G.O.G.R.

– Отпусти их! – невесть откуда вынырнул кто-то ещё, Пётр Иванович скосил глаза направо и увидел, как этот кто-то неторопливо прогуливается у неработающего запылённого конвейера.

– А с какой стати? – обладатель скрипучего голоска переключился на своего товарища, и Пётр Иванович почувствовал, как гипноз ослаб.

– Туда! – Недобежкин тоже освободился от гипноза и теперь тащил Петра Ивановича не куда-нибудь, а к открытой дверце «панцера-хетцера».

Серёгин не сопротивлялся – эта машина, наверное, единственный шанс спастись. Пётр Иванович забился в кабину и увидел руль, похожий на штурвал аэроплана.

– Давай, заводи! – скомандовал Недобежкин и захлопнул дверцу.

Пётр Иванович не знал, как заводится «панцер-хетцер»: педали газа не было, ключа зажигания – тоже. Серёгин растерялся, увидев множество кнопок и два дисплея – большой и маленький – вместо лобового стекла.

– Быстрее! – кипятился Недобежкин. – Чего ты застрял? Жми куда-нибудь!!

Пётр Иванович понял, что другого выхода нет. Он взял, да и нажал на красную кнопку – на самую большую. Кабина задрожала, видимо, завёлся мотор. Оба дисплея вспыхнули, на них появилось изображение. А потом – вездеход внезапно сорвался с места и стремительно попёр прямо в стенку.

– Держи же штурва-ал! – перепугался Недобежкин, видя на дисплее, как стенка приближается.

– Чёрт! – Пётр Иванович схватился за этот штурвал, но уже было поздно – «панцер-хетцер» на полном скаку врубился в эту стенку, проломал в ней громадную дыру и понёсся куда-то ещё. Кажется, в другую стенку. «Живой груз» в виде скованных наручниками Эммочки и Мэлмэна в ужасе визжал на ухо Недобежкину.

– Серёгин! Куда ты едешь? – громогласно вопросил Недобежкин, отпихивая от себя Эммочку, которая, не удержавшись на трясущемся кресле, увалилась прямо на него.

– А чёрт его знает! – ответил Серёгин, пытаясь хотя бы, не оббивать стены бортами.

БУХ! БУХ! БУХ! – вездеход нёсся по какому-то коридору, виляя и ударяясь обо все стенки, которые встречались на пути.

– Отворачивай! – милицейский начальник смотрел на дисплей и видел, что их вездеход сейчас наскочит на острый угол, сверкающий неким металлическим штырём.

Пётр Иванович ухватился за штурвал обеими руками, пытался как-то крутить его, но всё-таки, спастись от угла не смог. БА-БАХ! – «панцер-хетцер» рубанул этот угол с оглушительным грохотом, отшибив огромный кусок. Штырь вывернулся и, кувыркаясь, отлетел куда-то во мглу. Посыпалась земля, полетели камни, а потом – обвалился потолок.

– Они все сбежали! – верещал Гопников, топая ногами и поднимая пыль. – Гейнц, поймай их! Верни машину!

– Это был твой вездеход, – флегматично отпарировал Генрих Артерран. – А мой вездеход при мне. Я тебе говорил, не трогать ментов. А ты поступил по-своему. Вот и теперь – поступай по-своему.

Генрих Артерран повернулся к Гопникову спиной, сделал пару шагов в темноту и пропал, словно бы растворился в ней…

3.

– Ежонков! – пытался разбудить «суперагента» Синицын, а Ежонков только всхрапывал и не просыпался.

«Чёрт, куда же я заехал-то?» – ругнулся про себя Синицын, оглядевшись вокруг и сообразив, что в Верхние Лягуши так и не попал, а заехал на какой-то незнакомый пустырь, заросший ковылями, покрытый неудобными для езды кочками.

– Ежонков! – уже не сказал, а крикнул он, и Ежонков, наконец-то, разлепил сонный глаз.

– Чего? – пробубнил он, издав зевок.

– Куда ехать, умник? – осведомился у него Синицын. – Ты же тут был, да?

– А ты тоже был! – огрызнулся Ежонков, выбираясь из мягких лап сна. – Ты тоже должен знать!

– Я сто лет назад тут был! – пробухтел Синицын, разглядывая холм, что торчал неподалёку. – А ты только недавно вернулся!

– Туда! – Ежонков уверенно показал в сторону этого холма.

– Так там же ничего нету! – удивился Синицын. – Нам, по-моему, в деревню надо!

– А не надо нам в деревню! – заявил Ежонков. – Там ихняя база, где холм!

Синицын завёл мотор, но Ежонков вдруг «запел» ноту протеста.

– Нет, выходи! – взвизгнул он. – На такой машине по этим буеракам нельзя – угробишь!

– Но, – возразил Синицын, оценив неблизкое расстояние до холма. – Пешком мы туда будем весь день пилить!

– Ну и что? – не унимался Ежонков, выковыриваясь из кабины на улицу. – Лучше уж пешком, чем расшатать подвеску. Давай, Синицын, ходить полезно – живот исчезнет!

– Какой живот?? – рассердился Синицын, пересчитав под футболкой выпирающие рёбра. – А, это у тебя – живот! Потом займёшься спортом! Залазь, поехали!

– Нет, вылазь! – настаивал Ежонков и уже начинал вытягивать Синицына из кабины за рукав. – Подвеска… Ты знаешь, сколько стоит подвеска??

– Чёрт! – прогудел Синицын.

Он уже собрался просто нажать на газ и уехать, оставив Ежонкова отдыхать тут, на воздушке, но вдруг под ним задрожала земля.

– Что это? – пискнул Ежонков и попятился назад. – Армагеддон??

А откуда-то снизу, может быть, из самого ада, доносились толчки и грохот, словно бы там плясали черти, что ли? БАХ! БАХ! Эй, а эти звуки, кажется, приближаются! Земля дрожала и гудела, будто сдвигалась тектоническая плита.

– Вылезай, бежим! – потребовал Ежонков.

Синицын послушался, выскочил из джипа и собрался бежать. Но тут раздался особо сильный толчок, Ежонков не удержался на кургузых ножках и упал носом вниз, подрезав Синицына. Оба покатились кубарем, и тут земля разверзлась. Прямо у носа Ежонкова и Синицына образовался ужасный кратер. Камни и комья земли брызнули в стороны, один – большущий такой – шлёпнулся около головы Ежонкова. Из кратера вырвалось чудовище – жуткое, чёрное, лязгающее, испускающее какой-то удушливый дым. Со страшным грохотом сей монстр обрушился на землю, а потом – с размаху улёгся на бок. ПШШШ! – испустил он страшный звук и, кажется, затих.

Синицын позволил себе раскрыть один глаз. Перед ним среди гор земли лежал не зверь, и не чёрт. Это была машина – подземный вездеход «панцер-хетцер». Он почему-то потерпел крушение, и теперь лежал неподвижно и дымился лёгким дымком.

– А! А! Я уже умер? – блеял около Синицына дрожащий Ежонков, предусмотрительно уткнув голову в коленки.

– Да нет же, посмотри! – Синицын ухватил его за шиворот и заставил поднять голову.

– Ай! Ой, что это?? – отшатнулся «суперагент» Ежонков, увидав «погибший» вездеход.