Франчиска

— Я не хотел тебе сделать ничего плохого.

— Во всяком случае, я думаю, что ты с трудом удержался, чтобы не хлопнуть раза два меня по спине… этой широкой, словно лопата, ладонью! — Франчиска продолжала смеяться и глядеть на старика, который, казалось, был весь поглощен тем, что видел где-то в углу зала. — Как бы там ни было, — продолжала она слегка насмешливым тоном, — после твоих слов я снимаю с себя всякую ответственность за бурю чувств, которую вызвала сама, потому что не я делаю это… Я, подлинный мой облик, затуманился, стерся, и вместо него, вместо действительности появился нежный облик, привлекательный, лишенный жестокости… Я, Франчиска, фельдшерица, всего лишь постамент для этого образа. В том, что ты говоришь, Килиан, есть что-то оскорбительное. Ты что же, выдумываешь меня заново?

Глаза Франчиски блестели от смеха. Ее забавляло то удивление, с каким Килиан слушал ее.

Килиан замотал головой, и уши у него внезапно покраснели. Отрывистый смех Франчиски зазвучал насмешливо. Старичок быстро повернулся в ее сторону, и Франчиска замерла, словно ее перепугал насмерть взгляд его желтых глаз, скользнувший быстро, как искра.

Мимо них медленно прошла официантка, «славянская красавица».

— Тебе нравится эта женщина? — спросила Франчиска.

— Да, — ответил Килиан, не поднимая глаз.

— Я с самого начала подумала, что она тебе нравится. Она действительно красивая женщина. Она очень красивая женщина! — повторила Франчиска и уставилась на старичка, который так сосредоточенно рассматривал что-то внизу, в зале, что и удивленная Франчиска посмотрела в ту сторону. — Да, она красивая женщина! — вновь заговорила она, как будто бы специально для старичка. — Стройная полная фигура, крутые бедра, большие выпуклые глаза блестят, как фарфор, черты лица правильные, выражение, на редкость спокойное — такая ясная, чистая красота! Скажи, Килиан, скажи, что тебе нравится эта женщина, ее красота!

— Да, нравится, — признался Килиан, не глядя на официантку, которая все еще стояла неподалеку от них. — Я тебе уже говорил!

— Я так и знала! — с видом победителя воскликнула Франчиска, так что старичок вскинул на нее испуганные глаза. — Я так и знала! — гордо повторила она, заставив и Килиана поднять голову и внимательно посмотреть на нее.

— Можно вас на минуточку? — окликнула Франчиска официантку, и в ее голосе опять прозвучала какая-то нота высокомерия.

Женщина обернулась и подошла к ней. Франчиска внимательно смерила ее взглядом снизу вверх. Официантка выжидательно и с удивлением глядела на нее, потом покраснела.

— Вы красивая женщина! — заявила Франчиска.

Старичок вновь без всякой причины захихикал тем же металлическим смешком, каким он смеялся, когда Килиан схватил за руку Франчиску.

Франчиска даже не взглянула на старичка, хотя и нахмурилась, услышав его смех. Но в тот же самый момент со свойственной ей способностью резко менять настроение Франчиска улыбнулась официантке. Та тоже смущенно улыбнулась, потупилась, и все ее лицо, шея и плечи залились краской, отчего она сразу подурнела.

— Разрешите вас спросить, вы не из Молдовы?

— Я из Брашова. — Женщина подняла голову, пытаясь овладеть собой.

— Вы крестьянка, не правда ли? — продолжала спрашивать Франчиска, наблюдая с легкой улыбкой, как та пытается одолеть свое смущение.

— Нет, я не крестьянка. Мой отец был кожевником в Брашове.

Тут официантка овладела собой, резко расправила плечи и лицо ее обрело обычный цвет. Она по профессиональной привычке хотела было обрезать Франчиску, но та так открыто улыбнулась ей обезоруживающей улыбкой, что официантка промолчала.

— Как вас зовут? — спросила Франчиска.

— Эмилией.

— Эмилия? — протяжно повторила Франчиска, неведомо чему удивляясь. — Эмилия? — повторила она еще раз и снова улыбнулась.

Официантка была старше Франчиски, солидней, опытней, пожалуй, даже более суровой, так как привыкла к грубостям клиентов, но непосредственность и самообладание Франчиски, а особенно ее улыбка, выводили эту женщину из равновесия и заставляли краснеть.

— Хотите заказать чего-нибудь? — пытаясь преодолеть обаяние Франчиски, с какой-то натугой спросила она.

— А меня зовут Франчиска! — заявила Франчиска так сердечно, что попытка официантки перейти на корректный тон не удалась. Смутившись, она быстро кивнула головой и хотела было уйти, но Франчиска все так же просто, доброжелательно и тепло, как говорила и до сих пор, предложила: — Мне бы хотелось прийти сюда, когда будет поменьше народу. Мне хочется поговорить с вами, даже подружиться. Вы не будете сердиться, если я буду вас звать Эмилией?

Официантка, хотя и повернулась уже, чтобы уйти, застыла на месте, словно против своей воли, застигнутая врасплох этим предложением. Она настолько растерялась, что даже не кивнула головой в знак согласия. Франчиска сидела, слегка откинувшись на спинку стула, в полупочтительной позе, и с улыбкой смотрела на официантку, а Эмилия, растерянная и покорная, стояла перед ней, словно ожидая от этой худой смуглой девушки, смотревшей на нее широко открытыми проницательными глазами, какого-нибудь знака, чтобы покорно склониться перед ней и подставить лицо для ласки.

— А я тоже из Трансильвании. Подойдите к нам попозже, и мы вместе выпьем вина! — сказала Франчиска и чуть кивнула головой, давая понять, что больше не задерживает официантку.

Эмилия улыбнулась, покраснев, и продолжала стоять, ожидая, не скажет ли Франчиска что-нибудь еще, но поняв, что та все уже сказала, неловко повернулась и ушла. Франчиска следила за ней, как она ходила между столиками, собирала грязные тарелки, стряхивала скатерти. Потом она наклонилась над столиком, за которым сидели одни мужчины, вслушиваясь, что ей говорили. На какой-то миг официантка подняла голову и посмотрела наверх, туда, где сидела Франчиска, отыскивая ее глазами. Та инстинктивно обернулась и ответила широкой дружеской улыбкой. Смущенная Эмилия резко отвернулась.

Франчиска медленно повернула голову и перехватила взгляд старичка, следившего за ней. Она нахмурилась, хотела ему что-то сказать, но тот скромно отвел глаза.

— Я заговорила с этой женщиной, — обратилась она к Килиану, — только ради того, чтобы тебе доставить удовольствие. Она тебе нравится гораздо больше, чем я.

Килиан молчал. Старичок, забыв о себе, удивленно уставился на Франчиску. Тогда она повторила, словно призывая его в свидетели:

— Килиан, ты должен признаться, что эта женщина, официантка Эмилия, кажется тебе красивее и нравится больше, чем я.

Килиан чуть заметно кивнул головой и взял Франчиску за руку. Она медленно высвободила свою руку, спрятала ее под стол и, склонив голову, довольно громко и отчетливо проговорила:

— Нельзя. За нами наблюдают.

Килиан бросил короткий взгляд на старичка, который пристально смотрел на него, моргая веками, лишенными ресниц. Застигнутый врасплох, старичок так резко вздернул голову, что его нижняя челюсть отвисла, будто она была искусственной и держалась только тонкой и морщинистой кожей щек. Увидев его изумленное лицо с открытым ртом, Франчиска расхохоталась, забарабанив ладонями по столу, словно ребенок. Старичок беспокойно заерзал, зашевелил губами и тоже засмеялся, но, когда Франчиска наклонилась над столом, желая что-то ему сказать, он так быстро повернулся к ней боком, что даже сдвинул стул. Это был очень подвижный, бедно одетый человечек с маленькими бегающими глазками, почти лысый, с огромным лбом, изборожденным морщинами. Он все время пил цуйку и, хотя заказывал ее небольшими порциями, выпил за полчаса около пол-литра. Чувствуя, что на него глядят, он несколько раз быстро поворачивался к Франчиске, но тут же отводил глаза. Франчиска улыбнулась ему, но старичок сделал вид, что не заметил, только заерзал на стуле с недовольным, хмурым видом. Видя, что старичок не обращает на нее никакого внимания, Франчиска, улыбаясь, громко сказала Килиану: