Форпост

– Ну, идешь на выход?

– Ты чего… - забормотал тот, вмиг утратив всякое высокомерие и гонор. – Мне всего полгода… И как без сходки…

– Ну, тогда – «пока!», обеспечу тебе алиби, - понятливо кивнул Коряга.

Автомат совершил короткое сальто, и тыльное овальное железо его приклада жестко впаялось Жоржику в лоб. Глаза вора превратились в изумленные блюдца, колени подломились и, не издав ни звука, тот мягко, как мешок с ватой, пал головой к сапогам солдата, воздетых к верху тупыми, как у валенок, мысами.

– Ничего не спрашивай и не ной, - сказал Коряга Федору. – Просто отваливаем, и все! Объяснения - по ходу…

А Федор и не собирался ни спрашивать, ни ныть. Еще тогда, когда в глазах Коряги мелькнули эти отчаянные огоньки, он уже понял, что все, должное случиться через мгновения – уготованная ему судьба, и сопротивляться ей невозможно и не должно, ибо рок не только преследовал его, но и вел туда, куда было предписано. К тому неизвестному, что лежало далеко-далеко, но было обязано состояться в соответствии с высшим замыслом, противоречить которому было вздорно и напрасно.

Водитель грузовика – полный низкорослый солдатик, увидев вышедших из хозблока зеков с автоматом, сначала присел испуганно, как на физзарядке, затем подпрыгнул на месте и, крутнувшись юлой, бросился, петляя, в сторону подсобных бараков, даже не думая призывать кого-либо на помощь. На бегу он утратил пилотку и подошву от сапога.

– Ну, поехали, - сказал Коряга Федору, неторопливо заводя машину. – Сразу хочу объяснить: теперь, если нас повяжут, тебе накинут годика два. Невесело, но в зоне с побегом в биографии ты переизберешься в другой чин. И лучше с довеском этой двушки тянуть в авторитете, нежели без нее, но на горбатой шконке. К тому же, я не допущу прошлых наших ошибок, и шансы свинтить с концами у нас теперь есть.

– Ничего не говори, - отозвался Федор. – Что будет, то будет, я уже понял… Надеюсь, ты не убил того солдата…

– Да кого и когда я хотел убивать?! – воскликнул Коряга. – Разве - только ублюдка Руслана, но и ему заправили обратно в целости все кишки и даже отправили на дембель, хотя на благодарность от него, конечно же, не рассчитываю… Гляди, какой горизонт, Федя! Лазурь! Это – цвет свободы, проникнись…

– Куда мы едем?

– Варианта два, - сказал Коряга заученным деловым тоном. – Сворачиваем к оврагу, там бросаем машину. Через километр – речка. За рекой – рабочая зона. Сейчас зеков с нее снимут, нужны солдатики для наших поисков. Можем отсидеться в зоне неделю, а в выходные свалить. Там есть нора, бывший подкоп. До конца не довели, почва – дрянь, песчаник. Кореша подкормят, я сигнал дам. Правда, не знаю, как блатные разберут мою заморочку с Жоржиком…

– А зачем ты его так?

– Машинально как-то… И гнида редкая… Да и что ему оставалось? Мента в чувство приводить? А так – лежи, отдыхай. Не-е, - мотнул головой, - в зону не идем. Мало того, что с урками объясняться, ее и обшмонать могут с собаками, мусора наши придумки наперед знают… Теперь – сюжет номер два: маршрут прежний, до речки, по ней проплывем чуток, чтобы псам запаха не дарить, а после, буераками, к поселку.

– Да там же…

– Знаю, одни вертухаи живут. Бывшие и те, что нам сейчас кровь пьют. Только есть у меня один план…

Вымокшие, перемазанные глиной, они выбрались к чахлой лесополосе, прошли ей до окраины поселка. Когда на жилой зоне раздался вечерний гонг, перелезая через изгороди и, укрываясь в кустах, двинулись дальше.

На одном из участков, присев за штабелем укрытых старым брезентом досок, Коряга, притянув к себе Федора за ворот, прошептал ему в ухо:

– Одного мусора в этом заповеднике МВД нет. Отрядного нашего. В отпуске с семьей. Это, - указал пальцем на стену дома, - его хоромы. Дорожку я ему мостил, все расклады знаю. Лестница приставная сбоку у сарая, нырнем на чердак, а с него в хату… Ну, и отсидимся там тихо, как говно в траве.

Федор очумело посмотрел на дом. Окна его обрамляли беленькие резные наличники. Бревна голубели свежей краской. Дом выглядел весело и дружелюбно.

По истечении недели, как и следовало ожидать, сторожевые посты и засады были сняты: через щелку в сдвинутых занавесках Коряга и Федор видели слоняющихся по поселку солдат, грызших семечки, офицеров, попивающих пиво у бочки на углу и местного пьяного милиционера, наощупь продвигавшегося по забору.

В доме нашлись консервы, мука, подходящая одежда и множество книг, которые скрасили им пустое выжидательное времяпрепровождение.

Воскресным утром, с самым рассветом, лесополосой они вышли к реке, берегом добрались до моста через нее, а оттуда проселком прошагали к асфальтовому шоссе, где тут же увидели грузовик с крытым кузовом , стоящий на обочине и отражающийся в гудроновом покрытии дороги. За грузовиком простиралось пшеничное, уже начинающее желтеть, поле. Шофер грузовика доливал в радиатор воду.

– Друг, добросишь до города? – спросил Коряга.

– Запрыгивайте…

Федор был одет в куртку и в кепку, а Коряга – в модный плащ, наверняка являвшийся гордостью отрядного лейтенанта, чью реакцию на пропажу этого предмета одежды, как и на факт проживания двух его подопечных под сенью покинутого им дома, можно было представить без особенного труда. Под плащом непринужденно и незаметно расположился конфискованный у ротозея-конвойного автомат. Рожки с патронами были заткнуты за поясной ремень. Голову Коряги венчала велюровая шляпа, придававшая ему неслыханную солидность.

Беглецы были сыты, выбриты, благоухали одеколоном и несли на себе отпечаток беспечности и зажиточности, что позволило им без особенного труда на перекладных добраться к вечеру до крупного областного центра, где Коряга тут же нашел пивной бар, с решимостью канув в его чрево.

Распивать спиртные напитки он не намеревался, тем более, ни копейкой наличных средств не располагал, и тут же направился к туалету, откуда через считанные минуты вернулся с двумя чужими бумажниками. Комментировать обстоятельства обретения бумажников он не стал, однако легко можно было догадаться о двух оставленных им в туалетных кабинках поникших на унитазах гражданах, наверняка заподозренных впоследствии в злоупотреблении алкоголем и, кто знает, доставленных в вытрезвитель.

Так или иначе, на руках дуэта оказались два паспорта и некоторая сумма денег, позволившая купить билеты на ближайший поезд и выдвинуться на нем в направлении, известном лишь Коряге. Федор даже не озаботился какими-либо расспросами своего визави относительно его ближайших планов.

И только в пустом купе, уже расстилая принесенное проводницей белье, Коряга поведал:

– Помнишь, о сеструхе своей я тебе рассказывал?

– Я знаю, мы едем к ней, - откликнулся Федор.