Французская защита

Вторая партия матча началась с пятнадцатиминутной задержкой. Чемпион мира не появлялся.

Виктор, сделав на первом ходу запланированный выпад ферзевой пешкой, переключил часы и посмотрел в зал.

Опять знакомые лица. Одинцов едва заметно кивнул, здороваясь с приятными ему людьми. Зрители постепенно занимали свои места. Шахматные спектакли отличается от театральных тем, что в них нередко вступительная часть уже знакома опытной публике. И она, даже заняв свое место спустя час после начала действа, способна мысленно восстановить ход пропущенных событий.

Почему-то пустовало в первом ряду место секунданта Бурея.

Прошло десять минут.

Часы чемпиона мерно отсчитывали время его опоздания.

Пятнадцать…

Наконец, в зале послышался шум: «Идет, идет!»

Виктор повернул голову.

Шахматный король легким шагом приближался к столику. На нем был новый костюм. Вчерашний, — «несчастливый», был оставлен дома. Как и старая ручка «Паркер» золотистого цвета.

Лучший игрок достал другую — темно-вишневого колера, взглянул на доску, и, не здороваясь с противником, сделал ответный ход.

Вторая партия началась.

Всё шло по анализу Якова Бурея.

На четырнадцатом ходу чемпиона ожидала заготовленная секундантом претендента дебютная новинка.

Противник Одинцова отвечал сразу, тратя время лишь на передвижение фигуры, переключение кнопки часов и запись на бланке. Складывалось впечатление, что он был готов к такому развитию событий. После тринадцатого хода белых он задумался на минут пять и потом избрал продолжение, позволяющий Виктору применить разработанный вариант.

Едва Одинцов занес пальцы над белым слоном, чтобы сделать намеченный «сюрприз», как в наушниках послышался тихий шепот Симоны:

— Не спеши. Программа показывает всё иначе…

Виктор отдернул руку от доски и задумался.

Чемпион удивленно посмотрел на противника. Он с нетерпением ждал этого хода.

Зрители загудели.

Одинцов внезапно увидел разгадку позиции. Такое состояние иногда наступает у человека, когда он по иному, не «замылившимся» взглядом, смотрит на мир. Или как в детстве, когда вечером учишь стихотворение, и кажется, что ты никак не можешь запомнить строчки. А утром, проснувшись, легко декламируешь его без запинки.

Виктор осознал: новинка Бурея ведет белых в пропасть. Ответным замаскированным маневром чемпион сразу перехватывал инициативу. Одинцов аккуратно подчеркнул ручкой ход соперника, и тут же одновременно его мозг и программа «СиМа» выдали правильное решение.

— Конь дэ пять! — послышалось в наушниках.

Виктор переставил коня и, переключая часы, увидел, какой злобой наполнились черные глаза противника.

Тот явно обманулся в ожиданиях! Виктор готов был поклясться, что чемпион ожидал от него только хода слоном! И — никакого другого продолжения!

Одинцов перевел взгляд в первый ряд партера.

Яша Бурей сидел, вжав голову в плечи. Его глаза растерянно бегали по сторонам. Позади него сидел человек в темных очках, фигура которого показалась Виктору знакомой. Внизу оправы, у левого глаза явно темнел внушительный синяк.

— Сссу… — странный звук сорвался с губ чемпиона.

Одинцов пожал плечами и, встав, вышел из-за столика. Он понял, что только что прошел по тонкому лезвию бритвы.

С каждым ходом шепот Симоны становился все радостнее, шум в зале — сильнее, а лицо секундантов и помощников чемпиона — мрачнее.

2:0!

Вечером вся гостиная в доме лучшего игрока мира была усыпана осколками антиквариата.

Женевьева с улыбкой смотрела спортивные новости на французском канале TF1. Тон шахматного комментатора, заявлявшего накануне матча, что молодому Одинцову ничего не светит, резко изменился.

Рассыпаясь в изящных выражениях, характерных только для французского языка, опытный маэстро с восторгом описывал ход второй партии, где шахматный король был разбит наголову уже в середине партии.

— Несомненно, во многом успех юного претендента — заслуга секунданта Бурея, нашего земляка! Именно его аналитические находки способствовали такой четкой, глубоко продуманной стратегии белых при выходе из дебюта!

«Ага. Знал бы ты, старый пень, что именно является главным фактором в успехе русского! Лишь три человека в курсе. Я, эта Симона и сам Одинцов. Все же жаль будет, если мне придется открыть миру глаза. Какая замечательная идея станет доступна всем…»

Виктор лежал в постели, заложив руки за голову и закрыв глаза. Он снова и снова прокручивал в памяти те мгновения, когда он сделал незапланированный ход. Слишком явная была реакция у противника. И почему так странно поник Яша Бурей? Из-за того, что отвергли его разработку? Которая на самом деле являлась «проколом». Почему?

После окончания партии, когда зал бушевал в восторге, Бурей, скособочившись, быстро покинул свое место. Как будто был не рад победе подопечного.

Странно…

Симона уже дремала, и Одинцов не стал беспокоить ее своими подозрениями. Он успокоил себя умозаключением: обычная ревность, даже зависть старшего поколения игроков к молодым, более удачливым.

Виктор перевернулся на бок и вздохнул.

Еще одна мысль не давала ему покоя.

Дверь его машины, которую он забрал на следующее утро от метро, странным образом не открылась так же легко, как и раньше. Как будто кто-то неизвестный пытался вскрыть ее и повредил центральный замок. Лишь, нейтрализовав кнопкой сигнализацию и повернув ключом в левой двери, Одинцов открыл автомобиль.

Было уже далеко за полночь, когда Виктор уснул. Он чувствовал, что скрытые опасности подстерегают его на каждом шагу.

Но о самой главной пока — не догадывался.

Последовала серия ничьих.

Чемпион решил не рисковать и безбожно менял фигуры уже в дебюте. Одинцов не возражал против такой тактики. С преимуществом в два очка не было смысла лезть на рожон.

В итоге партии приходили к позициям, где даже самой совершенной машине было трудно выиграть у технически грамотного игрока.

Спокойное течение матча нарушил Алик Сношаль.

Когда Симона, припарковав машину возле концертного зала, прогуливалась по Тверской, она внезапно услышала сзади слащавый голос:

— О! Какая встреча! Неужели это снова Вы, незабвенная любительница французских выражений!?

Девушка обернулась.

Маститый журналист рассматривал ее в упор, словно раздевая взглядом. Симона молча посмотрела на давнего ухажера и хотела, было продолжить свою прогулку, как старый ловелас схватил ее за локоть: