Фрося. Часть 4

— А у нас в камере девки только и мечтали о том, как на воле они оторвутся со своими корешами за бутылкой.

— Эти марухи твоему пацану не пример, береги его бог от нашей жизни.

С этими словами, он ухватил ловко бутылку и налил Фросе полную рюмку, а себе лишь на донышко.

Увидев её недоумевающий взгляд, усмехнулся:

— Мне сейчас за руль садится, но совсем не выпить нельзя.

Месяц назад ушёл в мир иной Мираб, светлая ему память.

И он не чокаясь, опрокинул в рот содержимое рюмки.

Его примеру тут же последовала Фрося и Сёмка чуть помедлив, допил оставшийся в его рюмке коньяк.

У Фроси в голове стелился туман, лицо раскраснелось и она сама слышала, как у неё заплетается язык:

— А, что с ним произошло?

— А то, что происходит со всеми — старость, ведь твой Шпунт ещё в тридцатые годы для него в форточки лазил, наш грузин и тогда уже был в законе, ладно, братан, подкинь нам в тарелочки мясца с картошечкой, а то твоя мать скоро совсем раскиснет, а мне ещё надо с ней кое-что перетереть.

Плотно закусив, Влад попросил дать ему пачку заварки, высыпав всё её содержимое в заварочный чайничек, залил кипятком.

— Вот, теперь будет по-нашему…

И к Сёмке:

— Иди братан, покрути парочку минут телик, а нам с твоей мамашкой надо побакланить, как говорят французы, тет а тет.

И он широко улыбнулся мальчишке.

Фрося с удовольствием прихлёбывала обыкновенный чай, а Влад с не меньшим свой чефир.

Вдруг он залез за пазуху и вытянул знакомый Фросе пакет, который она когда-то передала ему на хранение.

— Держи Полячка, всё в целости и сохранности, сейчас тебе эти бабки понадобятся, тебя же, поди, обшмонали под чистую.

— Нет, не подчистую, но на дачке сгорело изрядно.

Влад осклабился:

— А я перед тем, как шмалянуть домик, слегка по нему пробежался и парочку кулёчков подтырил.

Один кинул в общаг, а второй держи.

И он вытянул из-за пазухи второй пакет в целлофановой обёртке.

Фрося смотрела с восхищением в чуть заблестевшие глаза матёрого блатного.

— Влад, я не могу взять этих денег, они твои по праву.

— Будет сестра, мы не такие уже добрые, но и добра не забываем, и кто его знает, может когда-нибудь выручишь бабками из беды Меченного.

Он выпил остатки своего жуткого чефира и поднялся на ноги.

— Влад, посиди ещё, куда ты торопишься.

— Сидеть, точно не тороплюсь, поэтому линяю из Москвы, мне надо в ближайшее время где-то залечь, а ты фраерша и ею оставайся, смотри за пацаном в оба, ему наш блатной мир не нужен, он мозговитый, но очень взрывной.

Ах, да, чуть не забыл, эту маляву из-за бугра мне Мираб за две недели до смерти передал, а я про неё и забыл, а сегодня обнаружил рядом с твоим пакетом, держи, может порадуешься.

Он нагнулся над женщиной сидевшей с обескураженным видом на своей табуретке, поцеловал её быстро в щёку и поспешно вышел из кухни своей неслышной походкой.

По дороге кликнул Сёмку:

— Братан, идём, проводишь меня до моей тачки, там и попрощаемся.

Фрося одна осталась сидеть за не прибранным столом.

Хмель внезапно испарился, на место его наваливалась головная боль.

Она смотрела на два лежащих на столе пакета.

Нет, она не знала, сколько в них денег, хотя отлично понимала, что их вполне хватит им с сыном на ближайшие парочку лет и совсем не на бедную жизнь.

Фрося никогда не забывала в тюрьме про закопанный, подобный этим, пакет на одной из грядок на бывшей даче, как и про тайник в печке, ловко сработанный Сёмкой.

Всё это на будущее, а пока она должна вести размеренную жизнь, не привлекая к себе пристального внимание органов правопорядка.

Даже той неволи, что она вкусила за три с половиной месяца ей вполне хватило для очистки мозгов и понимания того, что далеко не всё сходит с рук в стране советов.

Надо, как и Владу залечь на дно, но только ей для этого не обязательно бежать из Москвы, просто желательно найти спокойную работу и не светить богатством.

И тут же набежала мысль — а, кто её возьмёт сейчас на работу, ведь в январе, то есть, через месяц, ей стукнет пятьдесят пять.

Страшно даже подумать — пенсионный возраст.

Ладно, больше нет мочи оттягивать этот момент, ведь так хочется вскрыть письмо, переданное ей Владом.

У неё не было никаких сомнений, что это от Марка.

Глава 87

Фрося дрожащими руками развернула странный конверт без марок.

На нём не было адресов отправителя и получателя.

Она с замирающим сердцем вытащила сложенный вдвое листок, на котором аккуратным мелким почерком Марка пестрели ряды буковок:

«Здравствуй, моя любимая, милая и не забываемая женщина!

Очень, очень надеюсь, что моё письмо застанет тебя в добром здравии, настроении и в лучшем месте, чем то, в котором ты находилась до этих пор, о чём мне поведали мои друзья.

Не описать моего состояния души, когда я узнал о постигших тебя неприятностях, хотя я, конечно, о них предполагал и неоднократно тебя предупреждал, что такое может случиться.

Была болшая вероятность, что после моего отъезда, могут выйти на тебя и закрутить карусель вокруг моего незаконного бизнеса, в который частично я втянул и тебя.

Хочется думать, что ты после всех моих предупреждений побеспокоилась о своих тылах, а если они у тебя надёжны, то на тебя много не накопаешь, бог и я постарались тебя всячески огородить от жуткой трясины.

Если ты сейчас читаешь моё письмо, значит тучи миновали и над твоей головой опять светит солнышко.

Немного о себе, а потом о тебе:

На место прибыли без особых приключений.

Встретили честь по чести, но малость нагрели на бабульках, говорят взяли комиссионные.

Сама знаешь, наш мир крокодилов на сантиментах не держится, могут проглотить, так проглотят.