Фрося. Часть 6

– Ребята, вы совсем обалдели, ладно мы с Танюхой, но пожалейте гостя, не понимающего ни слова из вашей стрекотни.

Марк опомнился и стал переводить шутки и воспоминания друзей, но от этого не стало комфортней за столом, потому что не профессиональному переводчику явно не хватало английских слов, чтобы объяснить все нюансы жизни в Советском Союзе. Таня, чтобы сгладить неловкость, стала освобождать стол от некоторых холодных закусок, готовясь подавать горячее, Валера вышел на балкон перекурить, и добровольный помощник завязал беседу Фроси с американцем. Тот с видимым интересом задавал Фросе всевозможные вопросы, касающиеся её жизни в Москве, и вдруг попросил рассказать её о том, как она спасла во время войны еврейскую девочку и также сообщить, где та девочка находится теперь и чем она занимается. Для того, чтобы начать рассказ об Анютке, Фросе пришлось объяснить, где она жила, в какой семье воспитывалась, пришлось рассказать гостю, как она появилась в Поставах, как жила у дальних родственников, о своём неудачном замужестве, об Алесе и ксёндзе Вальдемаре... Вдруг Леон спросил её что-то по-польски и Фрося, не задумываясь, ответила на том же языке, и тотчас спохватилась, зажав рот рукой, во все глаза глядя на американца. Все были обескуражены не меньше Фроси, даже Марк опешил. Он что-то спросил Леона по-английски и тот со смехом ответил и опять обратился к Фросе на польском языке. Женщина уже пришла в себя и легко повела разговор с гостем на родной речи. Она отметила особый американский акцент, но изъяснялся мужчина достаточно ясно, а понимал, похоже, ещё лучше. На вопрос Фроси, откуда у него такое хорошее знание польского языка, тот со смехом поведал, что его бабушка так до смерти не выучила английский и со своими близкими разговаривала сугубо на нём, хотя хорошо владела и идишем. Компания за столом развалилась на две части. Обрадованный Марк, как только в его услугах перестали нуждаться, тут же полностью переключился на разговор с другом и вторая бутылка водки уже была на исходе. Таня сидела рядом с Фросей и Леоном и старательно ловила мелькающие в разговоре знакомые слова и имена. Леон оказался внимательным и душевным собеседником, не навязчиво он допытывался в некоторых моментах рассказа Фроси до интересующих его мелочей, а иногда только слушал, подперев рукой подбородок. Фрося, конечно, была предупреждена Марком об особом статусе гостя, поэтому она без всяких околичностей, откровенно обсуждала с Леоном всякие детали из биографии её пропавшего в Афганистане сына. Поинтересовался американский гость материальным положением семьи её сына и спросил, как они отнесутся к тому, что он от себя лично окажет некоторую денежную помощь, воспитывающей без поддержки государства детей, жене Семёна. При этих словах он обернулся к Тане, и утонул в её широко распахнутых зелёных глазах, в которых светилась оживающая надежда.

– Пани Фрося, переведите своей невестке, что, если её муж и ваш сын жив, мы всё сделаем для того, чтобы его обнаружить в Афганистане и вызволить оттуда, каких бы это не стоило денег.

– Пан Леон, вы сказали мы?

– Да, да, я всё сделаю от меня зависящее, чтобы заинтересовать влиятельные еврейские организации. Пусть только господь дарует ему жизнь, а мы своих в беде не бросаем.

глава 31

Во время беседы с Фросей, Леон попросил приготовить ему чашечку кофе, а, справившись с ней, засобирался уходить, заверив Марка, что отлично самостоятельно доберётся до гостиницы на такси. Хорошо уже выпившие друзья обрадовались возможности продолжить свой задушевный разговор, разлив остатки второй бутылки водки по рюмкам. Таня вызвалась доставить гостя на своей машине:

– Мама Фрося, мне всё равно надо уже ехать домой, ты же знаешь нашего Сёмочку, ещё начнёт капризничать перед сном, а если его вовремя не уложишь, устроит вырванные годы.

– Езжай Танюха, я посижу немного ещё с мужиками, а потом развезу их по домам, а сама заскочу к тебе и заберу Алеся.

Фрося с Леоном долго сердечно прощались в прихожей, заверяя друг друга, как они были счастливы познакомиться, а молодой мужчина заявил, что в случае, если он вновь появится в Москве, то обязательно навестит этот гостеприимный дом и его обворожительную хозяйку. Закрыв за американским гостем и невесткой двери, Фрося вернулась в зал, где застала двух изрядно выпивших друзей, горячо обсуждающих нынешнее положение политики и экономики в разваливающемся Советском Союзе.

– Марк, ты пойми, власть горбатого дышит на ладан, всякие там Лигачёвы держат его партийным уставом, а Ельцины развернули плечи и прут напролом к той же власти, и я не уверен, что её не добьются, за ними студенческая молодёжь и прогрессивная интеллигенция.

– Тебя Валера, послушаешь, так грядёт новая революция, но ведь без армии она обречена на провал.

– Какая там армия, вот-вот попрут офицеры из Германии и скажи на милость, куда их будут селить и зачем нам внутри столько кадров... Марик, полный бардак начнётся, помяни моё слово, Кавказ закипает, прибалты готовы помереть, но отделиться от Советов, в дохлой Молдавии и то, людишки головы приподняли, подавай им национальную независимость, про хохляндию вовсе говорить не стоит, у них гонора больше, чем их самих, кровушки ещё попьют, а слёзонек прольют...

К моменту, когда Фрося после, того, как выпроводила Таню с Леоном, вернулась в зал, друзья уже приступили к армянскому коньяку, чтобы не тревожить хозяйку просьбой о новой бутылке водки. Она подсела за стол, налила себе клюквенного морса и прислушалась к разговору. Конечно, пора уже было разогнать не в меру разошедшихся мужчин, но протекающий между ними диалог её крайне заинтересовал, а слова Валеры на многое открывали глаза. Было видно, что Марк обескуражен, его умные глаза, хоть и подёрнутые плёнкой опьянения, выражали работу мысли.

– Валера, но ведь страна разутая, раздетая, полуголодная, теряющая социалистическое построение хозяйства и далёкая ещё от капитализма, впадает в хаос, а что потом, что её ждёт?

Карпека расхохотался.

– Ты, что, нашёл во мне оракула, благодарю друг сердечный.

И он вновь залился смехом, а, отсмеявшись, вновь наполнил рюмки.

– Не знаю, всё ещё может быть, но мне кажется, что после бардака, через какое-то время придёт к власти новый диктатор и несколько выправит положение, за это давай и выпьем.

Мужчины чокнулись и опрокинули свои рюмки в рот, закусывая, чем не попадя руками.

– Фросенька, лапочка, не смотри на нас взглядом инквизитора, когда и с кем я смогу так поговорить по душам. Марик ведь наш человек, хоть нынче пашет на империализм, но ему не безразлично, что происходит на его бывшей Родине.

– Валера, далеко не безразлично, ведь я ехал сюда восстановить бывшие связи и наладить взаимовыгодное сотрудничество Штатов с Советским Союзом, тут ведь не паханое поле для бизнеса и вклада средств в экономику.

– Не поспоришь, но дружище, не с того боку подходите, начинается беспредел, ищи компаньонов не среди своих воротил подпольного бизнеса, их скоро затрут, а на сцену выйдут бандиты, криминальный общак станет им материальной базой, а когда хочешь, ещё начнут отстреливать неугодных или наступающих им на горло.

Фрося решила вмешаться в разговор:

– Валерочка, а тебе не кажется, что своими взглядами и разговорами, ты можешь подвести себя к решётке?

– Лапочка, вот этого точно не боюсь, в этом плане в нашей стране стало гораздо легче дышать, как говорит наш вождь с пятном на лбу - плюрализм мнений.

Марк тряхнул головой, было видно, что алкоголь мутит ему уже мозги.

– Валера, ты похож на собаку на цепи, лаешь, а укусить не можешь.

Карпека разлил остатки коньяка.

– К сожалению, ты прав, но развелось полно и бродячих собак, вот от них нашей стране несдобровать, давай накатим и попросим Фросеньку, выдать нам ещё один бутылёк.

– Ну, нет, на этом ребята банкет окончен, и так, почти лыка не вяжете, Марк скоро уже мордой в салат завалится, а тебя качает на стуле, как лодку на волнах. Давайте, опрокидывайте по последней, и я вас развезу по домам.

– Фросик, ты не позволишь мне остаться, а может у меня заночуешь?

Марк икнул и замотал головой.

– Я буду паинькой, мне бы только до подушки добраться.

Фрося засмеялась.

– А я думала, что начнёшь приставать?