются под 1433 г. в рассказе о переезде сторонников Василия II в Коломну и при описании Суходревского боя с татарами и междоусобной борьбы русских князей 1445 г. [75] В 60-х годах XV в. «дети боярские» составляли костяк Государева двора. В начале XVI в. известны дети боярские из городов и двора.

71

Сергеевич В. И. Указ. соч. Т. 1. С. 326.

72

ДДГ. № 27. С. 70 («которые, господине, бояря и дети боярьские служат тобе»); ср. № 32. С. 82—83 (1434 г.) и др. В Новгороде «дети боярские» упоминаются под 1259, 1386, 1398—1399 гг., но в ином смысле (НПЛ. М.; Л., 1950. С. 82, 380, 391, 393; см. также: ПСРЛ. Т. 8. С. 51; Т. 11. С. 88, 89, 170—171). Свой «сын боярский» был у митрополита еще в 1332 г. (Там же. СПб., 1885. Т. 10, С. 205).

73

АСЭИ. Т. 1. № 136. С. 105. Об этом см. также: Флоря Б. Н. Грамоты... С. 115.

74

АФЗХ. Ч. 1. № 145. С. 130; № 187. С. 169; № 278. С. 244; АСЭИ. Т. 2. № 110. С. 68; Т. 3. № 96. С. 133; см. также; АИ. СПб., 1841. Т. 1. № 40.

75

ПСРЛ. М., 1962. Т. 27. С. 270; Черепнин Л. В. Образование... С. 207—208; ПСРЛ. Т. 8. С. 112—114; СПб., 1901. Т. 12. С. 65, 66, 69—74; Т. 25. С. 263; М., 1959. Т. 26. С. 197; Т. 27. С. ПО; Т. 28. С. 104, 271 и др. Упоминание о «детях боярских» в Сказании о Мамаевом побоище датирует этот памятник не концом XIV в., а более поздним временем (Там же. Т. 26. С. 133. 142; Повести о Куликовской битве. М., 1959. С. 73 и след.).

Превращение великокняжеского двора в крупную военно-служилую организацию и появление термина «дети боярские» привели к тому, что старое наименование «дворяне», применявшееся в XIII—первой половине XV в. для названия судебно-административных слуг из состава великокняжеского двора «людей дворовых», перестает на время употребляться. «Дворян» знают новгородские докончания с князьями с 60-х годов XIII в. до 1471 г., а в летописании — с конца XII в. [76] Не только в Новгороде, но и в его землях судебные и административные прерогативы дворян (вызов сторон на суд, сбор пошлин и др.) строго регламентировались. [77]

76

О дворянах XIII—XV вв. см.: Сергеевич В. И. Указ. соч. Т. 1. С. 422 и след. О дворянах в Великом княжестве Литовском см.: Любавский М. К. Литовско-русский сейм. М., 1901. С. 418—420; ГВНП. № 1 («дворяном твоим, княже, ходити по пошлине»); № 26 («дворяном нашым. как пошло, погон имати») и др. См. также: Назаров В. Д. «Двор» и «дворяне» по данным новгородского и северо-восточного летописания (XII—XIV вв.) // Восточная Европа в древности и средневековье. М., 1978. С. 104—123.

77

Ср. в ст. 41 Новгородской судной грамоты (ПРП. Вып. 2. С. 218) и в докончаниях с князьями. В Русе в 1445—1461 гг. Василий II запрещал «дворяном моим з Городища» «позывати» на суд старорусских тонников (АСЭИ. Т. 3. № 13. С. 29); ср. то же в грамоте Ивана III около 1484/85 г. (Там же. № 21. С. 37).

До конца 70-х годов XV в. термин «дворяне» упоминается в грамотах ярославских князей. Около 1448—1470 гг. встречается он и на Белоозере, в 1462 г. — в Бежецком верхе. В основных землях Северо-Восточной Руси «дворяне» упоминаются в грамотах до 50-х годов XV в. [78] Изживание термина «дворяне» тесно связано с распространением термина «дети боярские». Этот процесс наглядно виден в истории текста клаузулы о «ездоках». Еще в 1438 и 1452 гг. «дворяне» соседствуют в ней с «детьми боярскими». [79] Около 1451—1464 гг. наряду с «детьми боярскими» упоминаются «люди дворные». [80] В грамотах 1463—1478 гг. изредка фигурируют уже просто «слуги». [81] Дворян в них нет. Правда, еще раз «дворяне» в старом значении этого слова встречаются в духовной Ивана III конца 1503 г., [82] но это было уже анахронизмом, как, впрочем, и ироническое название «дворянин великого князя», данное около 1511 г. Вассианом Патрикеевым Иосифу Волоцкому. [83]

78

Там же. № 194. № 207; № 198. С. 209; № 200. С. 210—211; № 205. С. 215; Т. 2. № 121. С. 74; ср. грамоту митрополита Ионы князю Михаилу Андреевичу 1451 г. (Там же. Т. 3. № 9. С. 25); см. также: Там же. Т. 1. № 304. С. 214; Т. 3. № 96. С. 133; Т. 1. № 189. С. 134; Т. 2. № 96. С. 58.

79

Там же. Т. 1. № 136. С. 105; Т. 3. № 96. С. 133; ср.: ПСРЛ. Т. 27. С. 270.

80

АСЭИ. Т. 2. № 454. С. 494; № 459. С. 497. № 461. С. 498. То же в грамотах кн. Михаила Андреевича 1448—1470 гг.: в одном случае встречаются «дворяне» (Там же. № 121. С. 74), в другом — «люди дворные» (Там же. № 110. С. 68), в третьем — «околичники и посельские» (Там же. № 138. С. 81); ср. также в грамоте 1447 г. духовенства, обращенной к Дмитрию Шемяке (АИ. Т. 1. № 40).

81

АСЭИ. Т. 3. № 196. С. 208.

82

«А что которые мои дворы внутри города на Москве и за городом за моими бояры, и за князми, и за детми боярскими, и за дворяны за моими, и за дворцовыми людми» (ДДГ. № 89. С. 354). В декабре 1528 г. среди «дворян», ездивших с Василием III в Кириллов монастырь, называются кн. С. Ф. Бельский, кн. А. И. Холмский и «многие князи и дети боярские» (ЛОИИ. Собр. Лихачева. № 365. Л. 852 об.).

83

Послания Иосифа Волоцкого. М.; Л., 1959. С. 348. «Дворяне» есть и в рассказе о «поимании» Михаила Глинского в 1514 г. («пойма. . . со своими дворяны» — [ПСРЛ. Л., 1982. Т. 37. С. 101]). Но в данном случае речь должна идти о «королевских дворянах» (литовских) Глинского (ср. о них в рассказе о восстании Глинского в 1508 г.: Зимин А. А. Новое о восстании Михаила Глинского в 1508 г. // СА. 1970. № 5. С. 68—73).