Франчиска

— Пьет много, а не пьянеет. Кажется пришибленным, а на самом деле хитрый.

Старичок обернулся, удивленный ее бесцеремонностью. Франчиска все еще смеялась, ожидая, что тот, уязвленный и оскорбленный, сделает ей какое-нибудь резкое замечание. Старичок действительно хотел сказать ей что-то, видимо ехидное, но заметив, что в ее широко раскрытых глазах искрится смех и что сама она спокойно ждет спектакля, в котором он должен был принять участие, проговорил тонким, но не лишенным приятности голосом:

— Мне кажется, что я вам мешаю, вы сердитесь на меня. Я вас оставляю вдвоем!

Высказав это весьма любезно, он вежливо посмотрел на Франчиску. Та взглянула на Килиана, потом на старичка.

— Действительно, вы мешаете, беспокоите нас, — проговорила она отчетливо и самоуверенно, еле удерживаясь от смеха. — Вам бы лучше уйти, но на ваше место придут другие, более шумные и беспокойные.

— Вы сказали, что я похож на вашего дедушку! — сказал старичок, которого, как оказалось, страшно шокировало это сравнение.

— Да, — ответила Франчиска, — вы похожи на моего дедушку, который был учителем в Блаже. Но в этом нет ничего оскорбительного. Я вовсе не хотела вас обидеть!

На лице Франчиски появилась такая теплая и обезоруживающая улыбка, что старичок, как заметил Килиан, застыл на месте и опустил голову. Несколько долгих секунд сидел он в этой позе, как вдруг решительно поднялся. Франчиска вздрогнула и через стол схватила его за руку.

— Умоляю вас, не уходите! Я прошу у вас прощенья за все, что сказала, не подумав. Я вовсе не намеревалась вас обидеть.

Старичок наклонился к ней, словно хотел что-то сказать, но потом молча сел, причем все движения у него были очень точными, но какими-то механическими, как у заводной куклы.

— Спасибо! — поблагодарила Франчиска, но старичок хмуро смотрел куда-то в сторону. — Если бы вы ушли, я бы чувствовала себя униженной. Иногда, правда, очень редко, на меня что-то находит, и я не могу удержаться, чтобы не сказать кому-нибудь, даже незнакомому человеку, что-то обидное и в самом неподходящем месте!

Старичок все продолжал сидеть нахмуренный, будто чем-то недовольный. Он не произнес за это время ни слова, только заказал проходившей мимо официантке еще рюмку цуйки. Потом он вынул из кармана пиджака круглую жестяную коробочку, в которой лежали какие-то белые таблетки, и проглотил одну, не запивая. Заметив, что Килиан и Франчиска внимательно следят за ним, он вдруг покраснел и закашлялся. Франчиска с покровительственным видом обернулась к Килиану и стала медленно гладить его правую руку, которой он держался за стакан, стоявший на столе. Килиан сидел неподвижно, но сердце его колотилось так, что он испытывал чувство, весьма близкое к страху, отчего все тело его напряглось и стало твердым как железо. Франчиска быстро убрала руку и, наклонившись к старичку, проговорила:

— Благодарю вас, благодарю вас от всей души!

— Вы не сердитесь, — сказал старик, но вдруг запнулся, закашлялся неведомо отчего и снова насупился так, что его лоб стал похож на разлинованный лист из ученической тетради.

— Не нужно ничего говорить, — быстро произнесла Франчиска и коснулась его плеча.

Старик резко отвел плечо, но Франчиска легко и дружелюбно рассмеялась, словно предвидела этот жест, как будто бы доставивший ей удовольствие. С не свойственной ей покорностью она продолжала:

— Нет, нет, вы не обидели меня, хотя мне бы даже хотелось, чтобы вы обидели, и я таким образом смогла бы искупить часть своей вины перед вами, мои необдуманные слова!

— Если вы будете продолжать в том же роде, я встану и уйду! — заявил старичок, охваченный каким-то беспокойством.

Его маленькие, глубоко спрятанные глазки все время бегали, разглядывая сидевшую перед ним пару. Килиан слегка коснулся руки Франчиски, словно хотел сказать, чтобы она оставила старика в покое и не раздражала его. Поняв, чего он хотел, Франчиска вздрогнула и громко спросила:

— Ты думаешь, что я веду себя бестактно?

Килиан не ответил и только виновато улыбнулся. Весь вечер он чувствовал себя подавленным необычным характером Франчиски.

— А теперь, — раздраженно заговорила Франчиска, — а теперь слушай меня внимательно и молчи, словно перед безрассудным ребенком, который не знает меры. Ты ничего не понял! Тебе все время кажется, что я обидела, оскорбила этого незнакомого старика, высказав ему в одной фразе два оскорбления, не так ли? И особенно потому, что высказано это незнакомому, который гораздо старше меня!

Франчиска бросила быстрый взгляд на старика и заметила, что он явно нервничает и порывается встать. Она взяла его за руку, которую он держал на столе, и сжала ее. Старик испуганно взглянул на девушку и, побледнев, отвернулся. Килиан заметил, что у него на виске сильно и нервно пульсирует жилка. Франчиска медленно отняла свою руку и засмеялась.

— Это ты лишен такта, Килиан! Он хотел уйти не из-за того, что я говорила таким тоном, а потому, что чувствует себя виноватым передо мной! Более того, — повысила она голос, испытывая какой-то необыкновенный подъем, — он хотел уйти потому, что ему непереносимо видеть нас вдвоем, потому что он страдает каждый раз, когда я касаюсь тебя. Я поняла это с самого начала, хотя вовсе не знаю его и ни разу в жизни не видела.

Отсутствующий взгляд Килиана уперся в стол. Франчиска, заметив это, вновь тихо начала смеяться.

— Не понимаю, — заговорил старик, выпив рюмку одним глотком, — вы хотите внушить мысль, что… то есть я в некотором роде…

Франчиска слушала его улыбаясь, с тем же небрежным вниманием и усталой снисходительностью, с какой она разговаривала и с официанткой Эмилией. И это-то заставило старичка смутиться и замолчать.

— Так какую же мысль хочу я внушить? — спросила Франчиска, видя, что тот в нерешительности замялся, и понукая его, как ребенка. — Что я хотела сказать? Вы очень умный человек, это я заметила по тому, как вы реагировали на некоторые мои слова, но я не знаю, есть ли у вас к тому же и смелость! Да, да, — заговорила она быстро, не давая возможности старичку вставить слово, — извините, что я хотела вас испытать. Я уверена, что вы благородный и отважный человек. Так вот, я хочу сказать то, что сказали бы вы, не прерви я вас. Вы хотели сказать, что я внушаю мысль, будто вы все то время, пока мы вместе сидим за столом, хотя и никогда не видели друг друга до сих пор, непрерывно страдали и ревновали к этому человеку, — тут Франчиска указала на Килиана, — которого считаете моим приятелем!

Франчиска пристально посмотрела на старичка, который вновь рассмеялся своим легким металлическим смешком. Глаза ее расширились, заблестели, она вновь порывисто схватила его за плечо и заговорила:

— Вы особый человек! Вы смелый и благородный! Я бы тоже засмеялась сейчас, как и вы, от радости, что наконец-то, хотя бы на мгновение, мы понимаем друг друга, но я боюсь, что именно сейчас вы поймете неправильно мой смех, и, кто его знает, может быть, какая-нибудь неверная нота или даже линия моих губ вдруг рассердит вас! Знайте, что я на вас совсем не сержусь. То, как вы себя вели, было вполне естественно!