Французская защита

И горькое чувство тоски внезапно нахлынуло на ее огрубевшую душу.

— Мадмуазель? — сальные пальцы взяли ее под локоть. — Сколько Вы берете?

— Да пошел ты! — зло выкрикнула японка, сорвалась со своего места и быстро вышла из бара на свежий воздух.

— Какой он молодец! — воскликнул Василий Петрович, галантно ухаживая за гостями. Он разливал в бокалы красное «Бордо», которое приберегал для особо торжественных случаев.

— Да, это просто фантастически взлет! — радостно констатировал Евгений Евгеньевич. — Нам повезло, что в команде играет такой шахматист — а, Жорж?!

И он подтолкнул локтем довольно улыбающегося Гиршманна.

— Он раскрывался буквально на глазах. С первых партий за нашу команду. Но я никогда не ожидал от него такого рывка вперед! — заключил президент эмигрантского клуба.

— Шерше ля фам, — негромко проговорила Анастасия Михайловна, и все присутствующие за столом понимающе улыбнулись.

— Да, она буквально вдохновила его на подвиги! — загудел Василий Петрович. — Как все сложилось удачно! Я как чувствовал, когда брал ее переводчицей на тот процесс в Vert Galant.

— Ну, Вася, мы знаем — ты главный виновник всех больших побед Одинцова, вовремя познакомил его с Симоной, — язвительно улыбнулась аристократка.

— А что? Красивая женщина всегда вдохновляла мужчин на подвиги! — заметил Евгеньич. — Вон какую коллекцию собрал ваш супруг, любой позавидует!

— Ох! — только и вздохнула Анастасия Михайловна, и все присутствующие рассмеялись.

Женевьева не сводила глаз с большой фотографии Виктора, красующейся на первой странице обложки шахматного журнала. Вновь сладко-тягучей истомой заныло внутри.

От Паскаля Фите поступали неутешительные сведения: сыщик никак не мог найти «ахиллесову пяту» красивой парочки. Он все-таки изловчился и прикрепил жучок для прослушивания к раме окна квартиры Симоны. Ночью, рискуя сломать себе шею.

Однако глухие звуки разговоров, доносящихся изнутри, было нелегко разобрать, а если что и различалось, так это милая любовная болтовня мужчины и женщины.

Слушая её, Женевьева каменела и сжимала до боли свои кулачки.

Виктор играл четвертьфинальный матч претендентов в далеком Рио-де-Жанейро с самым сильным игроком Южного полушария бразильцем Ле-кингом.

Парочка улетела туда неделю назад, и перед Паскалем была поставлена задача: прикрепить жучки непосредственно в квартире на бульваре По го. Эта шпионская игра стала захватывать сущность Женевьевы, она часами продумывала варианты, в которых можно было как-то «подставить» Одинцова или Маршалл.

Мимолетные связи с мужчинами не доставляли ей удовлетворения. Очередной любовник быстро слышал «Адьё» в свой адрес от разочарованной фурии.

Ей был нужен запах только одного мужчины — Виктора.

Она нервничала и раздражалась на работе. Порой ей казалось, что эти желания в отношении русского — просто блажь, которая быстро пройдет. Но шли дни, недели, месяцы, а они не пропадали. Женевьева уже жалела, что не воспользовалась ситуацией в тюрьме, когда Виктор в чем-то зависел от неё, у него долго не было женщины и она, вспоминая его первые взгляды, кляла себя за нерешительность.

Она мысленно прокручивала тот последний разговор у нее в кабинете, который состоялся перед выходом Одинцова на свободу. Женевьева была уверена в своей будущей победе. И ошиблась.

Но она была не из тех, кто отступает. Иначе бы никогда так быстро не продвинулась по служебной лестнице.

Перебирая в уме многочисленные варианты мщения, она, наконец, остановилась на одном: ударить по Симоне. Как можно больнее.

Их незримая дуэль за обладание желанного мужчины вступала в новую стадию.

ЧАСТЬ 7. ПОСЛЕДНИЙ ПОЕДИНОК

Виктор Одинцов нервничал. Странное чувство поселилось внутри него с некоторых пор. Привыкание к многочисленным интервью, встречам и вниманию незнакомых людей, узнающих его на улице, прошло быстро и безболезненно.

Но постепенно он чувствовал все большие угрызения совести: понимание того, что не он в таком великолепном стиле обыгрывает ведущих гроссмейстеров мира, а электронная машина в его обличии, — угнетало. Четвертьфинальный матч с бразильцем прошел на удивление легко: противник был досрочно разгромлен к сильному неудовольствию местной публики.

Следующий, полуфинальный поединок они с Симоной провели в далеком Сиднее. Одинцову противостоял сильнейший игрок Азии, талантливый индус, который тоже совершал стремительное восхождение к шахматному Олимпу.

Матч прошел в нервной обстановке: соперник Виктора отличался быстрой игрой и редко попадал в цейтнота.

Поэтому на протяжении первых десяти партий шла примерно равная борьба, но потом индус стал уставать и совершать малозаметные промахи.

Компьютер четко использовал эти ошибки.

Опустошенный, уставший Одинцов вернулся со своей любимой в Париж. Заканчивалось лето, и он полетел в Москву: его дочь 1 сентября становилась первоклассницей. Свидание с девочкой заставило Виктора забыть на время о той огромной тяжести, что легла на его плечи.

Наташа была в восторге от своего папочки, постоянно звонила ему в гостиничный номер, требуя, чтобы он приехал к ней. Лиза внимательно наблюдала за этим и сделала пару попыток наладить отношения с бывшим мужем.

Тщетно.

Виктор пробыл в родном городе две недели. За это время он успел оформить сделку по недвижимости: на часть солидного гонорара за победу в

Сиднее купил хорошую квартиру в Крылатском. В спорткомитете России, где по случаю его успеха был устроен небольшой прием, узнал главную новость последнего времени — финальный матч претендентов будет проходить в Париже. И его соперником стал лучший французский игрок Патрик Леконт, победивший накануне английского шахматиста. Итак, в будущей дуэли за право сразиться с чемпионом мира, Одинцов должен был играть на «поле» соперника.

Но он был рад этому: им с Симоной не надо было снова лететь куда-то на край земли. И от мысли, что они будут вместе возвращаться в уютную квартиру на бульваре Пого, ему становилось легче.

Паскаль Фите сидел на тротуаре, держась рукой за разбитую губу. Кровь капала на его новенький плащ, он лихорадочно ощупывал языком рот: целы ли зубы?

А все начиналось так хорошо.

Он выследил, как Виктор Одинцов после матча за команду приехал с компанией в ресторан на улице Saint Lazare. Вошел следом и незаметно устроился за отдаленный столик. Потом он увидел, как в заведение ввалилась шумная копания крепких парней.