Фрилансер. Битва за будущее

— Знаешь, как сделать так, чтобы о маленьком преступлении никто не говорил и не вспоминал? — парировал я.

— Совершить после него большое? — А он мыслит в верном направлении!

— Именно, Феникс. Именно. Давай, закругляемся, и покажу тебе высший пилотаж искусства вселения ужаса в целевой контингент. Просто поверь, У МЕНЯ всё получится. Ни у кого не получится, а у меня — да. При этом то, что будущий консорт, вообще не будет иметь значение, и не вспомнят… Ну, по крайней мере сразу.

— Давай так, спорить не буду, но реально посмотрю, что ты там навертишь, — усмехнулся Этьен и отбросил в сторону окурок. Я докурил и последовал его примеру. Да, нельзя мусорить, нехорошо, но как-то… Не до этого было.

Штаб. Вошли маршем победителей. По пути договорились, кто что делает, в смысле он должен собрать ребят, кто в строю, и дать им новую вводную, что будем делать сейчас. У них всего два меха, но больше и не надо — можно даже сказать, что АЖ два меха. Кивнул — мол, иди, выполняй. И Этьен пошёл. Я же подошёл к безопасникам.

— Как дела?

Отчёты, подробные и скрупулёзные. Всем было не по себе, но работу надо делать, за нас её никто не выполнит. Прав кто-то, виноват — всё потом. Будут комиссии, разбирательства, будут выводы и инструкции, но только когда всё придёт в норму. Сейчас же я — их начальство, другого нет, и, несмотря на экспрессию и местами детсад в заднице, не так ваш покорный слуга и плох на самом деле.

— С этим ясно. Всех, кто интересен, из ангара вывели?

— К сожалению, многие нужные погибли, — устало скривился куратор от ведомства тётушки. — А некоторых вроде как вытащили… Фрагментарно. Но отдельные фрагменты решили, что им на этом свете не интересно, и медики оказались бессильны. Но да, внутри интересных нам в живом состоянии не осталось.

— Это хорошо. Того говнюка нашли? — А это куратору от «трёшки».

Тот не стал переспрашивать «какого говнюка», всё понял. Кивнул.

— Да. И я взял смелость послать за ним своих ребят без приказа. Он здесь, его смена. Скоро приведут.

— По этому утырку есть что интересное? Связи? Разведки? Аристо? — Я нахмурился. Скорее всего нет, но вдруг — нельзя не проверить.

— Да ничего на него нет! — Тяжёлый вздох куратора «трёшки». — Во всяком случае, пока. Просто придурок, пишет блог про ерунду, а тут, глядя на «движ», вокруг космодрома и заложников, решил поднять рейтинг. Это не первая запись, он их с десяток за последние дни сделал — благо, что работает тут и доступ имеет, даже куда журналистов не пускаем. Но мои уже всё простмотрели и сказали, там ерунда, ничего серьёзного, потому он и прошёл через фильтр.

«Уже просмотрели». Вон как спецы работают! Я минут десять в отключке был, да ещё минут десять-пятнадцать в себя приходил, а они уже всю информацию имеют.

Ещё минут десять шло рабочее совещание, после чего пришло сообщение от Макса — они достигли палубы дворца, там пока всё в порядке, и одновременно на ЦПУ ввели… Того самого рабочего, который запорол нам всё дело. На которое потрачено СТОЛЬКО ресурсов и усилий!..

…Но я сдержался. Не сорвался, не отмудохал его прямо тут, хотя девчонки судя по виду готовились перехватывать. Всё, Мия, Роза, баста карапузики! Я только что сбросил весь напряг через приступ — даже металл на языке чувствую. Лишь подошёл и холодно спросил:

— На кого работаешь?

Тишина, недоумённый взгляд. Судя по синякам, бойцы «трёшки» его немного по дороге приголубили, потому глаза у сеньора были испуганные.

— На кого работаешь, падла, спрашиваю! — повторился я, добавив в голос угрозы.

— Отвечать! — вперёд вышла Сюзанна, и без запроса в мою сторону двинула парню под дых.

— Й-а-а-а!.. — Й-а-а-а-а… — Тот осел, повиснув на руках молодчиков третьего управления, так и не выпустивших его.

— Спрашиваю, на кого работаешь? Почему «слил» операцию по захвату? Кто разрешал снимать в запретной зоне?

Удар. И снова:

— Й-а-й-а-й-а…

Большего не добьюсь, но уже и не надо. Талант оценивать людей отчитался о проделанной работе, и в оценке я был уверен. Он не при чём. Как злыдень-террорист в смысле. Боги любят шутить, и дали понять вашему покорному слуге, что он заигрался. Передо мной стояло обычное трепло, решившее поднять рейтинг! Понимаете иронию? К операции были подключены бог, чёрт, третье управление и ДБ; для операции раскрутили топовый клан на космическое зеркало космической же стоимости, привлекли строителей с половины планеты, в том числе подключив их «крышу» в лице Сообщества флагов и звёзд… И всё это рухнуло из-за грёбанного репортажа никому не интересного горе-блогера, снятого в нужном месте за полчаса-час до начала, когда отрабатывали подготовку! Позор моим сединам!

Но, как учили преподаватели корпуса, сильный человек не тот, кто способен кого-то озвездюлить. А то, кто в случае неудачи стискивает зубы, встаёт и продолжает идти к цели. И я должен не просто пережить это, а решить проблему лучшим из оставшихся способов.

Журналисты. Человек пятьдесят. И официальные СМИ, и некоторые блогеры-ЛОМы, допущенные к процессу. Все смотрят с удивлением и лёгкой издёвкой. Знают. Уже знают. Да я и не препятствовал утечке — десять минут ничего не решат, а стоял за «тумбой» пред софитами и камерами сеньоров я уже через десять-двадцать минут после первой просочившейся информации. Тут даже есть представитель иностраного медиаканала, из Союза, хоть и не государственный. Противник более объективен, видит то, чего не замечаешь ты — анализ того, что Восток даст в эфир после этой встречи очень важен для понимания тамошних процессов. Мандража не чувствовал, как и волнения в принципе. Перерос. И даже не знаю, хорошо это или плохо? Кто-то скажет что брифинг ответственный, ибо ситуация аховая, я на волосок от политической гибели… Но я этот волосок не ощущал, и совершенно не боялся за будущее. Ладно, начали:

— Уважаемые сеньоры, сеньорины и все, кто нас смотрит и слушает. — Улыбнуться. Искренне. Зверски? Ну, такая у меня искренность, так проявляется. — Это прямое включение, ибо я считаю своим долгом из первых рук донести информацию о том, что случилось только что. — Действительно прямое. Сейчас госканалы прервали свою работу по всей планете. А негосударственные (многие) сами прервали работу, пусть и не все. — Случилось здесь, в агнарах складского комплекса за космодромом…

Вздох, и:

— Как вы все уже знаете, три ангара несколько дней назад были захвачены этнической преступной бандой выходцев из Пакистана и Индии. Их требования не были запредельными, королева могла бы рассмотреть их, и даже удовлетворить, если бы сеньоры не захватили заложников. Ситуация осложнялась тем, что и террористы, и заложники находились в помещениях, где ютилось по меньшей мере по десять тысяч человек в каждом, включая женщин, стариков и детей, а инфраструктуры, удобной для штурма, не было — это всего лишь бывший ангар для космолёта, а не купольный город.

Тишина в зале. Фоновые прешептывания, но все лица напряжённо глядят на меня — все уверены, что я решаю свою судьбу, и ждут, как буду выкручиваться. Хрен вам, я даже не буду пытаться это делать!

— Руководство операцией приняло решение начать с террористами переговоры. Ибо подчеркну, это были всего лишь бандиты. Не боевики с опытом, надрессированные спецслужбами иностранной державы, как Мухариб и его бойцы. Ни даже наёмники, прошедшие Африку. Это — бандиты, промышляющие криминалом на наших улицах. Да и требования их не запредельные, и как уже сказал, её высочество готова была их поддержать, и ждала всё это время лишь отмашки, что заложники отпущены — ибо никакая власть не любит, когда её что-то делать заставляют силой. И… Нет, я не буду прятаться за бюрократию, а её и в спецуре хватает, и честно признаюсь, я поддержал решение о переговорах. Как спецпредставитель главы государства. Ибо ребята эти хоть и особенные, но производили впечатление договороспособных.

Вот теперь сделать длинную паузу для переваривания. «Беру всё на себя» не фигура речи. И всем надо осознать, включая тех, кто по ту сторону экрана.

— Но параллельно мы готовили и штурм, так как добрым словом и пистолетом можно достичь куда большего, чем одним добрым словом, — продолжаю как ни в чём не бывало. Закон шоу. — И этот штурм был хорошо срежессирован и продуман — в антитерроре не дураки сидят. Нам казалось, что всё получится, бандиты сдадутся, заложники будут отпущены, ибо не станут же они их убивать — это единственное, что отделяло бандитов от зачистки.