G.O.G.R.

А спустя ещё некоторое время – внезапно явился Росси. Нет, сам он не приезжал в Верхние Лягуши – к Гопникову приехал человек по имени Мартин Мильтон – доверенное лицо этого самого Росси. Мильтон был настроен весьма и весьма серьёзно – почти так же, как и Генрих Артерран: либо сотрудничество, либо смерть. Гопников чуть ли не вжимался в стенку, когда Мильтон, чинно прохаживаясь перед его носом, требовал выдать тайны базы «Наташенька» своему боссу Росси и ГОГРу. Гопников устал от всех этих требований, запугиваний и угроз – он хотел одного: спокойной старости. И поэтому, желая сбросить со своих плеч непосильную ношу, взял и выдал Мильтону Генриха Артеррана. Мол, Генрих Артерран начал все эти эксперименты – пускай он и отдувается! Мильтон обрадовался, однако от Гопникова не отстал. Его обязали снова работать на ГОГР – не только в качестве учёного, но и самого настоящего шпиона, почти такого же, как Штирлиц. Задание его было таким: втереться к Генриху Артеррану в доверие, начать работать вместе с ним и добиться, чтобы Генрих Артерран ввёл его в курс своих исследований. Гопников, конечно отказывался: ведь от него требовали невозможного. Но Росси – через Мильтона – отрубил: «Или сотрудничество, или смерть». Да, да, это их любимая общая тема. Гопников уже устал от жизни – слишком уж длинной получилась его жизнь. Но и умирать тоже не хотел – не давал подспудный животный страх перед уходом из жизни, оставшийся в наследие современному человечеству от далёких диких предков. Гопников принял условия ГОГРа.

Генрих Артерран, кажется, не заподозрил Гопникова в связи с ГОГРом и даже приблизил его к своим делам. Часто Артерран поручал Гопникову некоторые опыты с теми веществами, которые он синтезировал из того, что называлось «прототипом». Гопников работал с крысами и обезьянами в одной из уцелевших подземных лабораторий. После каждого опыта он обязан был писать Артеррану подробный отчёт. А результаты, которые он получал, были не далеки от фантастики. Гопников сам снимал на видеокамеру крысу, которая встала на задние лапы, а передними взяла карандаш и написала на столе несколько корявых, кособоких букв. Сначала Гопников не понял, что нацарапало на белоснежной столешнице это животное, рождённое природой быть бессловесным. Но, присмотревшись, разобрал в каракулях свою фамилию, написанную по-русски, но наоборот и буквами в зеркальном отображении…

А потом – что-то случилось – Генрих Артерран заставил его инсценировать свою собственную смерть. Гопников согласился и разыграл свои похороны, хотя для чего это понадобилось Артеррану – он так и не понял. Из большого и уютного особняка Гопников переселился под землю, в одно из покинутых жилых помещений «Наташеньки». Гопников ни на день не прекращал работу: Генрих Артерран так загружал его опытами, что Гопников даже недосыпал и недоедал. Артерран, кажется, был доволен тем, что получалось у Гопникова, вот только никак не объяснял ему, зачем всё это нужно. Гопников практически не знал, над чем он работает, он ни разу не видел прототип. Единственное, что он узнал – это тайна Генриха Артеррана. Гопников узнал, что Генрих Артерран сам себя превратил в чудовище – видимо он попробовал одно из своих зелий так же, как когда-то сделал это сам Гопников.

Гопников уже много лет жил в СНГ, уже привык, освоился с бытом. Приспособился и к работе на «ГОГР», и к Генриху Артеррану – ко всему, что сулила нелёгкая жизнь шпиона, предателя, или кем он там сделался… Однако всё это нелёгкое время Гопников лелеял одну пламенную мечту: вернуться домой. И в один прекрасный (или не очень?) момент его посетило наитие. Идея, бредовая, опасная, как рывок в горящее здание, свалилась на его многострадальную голову во сне. Гопников вскочил с постели в холодном поту, душимый жестокой одышкой. Отдышавшись, он отыскал мобильный телефон и принялся лихорадочно настукивать длинный номер. Гопников звонил Росси. А когда Росси ответил – Гопников, неизвестно на что надеясь, вывалил ему всё, что знал про Генриха Артеррана.

– Так, значит, вы нашли его, – пророкотала телефонная трубка в ухо Гопникову. – Прекрасно. Я дам вам помощника. И отныне вашей задачей будет неотрывно и тайно следить за Артерраном и передавать мне всё, что сможете узнать. Как только задание будет выполнено и этот преступник попадёт в руки ЦРУ – вы сможете вернуться обратно в Америку.

Услыхав о возвращении в Америку, Гопников испытал то чувство, которое в народе называют так: «Душа поёт…». Перед глазами сразу встала уютная комната в общежитии ГОГРа, лаборатория, научная работа. Всё будет, как раньше: он вернётся обратно и обо всём позабудет так, словно бы этих ужасных лет и не было…

После обнадёживающего разговора с Росси, или с Мильтоном – он не знал, с кем конкретно разговаривает – Гопников отправился досыпать в бодром настроении. Он верил, что скоро… нет, очень скоро вернётся домой, и освободится от наглого Генриха Артеррана. А ведь Генрих Артерран так и смотрит на него жадными глазками: точно, собирается превратить в подопытного кролика, гориллу или мышь…

Засыпая, Гопников улыбался, наверное, впервые за всё то время, которое прожил на чужбине. Он даже и не представлял себе, что Росси не спешил открывать для него «зелёный коридор» в Америку – у этого ушлого бывшего агента были свои планы насчёт него. Но Гопникова не волновали более ничьи планы: он видел сон про дом.

На следующий день Генрих Артерран ворвался к нему без стука, едва Гопников, проснувшись, открыл глаза. Генрих Артерран был зол, словно голодный крокодил. Он набросился на Гопникова внезапно, схватил его за воротник пижамы и припёр к стенке. После того, как Гопников попробовал «зелье» – он временами чувствовал в себе богатырскую силу. Однако Генрих Артерран оказался настоящим громилой: Гопникову на минуту показалось, что на него наехал тепловоз, или даже атомоход.

– Выдал… – рыкнул Генрих Артерран в ухо Гопникову. – Я знал, что ты выдашь. Ха-ха…

Генрих Артерран отпустил несчастный, прорвавшийся от напора воротник Гопникова, и стал в стороночку. Размазанный по стенке Гопников стёк на пол, как кисель и теперь снизу вверх взирал, как на лице Артеррана появилась недобрая кривая усмешка хищника, который подкрадывается к жертве. Даже мурашки закишели по похолодевшей спине Гопникова – до того недоброй была эта усмешка.

– Прекрасно! – пропел Артерран и даже три раза хлопнул в ладоши, изобразив аплодисменты. – Именно этого я ждал от вас. Именно для этого оставил вам этот чёртов телефон. И вы, наконец-то догадались пустить его в ход. Браво!

– А? – пискнул Гопников, сидя на полу, не в состоянии проследить ход мыслей своего страшного визави.

– Бэ! – отрезал Артерран, скосив на побеждённого Гопникова недобрый глаз. – Вы будете передавать Росси то, что Я вам скажу и при этом не подавать вида. Вопросы есть?

– А? – снова пискнул Гопников, от страха, или изумления, или чего-то ещё так и не поняв, что хочет от него Генрих Артерран.

– Вопросов нет! – довольно кивнул Генрих Артерран и удалился.

И с тех самых пор Гопникову пришлось безбожно обманывать того, кто пообещал ему возвращение домой. Артерран подсовывал ему какие-то фальшивые планы несуществующих коридоров, липовые отчёты со лживыми цифрами. А Гопников должен был выдавать всё это за правду. Росси, безусловно, верил: как он там, в Америке мог догадаться о бессовестном подлоге? И помощника Гопникову прислал: Альфреда Мэлмэна.

Генрих Артерран лишь хохотнул, узнав про Мэлмэна. Да, конечно, этот простой смертный человек никакая не помеха для того, кто наводит «звериную порчу» и обладает таинственной силой «прототипа».

– Работайте дальше, – снисходительно кивнул Генрих Артерран, хотя Гопников ни словом не заикнулся о приезде Альфреда Мэлмэна. – Встретьте этого субъекта в аэропорту, привезите сюда, объясните его задачу. Валяйте, вам всё можно. Только осторожно, – предупредил он и завершил аудиенцию так, как завершал всегда:

– Вопросы есть?

Гопников уже давно усвоил, что задавать Генриху Артеррану вопросы – неблагодарное и абсолютно бесполезное дело. Он счёл самым безопасным для себя просто промолчать, позволить Генриху Артеррану выплюнуть своё любимое:

– Вопросов нет, – и раствориться в густой тёмной тени, которая царила тут, в катакомбах, в каждом коридоре и в каждом углу.

Да, Генрих Артерран, безусловно, попробовал одно из своих зелий – скорее всего, образец номер триста семь. Именно об этом образце он предпочитал молчать, и Гопников узнал о нём случайно от Эммы. Теперь Генрих Артерран щеголяет устрашающей возможностью каким-то образом мгновенно изменять молекулы собственного тела и в прямом смысле «превращаться в ТЕНЬ». Да, на языке Генриха Артеррана «работать дальше» означало для Гопникова – безбожно обманывать того, кто пообещал ему возвращение домой. Вот Гопников и обманывал Росси, невольно выгораживая Артеррана в обмен на собственную жизнь. Обманывал до тех пор, пока не осознал до конца СОБСТВЕННЫЕ возможности…