G.O.G.R.

– Ну? – осведомилась Эммочка, желая, чтобы они действовали быстрее.

– Полезли, – милицейский начальник проявил героическую храбрость и полез вперёд, увлекая за собою кровать.

– Полезли, – согласился Пётр Иванович, борясь с порывами ветра.

Они приблизились к вентилятору почти что вплотную. Его лопасти сверкали перед лицом Серёгина, и он с долей подспудного страха увидел, что они отточены до остроты ножей. Да, хорошенькая ловушечка – ничего не скажешь…

– Раз, два, три! – каким-то фантастическим образом Недобежкин и Серёгин одновременно уловили нужный момент и отправили тяжёлую кровать в просвет между двумя этими жуткими лопастями.

Кровать ввинтилась прочно, вентилятор остановился. Послышался скрежет и лязг сминаемого металла, и на глазах милиционеров захваченная вентилятором кровать деформировалась и смялась, словно игрушечная, навечно застряв между лопастью и серой бетонной стеной. Мотор натужно загудел, а потом – раздался хлопок, и из него повалил сизый дым. Всё, вентилятор сломан – можно лезть.

– Вперёд! – скомандовал Недобежкин, вытерев пот. – Кажется, прорвались.

Первым между лопастями умершего вентилятора пролез Пётр Иванович. Он был куда компактнее начальника, и поэтому пролез легко, ни за что не зацепившись. Потом решено было пропихнуть Эммочку. Худая, она тоже быстро оказалась с другой стороны. Милицейский начальник бросил быстрый взгляд на неширокий просвет между острыми лопастями, а потом – на себя, прикидывая свои шансы протиснуться. Наконец, Недобежкин решился и проскочил в этот просвет, зацепив ногою только смятую кровать.

– Уфф, живой, – пробормотал он так, чтобы его не услышал никто. – Всё, вернусь в Донецк – сяду на диету…

В конце туннеля забрезжил какой-то свет. Он был неверный и дрожащий, словно бы там, в дали, летал светлячок, или горела свечка. Но другого не было – пришлось троим «подземным странникам» идти к нему. Недобежкин шёл первым – ну кто же не пропустит вперёд начальника? Эммочку поместили в середину, как самую слабую, а Серёгину досталась опасная роль замыкающего. Шахта закончилась, но попали они не на улицу. Перед ними расстилался покинутый цех, в который Серёгин и Недобежкин уже попадали когда приезжали в Верхние Лягуши в первый раз, в компании Ежонкова. В цехе не изменилось решительно ничего: та же пыль, то же запустение, остановившийся конвейер, пустующие конторы, та же сеялка висит под потолком на тех же пыльных цепях. В высоченном потолке до сих пор зияла маленькая дырка, через которую и струился свет. Попав сюда, в цех, все – включая и хитрую Эммочку – вздохнули с облегчением: они выбрались из бандитского плена и скоро выйдут на улицу.

Почувствовав себя на свободе, Недобежкин вспомнил о том, что он милицейский начальник, и с новой сокрушительной силой напёр на опешившую Эммочку.

– Гражданка, вы арестованы, – заявил он ей. – Сейчас вы проедете с нами в Донецк и…

– П-подождите, – всхлипнула Эммочка, которая совсем не хотела быть арестованной. – Вы ничего не знаете…

– Так! – отрезал Недобежкин. – Цыц! Вы уже всё сказали.

Откуда ни возьмись в руке у милицейского начальника возникли наручники, а в следующую секунду эти наручники щёлкнули не тонких запястьях Эммочки.

– Не надо! – пискнула та, пытаясь вырваться. – Отпустите! – эхо разнесло этот вопль и многократно повторило его. Но Недобежкин всё равно не внял.

– В СИЗО разберёмся! – выплюнул он и потащил пленницу туда, где – он знал – был выход.

Пётр Иванович был полностью согласен с начальником: да, эту особу следует арестовать и допросить. На крики Эммочки о пощаде и помощи он не реагировал, а просто шагал вслед за Недобежкиным. В кармане у него до сих пор лежал разряженный фонарик из квартиры Рыжова. Предусмотрительный Пётр Иванович не выбросил его: в такой ситуации могло пригодиться всё. Сейчас, когда они покинули цех и вступили в очередной коридор – их снова поглотила мгла. Пётр Иванович слышал, как спотыкается и чертыхается во мгле Недобежкин, и его рука машинально потянулась к фонарику. Взяв его, Серёгин передвинул тумблер в положение «ON», и к его удивлению фонарик вдруг включился и выбросил яркий луч света.

– А? – это обернулся в его сторону Недобежкин.

– Работает, – Пётр Иванович кивнул на фонарик.

– Не работает! – как-то странно, перепугано выдохнул Недобежкин и зачем-то рванул вглубь коридора. – Бежим!

Скованная Эммочка неуклюже поскакала вслед за Недобежкиным, а удивлённый Пётр Иванович сначала посмотрел на свой фонарик, а потом – оглянулся назад. Да, его фонарик действительно не работал, зато сзади, в цехе, стоял подземный вездеход «панцер-хетцер» и засвечивал своими фарами в этот узкий коридор. Поняв, что дело – дрянь, и бандиты устроили за ними погоню, Пётр Иванович тоже пустился наутёк, стараясь нырнуть в темноту. Этот «панцер-хетцер» ездит чрезвычайно быстро: он не то, что человека – самолёт догонит! Но – он громоздок и не протиснется в такой узкий туннель.

– Сейчас, ещё немного! – крикнул впереди Недобежкин. – Там выход, я помню!

Пётр Иванович тоже помнил этот коридор – да, там выход. Но сделав несколько уверенных шагов вперёд, Серёгин натолкнулся на глухую стену. А потом ещё – столкнулся лбом с Недобежкиным.

– Неужели, не туда свернул? – размышлял Недобежкин, потирая лоб. – Ну, что за чёрт?!

– Они закрыли выход, – подала голос Эммочка, пошевелив скованными руками.

– Что? – Недобежкин и Серёгин одновременно повернулись на её голос.

– Они закрыли выход! – повторила Эммочка громче, с капризной ноткой. – Вы думаете, что я здесь никогда раньше не была? Была! Я даже в темноте пойму, куда идти! Я входила всё время здесь, а теперь – они закрыли выход! Закрыли!

Эммочка сама не заметила, как поддалась панике и опустилась на пол, навалившись спиною на эту глухую стену, которая так внезапно возникла на пути…

====== Глава 80. Первый бой. ======

1.

Когда Синицын постановил, что им надо ехать в Верхние Лягуши, Ежонкову ничего больше не осталось, кроме того, как согласиться с ним и выделить для этой поездки новую машину. «Волг» у Ежонкова больше не имелось, зато имелся джип «Ниссан» модели «Patrol 4Х». Данное чудо техники «суперагент» выкатывал из гаража только по праздникам, или тогда, когда жена требовала везти её в театр или в гипермаркет. А так сие роскошное средство передвижения собирало пыль в элитном гараже под охраной МВД, а сам Ежонков раскатывал на мопеде. Сначала Ежонков очень не хотел ехать в захолустные Верхние Лягуши на «Ниссане» – боялся, что он поломается на грунтовых дорогах. Да и вообще, он мог бы отыскать биллионы причин, по которым не стал бы и приближаться к своей дорогой машине.

– Не хочешь – поехали на мопеде! – Синицыну, вообще, было всё равно, на чём ехать, лишь бы попасть в Верхние Лягуши как можно быстрее, пока «ГОГР» не расправился с Недобежкиным и Серёгиным.

Ежонков прекрасно понимал, что добраться до далёкой деревеньки на мопеде ему не под силу – вот и согласился выкатить «Ниссан» на «ратный бой». Синицына он, конечно, за руль не пустил: мало ли, что? Авось снова надумает на «Ниссане» в какое-нибудь подземелье ломиться??? Да тогда от бедняжечки (от «Ниссана», конечно же) рожки да ножки останутся! А что тогда Ежонкову скажет жена?? Они и так уже два раза разводились, Ежонков едва изыскал пути, чтобы снова пожениться, и не портить себе чистую биографию разводами… А если «Ниссан» будет уничтожен – Ежонкову снова придётся выволакивать чемоданчик, сгребать вещички и топать куда подальше…

Нет, такие мысли Ежонков, вообще, старался гнать прочь из своей головы. Легче пасть геройской смертью, нежели в третий раз разводиться с женой!

– А моя жена, вообще, считает, что я провалился в забой! – огрызнулся Синицын, когда Ежонков начал вываливать на него свои семейные проблемы. – Вчера у моего сына был день рождения! А я где был?? Я вообще, не знаю, на что они там без меня живут! И я не знаю, когда я смогу вернуться к ним!

– А никогда! – «обнадёжил» Ежонков, старательно вертя баранку и соблюдая ПДД, чтобы не дай бог не поцарапать «Ниссан». – Завязался с «ГОГРом» – так будь добр! Всё, закончилась привольная жизнь – началось секретное агентство!

– Я его быстро завершу! – пообещал Синицын. – Намылю шею этому Гопникову – и дело с концом!

В Верхние Лягуши они приехали под утро следующего дня – было около четырёх часов. Ежонков так и не пустил Синицына за руль – а всю ночь «штурвалил» сам, и к утру уже был, как сова, даже ухать начал.

– Ы, я вздремну, что ли? – попросился он у Синицына, когда на горизонте забрезжил корявый въездной знак с зачёркнутым названием «К..лхо.. Кр..сная Зве…» и самопальной табличкой «Деревня Верхние Лягуши». – Только за руль я тебя не пущу – расквасишь, что мне тогда делать??