Формула Бельмондо

– Мой супруг сказал, что на кастинг, ваш репертуар не подходит. Так, что извините, ничем помочь не сможем. Мне ехать пора.

Попрощавшись мы вышли на улицу. Как же горды были Настя с Данилой. Весь разговор вписывался в их формулу артистического счастья.

– Нет, ты слышал, он ее раскручивать будет. – басил Данила.

– Ага! А кто первый узнал, что этот Гусь в фирме «Талант-Раскрутка» работает? – заходясь в восторге от собственной значимости, подпевала ему Настя.

– Ну, ты!

– Вот Данила, первое подтверждение, что мы на верном пути.

Мне надоело слушать их хвастливые восклицания, и я им сказал, что они не то обсуждают.

– Ты вечный оппозиционер! – недовольно заявила Настя. Конечно, я прервал струю слащавой лести, в которой она с утра купалась, как в горном водопаде.

– А что мы должны обсуждать? – с вызовом спросил Данила. Он, глупый думает, что его коалиция с Настей будет вечной. Чудак человек. Как только он ей надоест, она заведет показную дружбу со мной. Я даже подозреваю, что на подсознательном уровне, она в пику мне вдруг воспылала такой страстью к талантам моего дружка. А всех талантов и нескрываемых интересов у него, это большая поварешка. О чем бы он ни говорил, что бы ни советовал, в итоге все равно свернет на едальную тему. Прав я оказался. Данила начал ощипывать Гусыню:

– Там и обсуждать собственно говоря нечего было. Сушки и печенье выставила на стол Гусиха. Поленилась в погреб слазить. Небось там окорока с потолка свисают. Разве так гостей встречают радушные хозяева.

Ну, что я говорил? Чем он свой вопрос закончил? Настя даже поморщилась. Она предложила мне сформулировать поточнее свои сомнения.

– Мы, должны подумать, вот о чем, – сказал я, и ввернул заковыристое словечко, – Подвергнуть твою соседку остракизму, или занять выжидательную, примиренческую позицию по отношению к Капель. Вспомните, как этот Гусь по телефону сказал жене: не получится на телевидении, он разденет ее догола. А что, значит, разденет догола?

Только я хотел с ними поделиться высокими мыслями на эту скользкую тему, ибо сообразил, что имел в виду Г.Б. Гусь, как они стремительно бросились на эту, подброшенную мной, словесную кость. Мужлан Данила вот что предположил:

– Если она, не раскрутится, и не будет приносить ему доход, – заявил он, – то тогда он натуральным продуктом возьмет с нее. Вот что означает, раздену догола! – и такая скабрезная улыбка появилась на лице моего приятеля, что Настя презрительно воскликнула:

– Фи! Какая мерзость обычно вылетает у тебя изо рта Данила.

Тот стоял на своем:

– А что? Может быть этот Г.Б. Гусь вместе с женой сексуальные террористы. Она ведь согласилась с ним, ничего в ответ не сказала. Против, не была, чтобы он ее раздел. Макс правильно говорит, придется думать, чью сторону занять. Надо или плюнуть на собственные обиды, и сказать Капель, что с ней собираются сделать, или наоборот, как только она снова появится у себя в доме, пойти и сдать ее этому Гусю, а самому взять бинокль. – Данила расхохотался, – Во, Макс и кино-порнуху после полуночи не надо будет смотреть.

– Ты понимаешь, хоть что несешь? – возмутилась Настя. Мой дружок был непробиваем.

– А что? Она мне должна. Деньги не возвращает, а я ее еще должен с берданкой охранять от народного гнева? Гусь место ей на телевидении пробивает, а она по ресторанам концерты дает. Где это видано, старый осел, молодого везет? Я ее Гусю сдам, как только она приедет. Минуты не задумаюсь. В тот же час приду и скажу, Капель приехала. Пусть он ее где хочет, хоть в сортире мочит. Я определился. Я ее враг. А враг моего врага, мой друг. Значит Гусь мой друг. – и Данила как римский патриций ударил себя кулаком в грудь. – Я сказал!

Господи только театральных жестов нам не хватало. Он сказал. Чушь он сказал. Вразумительное что-нибудь он может сказать? Бред сивой кобылы его мысли. А тут еще Настя пошла на меня в атаку:

– И ты с ним Макс полезешь на чердак, подглядывать?

Я естественно открестился от своего дружка порнушника, и сказал, что они неправильно толкуют совершенно ясные слова. Но мне не дали развить конгениальную мысль.

Данила, как застоявшийся конь заржал.

– Ты уже с одним «Ув» нас чуть до кондрашки не довел, помолчи, пожалуйста.

Слава богу, хоть Настя заняла нейтральную позицию, а то я бы обиделся, развернулся и ушел.

– Мальчики, мальчики! Ну, какие же вы глупые, – воскликнула она, – этот Гусь совсем не то имел в виду, что вы думаете. Вы меньше телевизор смотрите. Когда он говорил, что разденет ее догола, то…то…

– Ну, что, то? – взмолился Данила. – говори, разденет он догола ее или нет?

Насладившись нашим с Данилой нетерпением, Настя начала излагать женскую точку зрения на двусмысленные слова Гуся.

– Нет, конечно! Не разденет. – безапелляционно заявила она. – Представь, что он об этом «разденет», заявил своей собственной жене, а она спокойно восприняла его слова. Как это понимать?

– Они оба мазохисты! – воскликнул Данила.

– Нет! – Настя отрицательно покачала головой. – Вера Петровна вменяемая и серьезная женщина. Притом ревнивая. Вспомни Данила, как она тебе под нос совала фотографию Гуся и спрашивала, бывал ли он в гостях у Капель? Ты сказал, не бывал, и она сразу успокоилась. Поэтому, когда она согласилась, чтобы он ее раздел, она имела в виду, не физический акт бытового разложения, а акт финансового раздевания. А за то, что он принял участие в ее судьбе, и пообещал продвинуть на голубой экран, Капель должна до конца жизни на него батрачить. Хитрый договор наверно подсунул ей Гусь. Промоутеры так поступают с боксерами, с футболистами. Сунут неграмотным парням договорчик хитрый, и по нему все денежки, что те себе зарабатывают, в собственный карман кладут. Даже знаменитого Пеле обманули промоутеры. Поэтому я думаю, она и прячется от этого Гуся. Платить не хочет. А наш Гусь, слышали, как заявил? Я раздену ее догола. А жена согласна, раздевай. То есть финансово, раздевай.

Настя посмотрела Даниле прямо в глаза и сказала:

– Поэтому, я тоже определилась и занимаю сторону Капель. Я сказала!

В отличие от Данилы Настя не ударила себя в грудь кулаком, а топнула ножкой. Тоже красиво получилось. Настала моя очередь определяться.

В отличие от них обоих я не был столь категоричен в своих выводах. Мне ни Капель не нравилась, ни Гусь. Два сапога пара. Одна Данилу кинула, не заплатила, второй видно приличный давила-вымогатель, сам наехал на Капель. Да еще заявил жене, когда она сказала, что ребята пришли на кастинг, на просмотр, мол, гони их в шею. С этого я и начал выстраивать цепь своих логических построений.

– Тебя Данила, – поддел я приятеля, – этот Гусь предложил гнать в шею из своего дома. Даже морковку перед носом не повесил, никакого кастинга не пообещал ни сейчас, ни в будущем, вообще ничего не предложил. И вдруг, ты его лучший друг.

Теперь посмотрим на твою соседку, Капель. Ну, нет у нее сегодня денег, ну прокол случился из-за Гуся. Да! Не заплатила она тебе! Но пообещала рассчитаться? Пообещала. А если тебе невтерпеж, сказала, забирай гуся и порося. Извини, забирай страуса.

Итак, Данила, – с пафосом продолжил я, – подведем итог. Тот, кто в шею тебя гонит, взял тебя кто на испуг, тот твой верный, лучший друг. Это Гусь. Ну, а тот, кто хочет благ, тот тебе коварный враг. Это Капель со страусом.