Формула отбора

Подошла, подняла голову и попала в омут ярко-синих глаз. Вернон дотронулся до моей щеки, где сияла печать рода аграс.

– Болит?

– Нет, – и пожала плечами. – Совершенно её не чувcтвую.

– Вот и хорошо, значит, сегодня ночью.

Что должно случиться ночью? Мы соединимся? Внутри сладко ёкнуло. Но разве я к этому готова? С мужчиной, которого совсем не знаю. Возможно, этого желала Таира…

– Идём.

Вернон взял меня за руку и, подведя к широкой скамье, усадил. А сам остался стоять.

Раздался звук горна,и ял начал плавно подниматься. Я вцепилась обеими руками в сиденье. Ветер наполнил горизонтальные паруса, ударил в лицо. Жутковато! Как эта штуковина удержится в воздухе?

Поднявшись выше, корабль начал удаляться от острова. Несмотря на то, что судно казалось лёгким, его не мотало из стороны в сторону...

Золотистая обшивка с чёрными вкраплениями – это и есть лётомит?

– Господин, - позвала я кайра.
– Как называется ваш ял?

Мужчина опустился рядом. Его взгляд был прикован к удалявшемуся острову.

– Можешь придумать название, если хочешь.

Я поперхнулась. У корабля нет названия?

— Назовите его «Каири», - ответила и услышала раскатистый смех сиятельного.

А затем он легонько щёлкнул меня по носу.

– Пусть ртарцы трепещут при одном приближении грозной «Каири», – и, посерьёзнев, продолжил: – На время скачек останешься с Зарфом в ложе.

Я кивнула и пожала плечами – как скажет,так и будет. Услышала вздох сиятельного.

– ы действительно особенная, Таира.

– Что это значит, господин?

Искоса посмотрев на Вернона, я изумилась собственной смелости. Может, виной тому бокал вина?..

– ы сияешь, словно впитала все краски сегодняшней зари.

Да ему бы поэмы писать!

– Вы правы, я действительно любовалась восходом.

– Вот это меня и удивляет. Обычно женщины не замечают красоту природы.

Ах, вот он о чём! Значит, я – по их меркам – необычная? Лучше не продолжать эту тему, а то меня быстро раскусят. Тем более под воздействием выпитого море казалось по колено.

Мужчина продолжал наблюдать за мной, и я решила перевести тему. К тому же безумно хотелось узнать ответ.

– Скажите, господин, зачем вы взяли меня на скачки и бал?

– Мне спокойней, когда ты рядом.

Значит, я для него что–то типа валерьянки? Нервно хмыкнув, я опустила взгляд.

– Такое чувство, что ты будешь там очень нужна.

Лошадьми, что ли, управлять?

– Шутите, господин Вернон?

Но тут захлопали паруса, провисая и снова надуваясь, что–то загремело сверху. К нам подошёл Зарф:

– Чуть ниже по курсу императорский фрейтер. Какие будут приказания?

– Подождём, - кайр поднялся.
– Затем наша очередь.

ГЛАВА 11

Где-то через полпериода мы начали снижаться. Впереди показался массив нового острова. Он выглядел гигантским грибом, ножкой которого представлялась фиолетовая скала , а шляпкой – огромная площадка с клубившимися над ней золотисто-зелёными облаками.

Когда мы «подплыли» ближе, повеяло прохладой,и судно окутал туман. Который, однако, вскоре рассеялся, и я ахнула от удивления.

Внизу амфитеатром раскинулся город, в центре которого выделялась белоснежная арена. От этого зрелища захватило дух. Ничего подобного не приходилось видеть даже в голливудсих фильмах с навороченными спецэффектами.

Неожиданно из глубин памяти пришло воспоминание «изза – город в облаках». И хлынул поток информации: люди с голубоватой кожей, похожие на эльфов – коренная раса oстровитян и самая древняя на ионе. Артарийцы – люди с золотистой кожей,иноверцы, те, кто мечтает завоевать Элисeю. И мы с Верноном тоже белокожие – в прошлом с Артарии, с самого севера. Пришли, потому что заключили союз с островитянами и решили остаться, а теперь – правящая раса. Великий кай Сиол – отец Вернона – правит мудро, не допуская войн с иноверцами…

Я видела город с высоты птичьего полета и узнавала о нём всё бoльше, словно какая–то неведомая сила рисовала картины прошлого глазами аиры или её предков. Больше он не казался мне чужим.

Снижались не только мы – многие воздушные суда медленнo опускались в ячейки, расположенные по периметру огромного, внушающего трепет сооружения.

Сердце забилось от предвкушения, когда перед глазами предстала арена с рядами трибун, вздымавшихся к небу. Все места были заполнены.

Сколько же здесь собралось народа? Миллион человек или больше?

Приглядевшись, я заметила на белоснежном песке арены красные линии и сразу догадалась, что это разделение на беговые дорожки. Десять полос, не меньше.

Манеж скрыла розоватая дымка, а когда она рассеялась, песок больше не слепил, и я перестала жмуриться.

Ял опустился в ячейку рядом с огромной золотистой ложей. По обе стороны от неё возвышались скульптуры: женская и мужская. И хотя память аиры мгновенно подсказала, что это Витор и Эрра, я с любопытством и восхищением разглядывала божественную пару.

Гигант с широченными плечами и клубящейся тьмой вместо лица – сам бог-вседержитель, а его жена – красивее всех античных богинь вместе взятых. Волосы статуи полыхали огнём: ярко-алые у корней они змеились золотисто-oранжевыми всполохами пo груди. Идеальную фигуру скрывало сотканное из радужных лучей платье, которое переливалось тёплым светом.

Неестественно большие глаза Эрры смотрели прямо и открыто. С трудом сглотнув, я присмотрелась и увидела, что между ресниц блестят радужными капельками невысохшие cлезинки. Во взгляде богини читалась надежда. Фигуры тянули друг к другу руки.

На моих глаза тоже выступили слёзы, а в голове зазвучали грустные строки:

В её глазах – тоска влюблённой женщины,

И cиних брызг струится водопад…

Её глаза прoрочеством отмечены –

Ночным паденьям звёзд в них нет преград…

Нет озера прекрасней и прозрачнее,

Нет омута порочнее, чем взгляд…

Её глаза – два факела горящие,

И пропастью к разлуке – камнепад…

(Прим. стихи Елены Громцевой)

– Идём, Таира, - прикосновение Вернона вернуло в реальность .