Fremione

Джордж расхохотался, держась за живот, а Фред с недоумением уставился на девушку, но заметив, что она улыбается, тоже ухмыльнулся с облегчением:

— Попробуй отрасти получше.

— Нет уж, спасибо. У меня больше шансов найти кухню.

Они прошли только полпути, когда Гермиона распрощалась с братьями:

— Мне нужно заглянуть в библиотеку. Увидимся позже. И не надоедайте мадам Помфри.

— Никогда, — в сердцах воскликнул Джордж. — Золотое правило: «Никогда не порть отношения с лечащим врачом».

Качнув головой с шутливой укоризной, Гермиона скрылась в коридорах, оставив близнецов наедине.

— Похоже, тебе понравилась прогулка, — протянул Джордж поддразнивающе.

— Как будто тебе самому не нравятся розыгрыши.

— О, мне-то нравятся. Но, похоже, не так сильно как тебе, — с нажимом парировал Джордж.

Не ответив, Фред блуждал глазами по опустевшему коридору.

— Подумать только, никто не умеет отличать нас друг от друга. А у нее получилось, даже несмотря на бороды, — произнес он с идиотской мечтательной улыбкой.

Джордж покачал головой. Братцево «все нормально» становилось ненормальнее час от часу.

*

Первая неделя после Хеллоуина была беспрецедентно изматывающей. Как только имя Гарри выпало из Кубка Огня, жизнь превратилась в ад. Гермиона до дрожи за него боялась; в школе — во всех школах — кипело недовольство; Гарри и Рон рассорились вдрызг, предоставив Гермионе метаться между двух огней. Она и ее дружба — вот и все, что осталось у Гарри, но он, с его бешеным темпераментом, либо отталкивал ее, либо просто не сдерживался в выражениях. Гермиона прекрасно понимала, что он напуган и зол, но легче от этого понимания вовсе не становилось. Она понимала и Рона тоже (хотя, конечно, была категорически не согласна с его суждениями), но тот постоянно раздражался и требовал, чтобы она прекратила общаться с Гарри.

Мальчишки доводили до такого исступления, что ей и самой хотелось рвать, метать и… плакать.

Отдохнув и успокоив душу в библиотеке, Гермиона, наконец, вернулась в гостиную, чтобы закончить эссе у огня. Но журнальный столик у камина был занят Симусом, Дином и Роном, корпевшими над домашней работой по зельеварению.

Гермиона не только не любила находиться в центре многолюдных собраний, но и опасалась, как бы однокурсники не накинулись на нее с мольбами о помощи (ни один из них не ладил с зельями), поэтому бесшумно проскользнула в глубь гостиной, к своему любимому, стоявшему чуть поодаль от всех, креслу.

Но, кажется, даже с этой маленькой радостью нужно было распрощаться — на столике возле кресла лежал эклер. Обычно никто не рискнул бы оставить сладости посреди общей гостиной без присмотра, но ничьих вещей рядом не было.

— Здесь занято? — поинтересовалась Гермиона у мальчишек.

— Не-а. Садись, — отозвался Дин.

— А этот? .. — девушка оборвала себя на полуслове, ибо приблизившись к столику, заметила под тарелкой крошечную записку. Видна была только ее половинка, но имя читалось совершенно ясно. Не взяв в руки листка, Гермиона только чуть-чуть потянула его по столу, чтобы прочесть имя адресата. Имя, вне всякого сомнения, было правильное, но девушка все равно не могла поверить, что сладкий презент предназначен ей.

— Что там? — с любопытством прищурился Симус. Со своего места на полу ему никак не удавалось разглядеть.

— Эклер, — смущенно ответила Гермиона. — Для меня.

— Что? От кого это? — воскликнул Рон. Поначалу тон его выдавал замешательство, но концу фразы был уже грозным и нетерпеливым.

Подняв, наконец, записку, Гермиона развернула листок. «Не задавай вопросов — не услышишь лжи».

Уголок ее губ пополз вверх. Первая улыбка за всю неделю.

— Фред, — выдохнула она, опустившись в кресло и перечитывая одну-единственную строчку снова и снова.

— Фред? Ты уверена? — снова запутавшись, протянул Рон. Гермиона молча кивнула. — Ну тогда совсем не понимаю, зачем ты им понадобилась.

— Им? — переспросила девушка. До этой секунды о Джордже она даже и не вспоминала.

— Ну да, им, Фреду и Джорджу.

— Ты же не собираешься это есть, правда? — обеспокоенно произнес Симус.

— Я бы не советовал, — поддакнул Дин.

Прямо за углом, на лестнице, ведущей к спальням мальчиков, Фред сжимал и разжимал кулаки в тщетной попытке контролировать ярость. Удлинители ушей, конечно, еще барахлили и нуждались в доработке, но и без нее работали неплохо. Джордж сидел здесь же, рядом, утешающе сжимая плечо брата.

— Посмотрим, — уклончиво ответила Гермиона, разглядывая эклер.

— Посмотрим? Что это еще за посмотрим? Это же близнецы Уизли! Кто знает, на что способна эта штуковина! — настаивал Симус.

— Он прав, Гермиона. Я бы не рисковал, — добавил Дин. — Подумай, разве они когда-нибудь делают подарки без двойного дна? Ну кого они угощали просто так?

Гермиона открыла было рот, чтобы привести пример, но Дин опередил ее:

— Кроме вечеринок.

— Может быть, им что-то нужно от тебя? — предположил Рон.

— Вроде бы нет, — протянула Гермиона, нахмурив лоб. — Вот вы все время говорите «они», но… мне кажется, что в этом замешан один Фред.

— О, нет! Это же в тысячу раз хуже, — застонал Рон.

— Что ты сказал? — в голосе Гермионы льдисто подрагивала злость. Фред за углом тоже едва находил силы, чтобы сдерживаться.

Симус и Дин удивленно взглянули на Рона.

— Они, конечно, оба любят поднять кого-нибудь на смех, но Фред намного опаснее.

— Опаснее? — с недоверием воскликнула девушка.

— Я серьезно. До сих пор терпеть не могу леденцов после того случая, когда Фред дал мне кислотный, и тот прожег дыру в языке. Еще он превратил моего мишку в гигантского паука, — Рон загибал пальцы, вспоминая детские обиды. — А еще хотел заставить меня дать Непреложный Обет. Вообще-то говоря, Джордж тоже любит шутки, но следит, чтобы Фред не заходил слишком далеко.

Теперь Джорджу приходилось цепко держать пышущего гневом брата, сулившего Рону скорую расправу.

Задумавшись, Гермиона анализировала приведенные Роном примеры, но в конце концов покачала головой:

— Нет. Вы же родственники, да и были совсем малышами. Конечно, я бы не хотела стать жертвой его розыгрышей и, скорее всего, была бы в ярости, попробуй Фред подшутить… Но я не боюсь его. В нем нет жестокости.

— Но ты сама сказала, что пришла бы в ярость, если бы он над тобой пошутил, — напомнил Симус.

Гермиона с сомнением взглянула на эклер.

— Подумай, может быть, есть причина, почему он хочет поднять на смех именно тебя? — спросил Дин.

— Или, может быть, он хочет тебя поблагодарить за что-нибудь? — задумчиво добавил Симус. — Если так, то эклер может быть просто эклером.