Фрэнк Синатра: Ава Гарднер или Мэрилин Монро? Самая безумная любовь XX века
Шрифт:
В комнате играла музыка. Песни Синатры сменяли пьесы оркестра Арти Шоу.
— А ты все-таки грустишь о нем.
— О ком? Натаскали пластинок — не выкидывать же.
— В музыке я не очень-то разбираюсь, но Синатра — класс! Сердце кровью обливается, когда он поет. Послушай! — Ава закрыла глаза, подпевая доносящемуся из патефона голосу: — «Этот блюз для тебя. Но тебя нет со мной, я один в своем сне, я один под луной…»
— Успокойся, один он никогда не бывает! Вот уж за кого не стоит волноваться. Да и у меня нет времени скучать. Кларк Гейбл, хоть и с поганым характером, а как любовник
— Еще бы! Гейбл… Вот настоящий мужчина. Женат?
— А то. И не в первый раз. Только меня с ним под венец не тянет. Мне знаешь, что нравится? — Лана наморщила носик. — Запах миллионов! У Папика здесь, в Беверли-Хиллз, вилла не хилая. И в Лас-Вегасе, и на Лазурном Берегу. Говорит: «Выбирай, любовь моя! Где захочешь, там и поселимся».
— А мне вот никто ничего подобного не предлагает… — сокрушалась Ава. — Одни пошлости…
— Погоди! Знаешь, кто мне недавно признавался в любви к «волшебной Гарднер»? Ой, смех прямо. — Лана полюбовалась на игру бриллиантов в браслете. — Папик вчера подарил, я глаз не свожу. Что ни говори, у щедрого мужчины море обаяния.
И все предлагает: руку и сердце, брюлики и меха, дома, офигенные всякие финтифлюшки с аукционов…
— А я так и сижу, никому не нужная.
— Вот зануда! Ты ж сама виновата, со своей деревенской строптивостью всех кавалеров разогнала. Если появляется красавчик с фингалом, можно не сомневаться — твоих рук дело.
— Лана! Эти кобели меня в постель не затянут. Мне особенный нужен. Вот и жду.
— Считай дождалась! Держись крепче — тобой очарован Микки Руни! Самый желанный жених в Голливуде.
— Фу… Он конечно симпатяга и все такое… — Ава скривила кислую физиономию.
— Я понимаю, Микки не герой-любовник, но он лучший комик нашего времени. В двадцать лет он знаменит на всю Америку.
— Я видела его в роли Энди Харди — много всяких киношек про него было. Симпатичный пацан. Совсем сопляк.
— Сопляк! Да у него море поклонниц — от школьниц до почтенных дам. Его Энди Харди так всем понравился, что сняли подряд пятнадцать лент. И за эти фильмы Руни в тридцать восьмом получил специальную премию — «Оскар-младший»! Неплохое начало?
— Мне-то что до его премий?
— Подумай, кто он, а кто ты! Звезда огромного масштаба — и начинающая старлетка. Помнишь, я учила тебя обращать внимание на «ценник» товара. Цена Руни — миллион. И главное — никакой жены.
— Ты оценила его по первому сорту. Но знаешь, Лана, иногда это ничего не значит.
— А вот увидишь его завтра на съемочной площадке и запоешь по-другому.
«Сплошные козыри ложатся в руку, как угадать, на чем сорвешься ты?»
Снимали глупенькую комедию «Крошки на Бродвее». Размалеванная девица с огромным бюстом, в нелепых босоножках на диких платформах пыталась завлечь знаменитого футболиста — прилизанного джентльмена в безупречном спортивном костюме.
— Как он тебе? — Лана ткнула сигаретой в спину оператора, присматривающегося к площадке.
— Этот с откляченной жопой или
брюнет-футболист?— Мы пришли смотреть на Руни. Может, ты забыла?
Когда выяснилось, что раскрашенная девица и есть переодетый Руни, Ава задохнулась от гнева:
— Ну, знаешь! Это… Это уж слишком! Гадость, разврат! — Резко повернувшись, она кинулась прочь.
Лане пришлось терпеливо объяснить скромнице разницу между трюковой комедией с переодеванием и реальным пристрастием мужчины к женским вещам.
— Микки актер. И прекрасный актер. Он бы мог выбрать любую, но высмотрел в толпе красоток тебя и совершенно сохнет от страсти. Это ж фантастика! — Дана слегка задумалась, так ли уж на самом деле пылает страстью Микки к недотроге Две? Но Клиф Оуэн прожужжал ей все уши о любовных страданиях несчастного парня…
На следующее утро чернокожий посыльный доставил в номер Авы огромную белую коробку, скрывающую его вместе с черно-красной шапочкой.
— Здесь розы, ровно сто штук, мэм. Из лучшего магазина Беверли-Хиллз, тут и карточка есть.
«Смотреть на вас, Ава, праздник души. Только смотреть и быть рядом», — прочла Ава на атласной с золотым обрезом карточке.
— Несчастный Микки, — пробормотала она, опуская лицо в охапку длиннющих благоухающих цветов.
Букеты следовали один за другим, так что Аве даже пришлось выставлять их в коридор. В записках же повторялось из раза в раз лишь одно: «Я жду».
— Довольно помучила общенародного любимца? — Уложив торт на крутящееся хрустальное блюдо, Лана облизала пальцы и придирчиво оглядела зашедшую после актерской школы подругу. — Я пригласила на вечер гостей. Скромная вечеринка. Будет твой Микки!
— Нет! Я ухожу. Ты зря это затеяла.
— Да что «это»? Я вас в постель не укладываю. Ты что, не можешь просто посидеть в гостиной и послушать музыку? Поверь мне, насиловать тебя он не станет.
— Да я его щелчком зашибу, — усмехнулась Ава, взглянув на себя в зеркале. — До плеча мне этот оскароносец достанет?..
Когда явился Руни, Лана торжественно представила ему Аву. Влюбленный, оказавшийся не таким уж низкорослым, элегантно поцеловал дамам руки и тут же, склонив голову, пригласил Аву поужинать с ним в ресторане.
— Вы с ума сошли! Вдвоем в ресторан? — взвилась Ава. — Я честная девушка.
— Мне необходимо видеть вас. Только смотреть! — Глаза Микки излучали такое благоговение и восторг, что заподозрить его в развратных намерениях было трудно.
— Хорошо. Но не сегодня. И учтите — никаких поцелуев! Для меня это очень серьезно. Целоваться я буду только с законным мужем.
— Тогда проблема решена — станьте моей женой! — Он опустился на одно колено.
— Не глупите, Руни! — Ава царственно отвернулась и вышла на террасу.
Микки смотрел ей вслед с недоумением — до сих пор он не сталкивался с подобным женским поведением. Если бы не заверения Клифа Оуэна, у него и сомнений не возникло бы в полном к нему безразличии этой весьма странной девицы. Но Клиф, с которым Микки был знаком с детства, все уши прожужжал, как вздыхает по нему новая, многообещающая звезда. И добавил: «Эта девушка — штучное производство. Таких не соблазняют, на таких женятся».