Французская защита
Шрифт:
Виктор, улыбаясь, прошел к знакомому столу, пожал всем руки и усадил Симону на приготовленное кресло.
С каждой минутой число посетителей ресторана стремительно росло. Иоланта, Тереза и их помощницы сбивались с ног, едва успевая разносить заказы. «Комариха» с благоговением смотрела на новую знаменитость.
Хозяин ресторана на всякий случай держался подальше от буйных русских.
Когда пиршество было в самом разгаре, к Виктору подошла официантка и передала маленький клочок бумаги.
Одинцов развернул записку и прочел:
«Я здесь. В голубом
Виктор два раза перечитал этот короткий текст и заметно помрачнел.
— Что там? — полюбопытствовала Симона.
— Я должен выйти. Минут на пятнадцать. Хорошо, дорогая?
— Конечно…
…Прошло пять минут, десять, — Виктор не появлялся.
Пятнадцать, двадцать — Симона бросала тревожные взгляды на дверь. Потом не выдержала и вышла на улицу.
Оглянулась.
Никого.
Вернулась на место.
— Где Виктор? — встревожено спросил Евгеньич.
— Не знаю, — пожала плечами девушка.
…тридцать минут.
…Сорок…
Как вечность.
Наконец, дверь ресторана открылась, и Виктор с изменившимся лицом прошел к своему месту.
Все присутствующие смолкли.
— Что случилось? — спросил Жорж.
Симона молча смотрела вниз. Женская интуиция безошибочно подсказала: Женевьева!
— Ничего, — криво улыбнулся Виктор, — неважно себя почувствовал. Извините, но мы должны уйти…
— Конечно, давайте, до встречи! Скорой победы в матче! — дружеские руки пожимали холодную кисть Одинцова.
Они вышли на улицу и сели в машину Симоны.
— Рассказывай! — потребовала девушка.
— Мы раскрыты, — ответил Виктор, — и ситуация очень серьезная.
Он невидяще посмотрел в лобовое стекло. Эту встречу Одинцов не забудет никогда…
— Бонсуар! — приветливо улыбнулась Женевьева. — Садись в мою машину, есть разговор!
— Зачем ты пришла? — возразил Виктор. — Меня ждут в ресторане друзья!
— Ничего с ними не случиться! Успеешь! Я ожидала этой минуты почти два года, мой милый! Садись, пожалуйста, а то, как там у вас говорят: в ногах правды нет!
И она рукой указала на свой новенький «Рено», сверкавший в свете огней rue Saint Lazare.
Одинцов, пожав плечами, забрался на правое сидение автомобиля.
— Слушаю тебя, Женевьева.
— Я люблю тебя, Виктор! — глаза брюнетки расширились, она глубоко задышала, явно волнуясь.
— Мне приятно слышать это. Но, к сожалению, ты знаешь — я не могу тебе ответить тем же.
— Почему? Ну почему?? Я не прошу тебя жениться на мне! Неужели ты не можешь хоть раз в неделю или даже месяц сделать меня счастливой?
— Каким образом?
— Самым распространенным! Я не верю, что такой мужчина, как ты, долгое время довольствуется только одной женщиной! У нас во Франции похожих мужчин нет!
— Это у вас нет. Выходит, у нас — есть.
— Это глупо. Это нелепо! — выкрикнула
Женевьева. — Я с ума схожу, когда вдыхаю запах твоей кожи! Я безумно хочу тебя! Неужели я так отвратительна??— Нет, ты красива, — негромко проговорил Одинцов, — но я все это объяснял тебе дважды! В ресторане «Балалайка» и квартире Симоны!
— И ничего не изменилось с тех пор?
— Ничего не изменилось, — ответил мужчина.
— Ты очень ошибаешься! — в голосе француженки появился металл. — И даже не представляешь, насколько сильно!
— Вот как? И в чем же моя ошибка? — улыбнулся Виктор.
— А вот в этом! — рука Женевьевы скользнула вниз, пальцы щелкнули по клавише магнитолы.
В колонках послышался знакомый голос, и Одинцов вздрогнул.
В темноте салона было отчетливо видно, как резко побледнело его лицо…«Можешь согласиться, а можешь двадцать первым — на король аш восемь продолжить конь бэ пять! У тебя решающее преимущество спустя пять ходов!»
— Ну, как? — глаза женщины отсвечивали металлом. — Осознал перемену в расстановке фигур?
— И что ты этим хочешь сказать?
— А ты не понимаешь?
— Я хочу услышать от тебя…
— Я знаю секрет твоего стремительного взлета. Только я одна. Пока одна!
— Женевьева сделала ударение на слове «пока». — Ну, разумеется, кроме Симоны и тебя.
— Так. И что дальше?
— А дальше вот что. Или ты принимаешь мои условия, или весь мир перед следующей партией с чемпионом узнает правду. За шаг до твоей победы.
— Какие твои условия?
— Они просты. Я могла максимально загнать тебя в угол, но не стану. Ты все же дорог мне…
— Вот как? Ты хочешь добиться любви шантажом? — скривился Одинцов.
— У меня есть любовь. Вот здесь, внутри! — женщина рывком схватила кисть Виктора и прижала к своей груди. — И мне больше не надо! Я люблю! Это главное!
— Но как же быть — я не люблю в ответ?
— Неважно! Ты узнаешь ласки настоящей француженки! И поймешь, что напрасно так долго избегал меня!
— И что все-таки ты хочешь?
— Тебя. Раз в неделю минимум. Потом посмотрим. Но это еще не все.
— Что еще?
— Одну треть твоего гонорара за выигранный матч. Мне нужны деньги. Как и любой интересной женщине. Ты же ведешь партии безупречно, как Бог! Видимо, твоя Симона создала выдающуюся программу.
— Неужели ты способна подставить меня? Дай мне спокойно доиграть, я тебе отдам больше — половину денег! Но только не заставляй меня изменять ей.
— Ни в коем случае, любимый, — хищно улыбнулась француженка, — деньги у меня тоже на втором плане. Так что — выбирай!
— Я могу подумать?
— Конечно. Только побыстрее. К тому же ты не можешь отказаться от продолжения поединка, тебя прижмут, и ты выплатишь неустойку организаторам. Минимум полмиллиона долларов, я тебя уверяю!
Выбирай — или позор на весь мир, финансовые долги или мои ласки плюс слава, плюс большие деньги! Будешь миллионером, имея таких замечательных любовниц… — глаза женщины искрились зловещей иронией.