Фрося. Часть 6

– Бабуля, где ты так долго пропадала, чуть дождался тебя...

– Алесик, в чём срочность?

– Но, ты ведь знаешь, что мне срочно нужны деньги, иначе гитара уплывёт к другому.

– Ах, да, гитара... сколько тебе нужно?

– Кент не уступает ни копеечки, две с половиной штуки, как я тебе и говорил.

– Алесик, если так дело и дальше пойдёт, нам скоро не за что будет питаться, может родителей слегка напряжёшь?

– Баба Фрося, ты ведь обещала, а про предков я слышать не хочу, можешь не напрягаться, обойдусь я без этих денег и гитары, Танечкины дети тебе же ближе, чем какой-то появившийся ниоткуда внук...

– Алесь, остановись, эгоист проклятый, раз обещала, так дам тебе эти деньги, но в будущем буду поосторожней со своими обещаниями, а тебе советую твёрдо зарубить у себя на носу, последний раз ты так разговаривал со мной. Просто, мне сейчас не до тебя, в ближайшие дни дома буду появляться редко, поэтому требую от тебя полный порядок в квартире и самостоятельную заботу о пропитании.

– А иначе, что выгонишь?

Парень нагло улыбался.

– Выгоню, пойдёшь в общежитие, как ты намеривался.

глава 36

Фрося ничего не добавила к вышесказанному опешившему внуку, развернулась и ушла в ванную. Утром в шесть часов разбудил будильник, Фрося удивилась себе, как она крепко спала. Телефонного звонка не было... Неужели ещё не закончилась операция?! Прежде чем выйти из дому, на кухонный стол положила деньги на гитару, а рядом записку:

"Алесь, получи обещанное, меня не жди, в морозилке найдёшь пельмени и сосиски, сваришь не маленький, когда буду, не знаю, твоя бабушка."

Выпила чашку крепкого кофе с бутербродом, надо было сохранять силы и энергию, а то, не хватало ещё такого позора - падать в обморок. Нет, не будет она ждать звонка, и сама набирать больницу, поедет, на месте легче будет переваривать информацию. Фрося не чувствовала паники и вчерашнего возбуждения, глаза были сухими, сердце билось ровно, она нужна Марку сильная, здоровая и, конечно, нежная. Больница встретила её привычными запахами антисептиков, хлорки и манной каши - по коридорам развозили завтрак. Палата, в которой вчера находился Марк была пуста. Она проследовала к посту медсестры и обратилась к женщине с уставшими глазами:

– Простите, а операция у Марка Гальперина ещё не окончилась?

– У кого?

– Ой, я имею в виду, у американца, которого должны были ночью оперировать.

– А-а-а, закончилась, наверное, час назад, его увезли в реанимацию, туда вход запрещён.

– Скажите, а с кем из врачей я могу поговорить?

И Фрося подсунула пятёрку под книгу записи, лежащую перед медсестрой.

– Ну, погоди барышня, сейчас разузнаю.

Через несколько минут она вернулась.

– Пройди, вон в тот кабинет, Глеб Николаевич тебя ожидает.

В кабинете за столом с кружкой кофе в руке сидел молодой лечащий врач Марка.

– Ну, чего вы, не дождались моего звонка, мне ответил какой-то парень, ничего не соображавший, о чём я ему говорю.

– Это мой внук, я не успела ему рассказать о произошедшем, поздно вернулась домой.

Фрося не сводила глаз с врача.

– Не смотрите на меня, как на икону божьей матери, я всего лишь лечащий врач, операцию делал вашему мужу наш лучший нейрохирург...

– Не тяните жилы, как прошла операция, как себя чувствует Марк?

– Какая вы, всё же нетерпеливая, о каком самочувствие пока может идти речь, когда он находится ещё под наркозом, а операция прошла успешно, гематомы в черепной полости нет, черепные кости скрепили пластиной, а остальное уже в руках божьих и, конечно, многое зависит, как больной перенёс операцию и будет восстанавливать силы, ведь он потерял много крови, пока его нашли.

– Глеб Николаевич, я очень надеюсь, что вы будете держать меня в курсе всего процесса лечения, будут задействованы все необходимые медикаменты и обеспечено внимание ведущих специалистов...

И она положила на стол стодолларовую банкноту.

– Ну, мадам, это зря, ведь и так, вокруг этого больного царит ажиотаж, его персоной заинтересовались на самом верху, как ни как, иностранный поданный.

Но, купюру он аккуратно сложил и засунул в карман рубашки под халатом.

– Глеб Николаевич, я могу его увидеть?

– Пойдёмте, но только издали, когда он придёт в себя после наркоза и его переведут в палату, я вам выпишу пропуск, по которому, если захотите, можете даже ночевать возле него.

Фрося через стекло смотрела на лежащего, подключённого к различным аппаратам Марка. Ей была только видна забинтованная голова и неподвижное тело, накрытое белоснежной простыней. Делать в больнице сейчас было нечего, и она поехала к Тане. Невестка встретила её с встревоженными глазами:

– Мама Фрося, что случилось? Утром позвонил Алесь, нёс какой-то вздор, что твоему мужу сделали операцию, что он сейчас находится в реанимации. Объясни, ради бога, о чём идёт речь?

– Танюха, дай пройти на кухню, поставь чайник на плиту, я вся разбитая, а мне нужно теперь столько сил.

Таня не стала больше задавать вопросов, а быстро начала готовить бутерброды, искоса поглядывая на побледневшее лицо и уставшие глаза свекрови. Приняв от Тани большую чашку чая, Фрося несколько секунд погрела ею руки.

– Танюшечка, ночью на Марка напали грабители, ударили чем-то тяжёлым по голове, раздели до гола и оставили умирать на морозе.

У Тани выпал нож из рук, которым она намазывала сливочное масло на хлеб.

– Мамочка, как он сейчас?

Из глаз молодой женщины потекли слёзы. Фрося рассказала невестке всё произошедшее с момента, как та уехала от неё вместе с Леоном домой и до нынешнего состояния Марка после операции.

– Мама Фрося, что теперь будет, чем я могу тебе помочь?