Фрэнк Синатра: Ава Гарднер или Мэрилин Монро? Самая безумная любовь XX века

А ведь все шло как по маслу. Клиф, как и Микки Руни, родился в Бронксе. Его мать работала портнихой в театре и частенько общалась с матерью Микки. Именно Микки помог Клифу устроиться в МGМ. Материальное положение специалиста по кадрам на студии позволило Клифу поселить мать с больной сестрой в Лос-Анджелесе. Идея реализовать авантюрный замысел пришла к нему после пощечины Авы. Он сумел тогда выкрутиться, обратив все в шутку, но мало кто в это поверил. Насмешник Богард при встрече каждый раз подмигивал:

— Как щека, Клиф? Не горит?

— Да мне нечего было ловить, — сымпровизировал он однажды. — Девочка с пеленок влюблена в милашку Руни. Ей нужен симпатичный пупсик, с которым можно играть в куклы.

Богарт удивился:

— Идея неплохая! Девчушка серьезная. Хватит парню со шлюхами возиться.

Клифу пришлось подтвердить Микки эту версию, и тот воспринял ее весьма серьезно:

— Ха! Вот так номер. Никогда не подумал бы… А ведь она офигенная красотка. Я прямо пасть на нее распахиваю…

Затем Клиф сообщил Лане, что Микки не на шутку влюблен в Аву. Когда стало понятно, что дело пахнет свадьбой и Майер пришел в бешенство от этой новости, Клиф решил исполнить рискованный трюк: резко угодить боссу. Он узнал от матери Микки, где тайно венчается парочка, и поспешил в Нью-Йорк, дабы в последнюю минуту расстроить брак и тем самым оказать Золотому Льву ценную услугу. Да и так он отомстил бы Дикарке за пощечину — сорванную свадьбу можно было бы подать журналистам с убийственными для Авы комментариями… Увы, Клифу Оуэну элементарно не повезло.

Сразу после бракосочетания молодые выехали на взятом в прокат автомобиле в Бостон. Новобрачных ждал специальный люкс в отеле, живописно расположенном на берегу Атлантического океана. Заставленные белыми цветами апартаменты поразили Аву. В овальной комнате, сверкающей хрусталем, на золоченом столе в центре лежала огромная коробка, обтянутая серебристым шелком и перевязанная пышным бантом.

— Взгляни, это тебе, радость моя! — Микки, такой торжественный в черном смокинге, легонько подтолкнул к столу обомлевшую супругу. И засмотрелся. Белый капрон свадебного платья, тяжелые смоляные волосы, поднятые вверх и украшенные веночком из флердоранжа, — она была похожа на сновидение. Не могут же у реальной женщины так сиять изумрудами миндалевидные глаза, разве способна так светиться негой атласная кожа… А руки, грудь, талия… Богиня!

Смекнув, что не сумеет отнести новобрачную в спальню, Микки мгновенно сочинил мизансцену:

— Я буду ждать тебя в постели, а ты надень это и приди ко мне во всей роскоши своей несравненной красоты… — с пафосом произнес он, пожалев, что никогда не играл романтических ролей. Что бы серьезное он ни сказал — всегда выходит водевиль и фарс.

Новоиспеченный муж удалился. Ава раскрыла коробку. Шуба из платиновой норки — нежнейшая, пышная — лежала в слоях шелестящей бумаги. Ава нырнула в ароматный мех, вмиг ощутив себя существом из другого мира — шикарной, уверенной в себе, манящей женщиной.

— О, это невероятно!

Этот возглас звучал в брачную ночь еще не один раз.

«Ошибки? Ты без них не проживешь»

Утром Микки тихо принял душ и шепнул дремлющей красавице:

— Поспи еще, детка. Меня ждут на переговорах с французской киностудией. И не забудь взглянуть на эту штучку. — Он положил на подушку рядом с раз — метанным шелком дивных волос бархатный футляр.

Ава открыла глаза, когда дверь за мужем закрылась. Пышные шторы на высоком окне, кружево простыней. Белая с золотом мебель, сноп белоснежных гладиолусов у изголовья необъятной кровати. Брошенная на кресло серебристая шубка, бархатная синяя коробочка на подушке.

— Это невероятно… — прошептала она, открыв оставленный Микки подарок. Изящное кольцо с солидным бриллиантом удобно обхватило палец. — И как я жила без эдакой прелести!

Она вспомнила брачную ночь и рассмеялась:

— Ну, Кора животик бы надорвала! Тыр-пыр, ах-ох — и все дела! Подумать только: такая ерунда сводит с ума весь мир и пуще черта пугает бедняжку Молли! Стоило же хранить девичью честь, словно невиданную драгоценность, чтобы Микки воскликнул: «Что? Не понял… Ты — девица? Ну… — он уморительно вытаращил глаза. — Это невероятно!»

Ава накинула пеньюар, подаренный к бракосочетанию Баппи, и вышла в овальную гостиную. Хрустальная люстра нависала прямо над круглым царским столом. Девушка зажгла все светильники — а их оказалось немало, затем медленно и торжественно надела легкую шелковистую шубу и закружилась, отражаясь в десятках зеркал…

Тем временем молодой муж разыгрывал перед друзьями по гольфу репризу под названием «первая брачная ночь», которая станет его коронным номером на весь ближайший месяц. Микки, несомненно, был обаятельным парнем и замечательным комедийным актером — ребята корчились в траве от смеха:

— Вообразите, господа! Моя жена… оказалась девственницей! — завершал он рассказ о женитьбе кинозвезды на красавице старлетке.

Еще смешнее история звучала в Голливуде, куда молодые вскоре вернулись. Здесь Микки сутки напролет проводил на съемочной площадке либо в компании приятелей. Сценка уже претерпела некоторые изменения:

— Я принял душ и, трепеща от страсти, шагнул в темную спальню. «Не з-з-з-ажигай свет!» — лязгая зубами, взмолилась она. Глаза привыкли к полумраку, и я увидел нечто странное: моя суженая лежала на самом краешке ложа, спрятавшись с головой под одеяло. Задыхаясь от предвкушения, я дрожащей рукой сорвал покров и… Тело красавицы, подобно мумии, было завернуто в серую, застегнутую до горла ночную рубаху — отраду престарелых вдов. И казалось ледяным. Признаюсь, мне стало не по себе. Сразу полезли в голову эти сказки про оборотней, мертвецов, пугавшие меня в детстве. Едва я дотронулся до серого мешка, мумия ожила и схватилась за воротник своего савана: «Ты… ты уверен, что это надо снимать?»…

«Не плачь — утешу. Я ведь жду тебя!»

— Поздравь, мы поженились на Багамских островах! — Лана, загоревшая, похудевшая, ворвалась в далеко не шикарное бунгало Микки, где теперь жила с мужем Ава.

— Папашка освоил кларнет, и это решило дело? — Ава резала овощи, на сковороде скворчало мясо.

Лана с удивлением уставилась на нее — никаких расспросов взахлеб, холодное равнодушие.

— Ты что, на Аляске была? В ледышку превратилась? Умотал тебя малыш.

— Такова семейная жизнь. Не торопи. Все расскажу. Но сначала порадуй ты.

— О! У меня пожар! — Лана открыла холодильник, достала почти пустую бутылку виски, с раздражением вытрясла в тарелку остатки льда из формочек. — Хозяйство у тебя запущено…

— Ему просто на все наплевать. На все, кроме работы. Ты только взгляни на этот холодильник. Со свалки он его достал, что ли?

— Еще печальней то, что в нем. Ты вроде снималась?

— Крошечные рольки, даже не упоминающиеся в титрах. Девушка в машине в фильме «В этот раз и навсегда» у Чарлза Райснера, девушка на танцевальной площадке в фильме «Мы танцевали» Уилла Гоулдбека, официантка, гардеробщица и другие безымянные девушки, едва мелькающие на экране. У меня ничего не получается! — Отбросив нож, Ава сжала виски. — Сейчас распущу нюни, так себя жалко! Живо рассказывай, что у тебя. Может, оттянет.