Франция

Впрочем, история никогда не заканчивается. В новом мире, складывающемся вокруг нас, оживают мертвые города. Сегодняшние путешественники находят живописную привлекательность в неприступной скале, некогда ценимой лишь за стратегическое преимущество. Отель, не менее прекрасный, чем был когда-то замок, притягивает не воинственных сеньоров, а туристов со всего мира. Скалы Портале, закрывавшие вход в Адскую долину, превратились во Врата Рая. Для Ле Бо началась новая жизнь.

Поистине, судьбы городов и поселений так же непредсказуемы, как судьбы людей. На дне ямы, выкопанной в песках пустыни, обнаруживается богатый город. Стремление защитить себя, которое на протяжении долгих лет собирало людей в тесных крепостях, сегодня заставляет их рассеиваться по миру. Кто знает, может быть, новые пещерные люди, скрываясь от расщепленных атомов, в один прекрасный день придут искать убежища в пещерах Ле Бо.

Каркассон. Город-крепость

В детстве я выучил песенку Надо [56] с таким припевом: «Я никогда не бывал в Каркассоне». Я тоже никогда раньше не бывал в Каркассоне [57] и думал об этом неизвестном мне красивом месте так же, как героиня романа Вирджинии Вулф ^{2} думала о маяке, который мечтала посетить. В один прекрасный день, уже на склоне лет, ее, наконец, отвезли на маяк, и она испытала страшное разочарование.

56

Надо, Гюстав (1820–1893) — известный автор и исполнитель песен, пользовавшихся большой популярностью. В молодости работал счетоводом на предприятии, принадлежавшем его семье. Стал сочинять песни в возрасте 28 лет, затем, по совету друзей, опубликовал несколько текстов в газетах «Иллюстратор» и «Фигаро». Он сам сочинял не только тексты песен, но и музыку, что было крайне редко в ту эпоху. Его песни пели по всей Франции, они пользовались большим успехом. Некоторые из них из-за острого социального содержания были запрещены властями. Самые известные его произведения: «Хромой король», «Каркассон», «Пандора», «Гаронна», «Солдат из Марсалы». Песни «Каркассон» и «Хромой король» входили в репертуар знаменитого шансонье Жоржа Брассанса.

57

Каркассон — город в департаменте Од (область Лангедок-Русильон), на юге Франции. В 118 году до н. э. на эти земли пришли римляне и на месте старого кельтского поселения построили оппидум. Название «Каркассон» впервые упоминалось в документах в I веке до н. э. В V веке город захватили вестготы, в VIII веке — сарацины, спустя тридцать лет изгнанные франками.

В феодальную эпоху Каркассон принадлежал могущественному семейству Транкавель, которое способствовало процветанию города и всячески укрепляло его. В эту эпоху он стал прибежищем для сотен катаров, или альбигойцев, проповедовавших духовную чистоту, отказ от богатства и стяжательства, за что их назвали еретиками и подвергли преследованию. Граф Раймунд-Роже Транкавель позвал их в Каркассон, пообещав укрыть гонимых за его неприступными стенами. Против альбигойцев был объявлен крестовый поход, возглавил его барон Симон де Монфор (см. коммент. 59). В 1209 году он осадил город, а когда там закончилась вода, захватил его и бросил в темницу Раймунда-Роже. Граф умер там три месяца спустя, не выдержав мучений и голода. Его сын пытался вернуть себе Каркассон, но потерпел неудачу. В 1224 году город окончательно перешел под власть французского короля, и крепость воинов стала цитаделью инквизиции. Ее возглавил испанский монах Доминик Гусман, устраивавший «очищение от скверны» во всем Лангедоке. В 1280 году король Филипп Храбрый, сын Людовика Святого, приказал даже построить в Каркассоне башню Инквизиции. В XVI веке город еще раз был вовлечен в религиозные войны: в 1560 году там были за несколько дней зверски перебиты все протестанты.

Крепость и замок постепенно разрушались, ветшали и другие постройки в Каркассоне. Проспер Мериме (см. коммент. 34), будучи инспектором исторических памятников в годы Июльской монархии, первым обратил внимание правительства на катастрофическое состояние шедевра средневековой архитектуры. Тогда начались реставрационные работы в базилике Сен-Назер. Однако своим возрождением город обязан архитектору Виолле-ле-Дюку (см. коммент. 58). Ему пришлось восстанавливать около 30 процентов всех сооружений — стены, кровли, перекрытия. Теперь Каркассон является частью культурного наследия ЮНЕСКО, и его ежегодно посещают сотни тысяч туристов.

Действительность, как это очень часто бывает, оказывается неспособной соответствовать нашим ожиданиям.

Наученный горьким опытом, я, в конце концов, стал побаиваться поездки в Каркассон. Я был неправ, ибо это — один из тех редчайших случаев, когда действительность превосходит образ, сложившийся в воображении. Когда ветер разогнал облака, и из нижнего города, на фоне чистого неба, я увидел эту огромную крепость с зубчатыми стенами, неприступную, ощетинившуюся башнями, над которыми возвышались замок и базилика, у меня перехватило дыхание. Передо мной на холме стоял нетронутый средневековый город.

Во Франции можно найти множество фрагментов старинных городов, старых разрушенных замков, ворота с подъемными мостами, сохранившиеся в современных городах, древние церкви — у нас есть все. Но повсюду приходится прибегать к помощи воображения, чтобы восстановить стены, заполнить провалы, стереть неоновые вывески, диссонирующие с окружающей обстановкой. Город-крепость Каркассон не изуродован (до сегодняшнего дня) ничем. Забудь о существующем мире, всяк сюда входящий, здесь ты обретешь совершенно другой мир.

Я прекрасно знаю, что пуристы высказывали недовольство Виолле-ле-Дюком [58] восстановившим город. Они ставили ему в упрек отреставрированные стены, слишком ровные зубцы, крыши, покрытые не соответствующим времени шифером. Строго говоря, я могу предъявить ему одну претензию: шифер. А что было делать? Разве старые балки могли выдержать покрытие из каменных плит? Разве нужно было оставить Каркассон на милость разрушителей, чтобы они растащили его по камешку? Руины, зарастающие плющом и кустарником, вначале выглядят романтично; однако в конце концов они исчезают. Не будь Виолле-ле-Дюка, вполне вероятно, я так никогда и не увидел бы Каркассона.

58

Виолле-ле-Дюк, Эжен Эмманюэль (1814–1879) — французский архитектор, историк и теоретик архитектуры. По просьбе своего друга Проспера Мериме, инспектировавшего исторические памятники по поручению правительства Луи-Филиппа, в 1840 году Виолле-ле-Дюк взялся за восстановление средневекового аббатства в Везлэ (в провинции Бургундия). Потом он реставрировал готические соборы (в том числе, совместно с Ж.-Б. Лассю, собор Парижской Богоматери), крепость Каркассона, замок Пьерфон, аббатство Мон-Сен-Мишель. Многие осуждали его работу, считая, что он отступает от первоначального облика объекта или придает ему чрезмерно обновленный вид, но именно благодаря Виолле-ле-Дюку до нашего времени дожили, не разрушившись, многие исторические памятники. Он написал несколько научных трудов: «Толковый словарь французской архитектуры» в 10-ти томах, «Беседы об архитектуре» в 2-х томах, «Русское искусство» и др. Виолле-ле-Дюк стремился выявить общие закономерности архитектуры, своеобразие ее национальных школ, глубоко анализировал природу средневекового искусства, изучал конструктивные достижения готического зодчества, заложившего основу дальнейшего развития каркасных конструкций.

Ему принадлежат также исследования по истории и культуре Средневековья и Возрождения, не утратившие значения и в наши дни.

А это было бы очень обидно. Красота этих двойных крепостных стен, заросших травой эспланад между ними, дозорного пути между зубцами — это всего лишь одна из достопримечательностей замка. Здесь историки и военные могут на великолепном примере понять, какую роль играли укрепления в Средние века, потом поразмышлять над тем, как менялась эта роль на протяжении столетий вплоть до нашего времени, и увидеть, что требования к ним, пусть и в несколько ином аспекте, не изменились.

Место для крепости не выбирают; его определяет природа. Холм, на котором построена крепость, господствует над большой естественной котловиной, тянущейся от Атлантического океана до Средиземного моря. Откуда бы ни пришел завоеватель — из Испании, из Франции, из Италии или Тулузы, — он не мог без опаски оставить у себя за спиной эту непобедимую крепость. И поэтому все — вестготы, франкские короли, арабы, виконты-феодалы, крестоносцы Симона де Монфора [59] , короли Франции — по очереди либо укрепляли ее, либо пытались ею завладеть.

59

Симон де Монфор, барон (ок. 1165–1218) — из рода баронов де Монфор-Амори, чьи земли находились в Иль-де-Франсе. Мать Симона де Монфора принадлежала к семейству английских графов Лестеров. После смерти отца земли унаследовал старший брат Симона, а сам он отправился в крестовый поход. К этому крестовому походу, четвертому по счету, в 1198 году призвал рыцарей-христиан папа Иннокентий II; к концу 1201 года войско было собрано и отправилось в путь. Этот поход не принес Монфору, как и большинству крестоносцев, ни славы, ни богатства.

В 1209 году Симон де Монфор отправился в очередной поход, теперь уже против еретиков-альбигойцев. После кровавых побоищ, учиненных им в Мезьере и Каркассоне, Монфор был провозглашен вождем похода и получил во владение эти города и титул виконта. Латеранский собор в 1215 году даровал ему титул графа Тулузского, желая отблагодарить за ревностное служению делу Церкви.

Граф Раймунд Тулузский, которого лишили владения в пользу Симона де Монфора, решил бороться за свои земли, и Монфор вынужден был осадить Тулузу. Во время одной из вылазок осажденных Монфор был убит пущенным из пращи камнем. Говорили, что это сделала какая-то тулузская женщина, желая отомстить за смерть владетеля Каркассона Раймунда-Роже Транкавеля, который был сыном графини Тулузской.

Для этого использовались все тонкости военного искусства. Чтобы захватить цитадель, требовалось взять штурмом два ряда стен, а потом замок, последний оплот обороны. Система огня защитников крепости, воссозданная хранителем Пьером Амбри, была поистине устрашающей. Через бойницы лучники осыпали откосы градом стрел. Благодаря выдвинутым вперед башням, барбаканам, укрепленным воротам, «мертвых зон», в которых можно было укрыться от огня, не осталось. Галереи с навесными бойницами позволяли уничтожить тех, кто чудом сумел преодолеть пространство, обстреливаемое метательными снарядами.

И, тем не менее, с помощью камнеметов, таранов, поджогов, подкопов, а позже — с помощью пушек нападавшим иногда удавалось пробить брешь в обороне. Тогда, чтобы справиться с врагом, в ход пускались бесконечные хитрости.

Защитники замка, словно нарочно, позволяли врагу найти слабые места в обороне. И враг, попав в эту ловушку, действительно проникал в замок, но там он оказывался у подножья лестницы-тупика, которая никуда не вела, простреливалась со всех сторон, и на которую лились потоки кипящей смолы. Вечные военные уловки, старые как мир, и при этом всегда удачные.

Всегда? Нет, ведь крепость Каркассон не единожды бывала захвачена неприятелем. Конечно, это случалось еще до того, как Людовик Святой и Филипп Храбрый [60] обнесли ее двойными стенами. В 1355 году Черный принц [61] довольствовался тем, что поджег нижний город, но не отважился атаковать замок. Следующие три века стали для Каркассона периодом счастья и покоя. После присоединения Русильона к Франции он перестал быть своеобразным «предмостным укреплением». Крепость превратилась в почетный гарнизон. На эспланаде построили дома. В замке разместились казармы.

60

Людовик IX Святой (1214–1270) — французский король, вдохновитель седьмого крестового похода. В юности, тяжело заболев, он дал обет возложить на себя крест, а когда поправился, собрал войско и отплыл на Кипр, затем в Египет. Поход, поначалу удачный, закончился поражением, Людовик перебрался в Сирию и прожил там четыре года, оказывая поддержку христианам. Вернувшись во Францию, Людовик быстро завоевал доверие знати и уважение народа. Он был мудрым и справедливым правителем, постоянно радел об усилении своего государства. В 1270 году он отправился в новый крестовый поход, на сей раз в Тунис, там заболел и вскоре умер. Его похоронили в усыпальнице французских монархов в Сен-Дени и канонизировали. Его сын и преемник на троне Филипп III Храбрый (1245–1285) вел войны с королями Кастилии и Арагона за господство над Наваррой и Сицилией, однако они закончились поражением Франции. Тем не менее, в годы его правления территория Франции значительно увеличилась за счет земель на юге: Филипп забрал себе выморочный лен графов Тулузских (Пуату, Сентонж, Овернь, Тулон, Альбижуа и другие территории), а затем, женив своего наследника на Жанне Наваррской, присоединил к Франции Наварру, Шампань и Бри.

61

Черный принц — прозвище Эдуарда Плантагенета (1330–1376), принца Уэльского, старшего сына короля Англии Эдуарда III. Он получил его за цвет доспехов, в которых обычно сражался. Отличался выдающимися способностями полководца: во время Столетней войны, будучи еще совсем молодым человеком, разбил превосходящее по численности французское войско в битве при Пуатье и взял в плен короля Иоанна II Доброго. Эдуард умер от ран и болезней, не успев взойти на английский престол, который унаследовал его сын Ричард II.

Глядя с вершины этого некогда неприступного утеса на красивые башни с вертикальными прорезями, из которых больше не вылетят смертоносные стрелы, я думаю о том, что произошло дальше: противостояние метательных снарядов и доспехов; пушки, разрушающие любые стены; броня, которую вначале не может пробить ни одна пушка, но которая вскоре тоже становится уязвимой; самолеты, пролетающие над самыми высокими крепостями, словно насмехаясь над ними; противовоздушная артиллерия и радары, следящие за самолетами и наводящие снаряды. Мы ушли далеко от зубчатых башен, но принципы войны не изменились. По-прежнему все дело в том, чтобы, как говорил Наполеон, оказаться сильнее всех в выбранном месте.

А завтра? Уже сегодня в мире существуют только две крепости, одна на востоке, другая на западе. Их тараны и бомбарды — это пусковые площадки. Их часовые — это невидимые лучи, проходящие через Северный полюс. И в той и в другой, как некогда в Каркассоне, копают подземелья, чтобы прятать в них гражданское население и запасы продовольствия. Запасов соленой свинины в Каркассоне хватило бы на шесть месяцев. В наши дни осада шесть месяцев не продлится. Мы можем надеяться на то, что наши «города-крепости», одинаковые по силе, нейтрализуют друг друга, и войны миров не будет.