Фреска судьбы

— Вы успеете, — заверил его незнакомец. — А если нет — заседание перенесут.

— Как перенесут?

— Просто. Найдут причину и перенесут.

Отец Андрей задумался. Ситуация была слишком интригующей, чтобы он мог вот так запросто повернуться и пойти дальше. Тем более что у черного «Мерседеса» были правительственный номер и мигалка, что само по себе обещало сделать поездку интересной.

— Вы не пожалеете, — доброжелательно сказал незнакомец. Затем высунул голову, посмотрел, нет ли кого рядом, снова повернулся к отцу Андрею и добавил, понизив голос: — Это касается Ордена Света и пропавшей пелены.

После этих слов отец Андрей больше не колебался.

Человека, который сидел за рулем, звали Никита, давать какие-либо пояснения он отказался, а на вопрос дьякона: «Куда мы едем?» ответил просто: «Тут недалеко».

Черный «Мерседес» выехал со двора и резво покатил по шоссе, расчищая себе «маячком» колею в потоке машин. В какое-то мгновение отец Андрей встретился с водителем взглядом в зеркальце заднего обзора. Глаза у того были слишком холодные и слишком проницательные для простого водителя. Кроме того, одет странный водитель был в дорогой костюм, а на правом запястье у него поблескивали золотые часы. Ехали в молчании. Меньше чем через двадцать минут «Мерседес» свернул на Воздвиженку и вскоре остановился возле серого особняка, построенного в псевдомавританском стиле и украшенного размноженным изображением раковины, напоминающей эмблему нефтяной корпорации «Шелл».

— Выходите из машины и поднимайтесь по крыльцу, — сказал странный водитель. — Там вас встретят.

И действительно, стоило дьякону войти в особняк, как с плюшевого красного кресла поднялся высокий блондин в таком же элегантном костюме, как у водителя. Поздоровавшись с дьяконом, мужчина попросил его следовать за собой.

Они поднялись по мраморным ступеням, покрытым красной ковровой дорожкой, пошли по светлому, просторному коридору и остановились перед дубовой дверью с позолоченной бронзовой ручкой, стилизованной под плавно изогнутый стебель с цветком розы. Блондин распахнул дверь и сказал:

— Входите и садитесь, где вам будет удобнее.

Отец Андрей вошел в светлый кабинет, отделанный ореховым деревом. Дверь, мягко щелкнув замком, закрылась за его спиной.

Дьякон осмотрелся, скользнул взглядом по картинам Айвазовского, развешанным по стенам, затем подошел к старинному креслу, обтянутому облупившейся кое-где коричневой кожей, и, секунду поколебавшись, сел.

Ждать пришлось недолго. Через две минуты небольшая дверь, вделанная в деревянную панель стены, открылась, и в кабинет бодрой, деловой походкой вошел мужчина в зеленом кашемировом свитере и коричневых вельветовых брюках.

— Ну здравствуйте, отец Андрей! — весело сказал мужчина и протянул дьякону руку.

Отец Андрей встал с кресла и пожал протянутую руку. Он старался казаться спокойным, хотя был очень удивлен.

— Позвольте, вы ведь…

— Да, да, — кивнул мужчина. — Это я.

Дьякон смотрел на лицо, которое десятки раз видел по телевизору, и не мог до конца поверить, что все это происходит наяву. По телевизору это лицо чаще всего выглядело официально-строгим, иногда — снисходительно-насмешливым. Но сейчас оно было светлым, улыбчивым, с печатью мягкого добродушия.

— Простите, что пригласил вас таким необычным образом, — сказал хозяин орехового кабинета. — Я знаю, что вы любите загадки. Каюсь — мне очень хотелось вас заинтриговать.

— Вам это удалось, — сказал дьякон.

Мужчина засмеялся и сделал рукой широкий жест:

— Садитесь.

Отец Андрей опустился в кресло. Хозяин кабинета сел напротив — на коричневый, массивный, старомодный кожаный диван.

— Чай? Кофе? — предложил он.

— Кофе, — сказал отец Андрей. — С сахаром и лимоном, если можно.

— Можно. Можно даже плеснуть в кофе немного коньячку, как вы любите. — Хозяин кабинета лукаво подмигнул отцу Андрею. Затем снял трубку с черного бакелитового телефона и коротко приказал:

— Два кофе, лимон, сахар, коньяк.

Едва он положил трубку, как небольшая дверь распахнулась, и в кабинет вошел высокий блондин, выглядевший как брат-близнец того блондина, который привел дьякона в этот кабинет. Он молча поставил поднос с серебряным кофейником, чашками и вазочками на стол, щелкнул каблуками туфель, повернулся и молча вышел.

Хозяин кабинета взял кофейник и наполнил обе чашки густым, ароматным напитком. Пододвинул одну к отцу Андрею.

— Угощайтесь!

Кофе, как и следовало ожидать, был великолепным. После первого же глотка отец Андрей почувствовал, что кровь быстрее заструилась по его жилам, а тело наполнилось силой и легкостью. Он удивленно посмотрел на чашку и сделал еще один глоток.

— Отличный кофе! — похвалил дьякон.

— Да, неплохой, — согласился хозяин кабинета.

— Как мне к вам обращаться? — поинтересовался отец Андрей. — По имени-отчеству?

— М-м… — Хозяин кабинета задумчиво потер пальцем сухую, загорелую щеку. — Пожалуй, зовите меня просто «магистр». Так будет и короче, и вернее.

— Магистр, — тихо повторил дьякон. — Магистр, могу я узнать, зачем вы меня сюда… пригласили?

— Я хотел поговорить с вами о том, что произошло в Манеже, — сказал хозяин орехового кабинета, внимательно разглядывая лицо дьякона. — Грустная история, правда? Вот что бывает, когда люди берутся за что-то, что им не по зубам.

— Кого вы имеете в виду?

Магистр дернул уголком губ.

— Неважно. Важно другое. Вы, надеюсь, уже догадываетесь, какую организацию я представляю?

— Орден Люцифера?

Хозяин орехового кабинета тонко усмехнулся.

— Можно и так назвать. Хотя лично я предпочитаю — «Орден Света». Звучит не так зловеще, правда? — Магистр посмотрел на часы. — У меня не так много времени, поэтому говорить буду конкретно и по сути. У нас могущественная организация, господин Берсенев. Можно сказать, что с нами весь цвет нации. Не верите?

Магистр взял со стола пульт, направил его на телевизор и нажал на кнопку. Экран мягко замерцал.

— Это вручение правительственных наград деятелям искусств и политики, которое прошло недавно в Кремле, — прокомментировал магистр.

На экране телевизора появилась сцена, перед которой в удобных креслах сидели люди, известные всей стране. Политики, актеры, режиссеры, литераторы.

— Вы видите? — быстро проговорил магистр, глядя на дьякона такими же мерцающими и переливчатыми, как экран телевизора, глазами. — Теперь вы понимаете, какая мы сила?