G.O.G.R.

– Готово! – наконец-то заявил Ежонков с видом победителя циклопов и завоевателя планет. – Ну, всё, можешь отпустить, чай, не убежит!

Послушавшись его, Синицын ослабил хватку и выпустил неподвижные руки Троицы. Последний застыл, словно бы окаменел, и даже не изменил позы, получив свободу. Глаза его были выпучены, рот раскрыт. Синицын даже подумал, что ещё секундочка – и он вывалит язык…

– Ну, давай, пуши его! – поторопил Синицына Ежонков.

– Эй, а он не умер? – обеспокоенно осведомился Синицын, видя, какими рыбьими сделались глазки «кукольника» после знакомства с Ежонковым и его маятником.

– Не! – заверил Ежонков. – Я просто отключил ему двигательную активность, – поведал он, как заправский лектор. – Чтобы не дёргался на допросе!

– Ладно, – поверил Синицын и обратился к застывшему в нелепой позе Троице с первым вопросом:

– Кто такие эти «они», и куда они отволокли Серёгина и Недобежкина?

– Не зна… – начал было, Троица, но его мозг более ему не принадлежал, и он помимо собственной воли перестроился на «правдивую волну». – Штольня! – выплюнул он, сохраняя полную неподвижность. – Шахта Кона! Штольня!

– Штольня! – подпрыгнул Ежонков. – Я так и знал, что это они! Погнали, Синицын! Может быть, ещё найдём!

– Куда? – опешил Синицын. – Ты что, сдурел – в штольню лезть?? Хочешь по-настоящему провалиться в забой?

– В шахте Кона нет забоев! – заявил Ежонков и потащил Синицына за собой. – Там есть «ГОГР»! Топай, давай!

Синицын и Ежонков в спешном порядке покинули подвал Троицы, позабыв-позабросив его хозяина в состоянии гипноза: сидящим в нелепой позе на неудобном табурете. Троица просидел так минут пять, или чуть больше, а потом – потерял равновесие и свалился на пол…

Неновая «Волга» Синицына ездила слишком быстро для неновой «Волги» – видимо, Ежонков вставил в неё немецкий двигатель. Эта улучшенная машина домчалась от конуры Троицы до шахты имени Кона минут за десять. За рулём был Ежонков – он нарушал все правила дорожного движения, какие только существовали на свете. Синицын сидел на пассажирском кресле и молча ехал, успокаивая себя надеждой на то, что у сотрудников СБУ всё же, есть разрешение на то, чтобы срезать углы через газоны и объезжать светофоры по тротуарам. Достигнув забора, что возвышался вокруг территории закрытой шахты, Ежонков так затормозил, что тормоза жалобно и пронзительно завизжали, прося пощады.

– Приехали, вперёд! – скомандовал Ежонков, выпихиваясь из кабины под палящее летнее солнце. – Фонарь у меня клёвый есть – темноты не бойся!

Этот Ежонков словно бы заочно угадал мысли Синицына. Да, Синицын не хотел потеряться в кромешной темноте подземелья, а своего фонарика у него не водилось. Синицын, вообще, считал эту затею Ежонкова со штольней просто сумасшедшей, но больше ничего не оставалось: Недобежкин пропал, Серёгин исчез… Надо когда-то и решиться на действие. Поэтому Синицын вылез из «Волги» и двинулся вслед за Ежонковым к большой дыре, которую кто-то когда-то для чего-то проделал в монолитном заборе. Ежонков начал неуклюже протискиваться в эту дыру головой вперёд, и наконец, застрял на полдороги.

– Чего ты стоишь? – фыркнул он Синицыну, не в силах пропихнуть своё тело дальше. – Подтолкни, что ли?

– Худей! – посоветовал ему Синицын и принялся подпихивать толстяка под зад. – Давай, пролазь, Винни Пух! Чёрт, связался же я с тобой!

Наконец, Ежонков вывалился на остатки пыльного асфальта с другой стороны забора, забарахтался и сварливо заворчал:

– А что тебе не нравится? Я и гипнотизирую, и спрятал тебя, и машинка у меня хоть куда – Шумахера обгонит! Что тебе не нравится??

– Твои габариты! – ехидно заметил Синицын и ловко проскочил в дыру. – Есть меньше не пробовал?

– У меня такой обмен веществ! – буркнул Ежонков, поднимаясь и очищая одежду от пыли. – Лимфатический тип, ничего не поделаешь!

– Обжорный тип! – проворчал Синицын, подбирая из пыли фонарик, который выронил Ежонков. – Давай, катись, колобок!

– Ух, ну ты и ехидный! – обиделся Ежонков, догоняя Синицына. – Думаешь, что я на диетах никогда не сидел?

Штольня была завалена. Обвал случился ещё в прошлом году, когда Пётр Иванович пытался отыскать в ней следы тех, кого похитили бандиты из «банды Тени». Увидев, что вход в подземелье недоступен из-за тонн земли и камней, Синицын застопорился около огромной земляной груды и задумался.

– Эй, ты чего молчишь? – это пыхтел Ежонков, который насилу добежал сюда на своих располневших ножках. – Я у тебя спросил: «Ты думаешь, что я никогда на диетах…»

– Как сюда попасть? – чётко, ясно и по существу вопросил Синицын, проигнорировав это нытьё про диеты.

– А, никак, – бросив Ежонков, оценив грандиозные завалы, что высились перед ним. – Никак не попасть! Всё, финиш!

– Эх, ты! – вздохнул Синицын. – А ещё – СБУ… Думать надо! – он уселся на какой-то большой камень, который, видимо, вывалился из штольни, и обхватил руками голову.

– Я СБУ, а не экскаватор, и не крот! – напомнил Ежонков. – Грести руками не буду!

Синицын, конечно же, не знал, как им с Ежонковым устранить столько камней и глины. Да, тут понадобится экскаватор, и не один. Да и работать придётся не меньше недели… Эй, стоп, а это что? На глаза Синицыну внезапно попалась некая тёмная дыра, или нора, что зияла вон там, справа от огромного земляного кома. Нора достаточно велика, чтобы в неё смог пролезть человек. А протиснется ли Ежонков? Ничего, пропихнём!

– Эй, Ежонков, я придумал! – воскликнул Синицын, перепугав своего пухленького товарища и заставив его подпрыгнуть и вздрогнуть.

– Чего? – выдавил Ежонков, который уже собирался вылезать с территории шахты и возвращаться к своей «Волге». – Чего ты там придумал? – он повернулся и скосил на Синицына недоверчивый глаз.

– Смотри, видишь, там дыра? – Синицын показал пальцем в ту сторону, где увидел предположительный вход в штольню.

Ежонков совсем не хотел лезть в штольню, и даже обрадовался, что она завалена. Посмотрев туда, куда указал ему Синицын, Ежонков ясно различил между двумя монолитными пластами земли узкий чёрный лаз. Но подспудный страх диктовал своё.

– Я ничего не вижу, – соврал Ежонков, сощурившись так, словно бы всматривается.

– Там, там, там! – Синицын схватил Ежонкова за плечи и насильно подпихнул к самой дыре. – Вот!

Ежонков заглянул внутрь и увидел могильный мрак. Откуда-то из тёмной глубины в лицо ему пахнуло сырым холодком.

– Блин, как темно… – фыркнул он. – Хоть глаз выколи!

– Фонарик-то клёвый, – напомнил Синицын, помахав перед носом «суперагента» его собственным большим фонариком. – Вперёд!

Не раздумывая больше ни секундочки, Григорий Синицын пропихнул вперёд упирающегося Ежонкова, а потом влез в дырку сам. Да, это и был вход в штольню. Преодолев препятствия в виде больших камней и нагромождений земли, они вылезли в просторную пещеру. Из пещеры куда-то в неизвестность тянулся длиннющий ход, в котором потерялся свет хорошего фонарика. На земляном полу сохранились остатки рельс, по которым когда-то из забоя выезжали вагонетки с углём. Ежонков несколько раз запнулся об эти проржавевшие от сырости рельсы, а в последний раз даже упал.