G.O.G.R.

Сумчатый ныл и повторял только одно слово: «Крот». Да, этот малодушный, рыхлый, как студень, толстяк совсем не похож на «короля преступности». Обычный делец, прогоревший на нечестном бизнесе. И не имеет ничего общего с тем высоким и стройным джентльменом, которого Пётр Иванович и Сидоров видели в «Доме Кофе». На все вопросы, которые задавал ему Серёгин, Сумчатый отвечал так:

– Утюжара – крот!

Или так:

– Ух, ехидная ехидна!.. Мерзкий попугай!

Когда Сидоров осведомился, не хочет ли Сумчатый «познакомиться» со «слоником», тот серьёзно так заявил:

– Мне негде его держать... Да и купить уже не за что!..

– Тронулся, – посочувствовал Сидоров. – Сидел там безвылазно, в своём этом коттедже – вот и поехал.

– Придуривается, – заключил Пётр Иванович, разглядывая жалкого, рюмсающего, как девчонка, Сумчатого. – Запахло палёным, вот и придуривается. Не станет же он сразу нам выкладывать, куда деваются те, кого он в подземелье спускает!

Сумчатый смотрел вокруг своими заплывшими жиром глазками с удивлением, словно всё ещё не мог понять, где находится.

– Утюжара – крот! – повторил он.

– Сумчатый, хватит ныть, – сказал ему Пётр Иванович. – Для вас будет лучше, если вы сами расскажете нам правду.

– Истина в вине! – изрёк вдруг Сумчатый.

Пётр Иванович решил, что его пока нужно в изолятор отвести, чтобы успокоился. А допросить потом, когда перестанет плакать.

– Только отдельно посади его, а то ещё подерётся с кем-нибудь.

Сидоров потащил Сумчатого в изолятор. Часовой, охранявший его, когда услышал, что Сидорову снова нужна свободная камера, произнёс:

– Не могу. Мне начальник сказал, чтобы вам отдельных камер больше не выделяли. Потому что у вас они – каждый по четыре места занимает.

Делать нечего: Сидоров пока посадил Сумчатого к Крекеру с Ведёркиным. А когда Пётр Иванович пошёл потом к начальнику отделения, сказать ему, что эти люди не могут друг с дружкой сидеть, начальник отрезал:

– Да на ваших этих... фигурантов и камер не напасёшься! Скоро весь изолятор ими заселите! И где это видано, чтобы в четырёхместной камере один человек сидел?!

Сумчатый ещё кричал в изоляторе, что его окружают одни кроты, да ехидны. И... «мерзкий попугай».

И тут зазвонил телефон.

– Здравствуйте, – произнёс на том конце грустный голос старушки. – Это я, мать Ярослава Семёнова. Я вспомнила, что Ярослав хранил свои молочные зубы. Он никому об этом не говорил, только мне. Ярик хранил их, потому что они у него выпадали именно в те дни, когда ему везло. Они у него где-то в доме спрятаны. Приезжайте, может, найдёте...

====== Глава 76. Бал Золушки. ======

Лерочка прихорашивалась перед зеркалом, собираясь идти в ресторан с Чесноком. Она нашла в шкафу своё вечернее платье, которое не надевала ни разу с тех пор, как его купили. Платье была чёрное, шёлковое, украшенное настоящими жемчужинами. Лерочка выложила за него почти четыре свои месячные зарплаты, в надежде на то, что кто-нибудь когда-нибудь пригласит её в ресторан. И вот, появился, наконец, этот «кто-нибудь» и наступило это «когда-нибудь». Платье было очень маленького размера. Чтобы купить его, Лерочка откладывала каждую копеечку, отказывая себе даже в еде. Из-за этого она тогда сильно похудела, и продавщица едва смогла отыскать настолько маленький размерчик. Достав платье из шкафа, Лерочка испугалась, что вытолстилась из него, ведь она иногда грешила, всё-таки, булочками. Но дело оказалось не так уж плохо: платье налезло. Но сидело, всё же, по фигуре, а не болталось, как раньше. Уложив волосы, Лерочка принялась за макияж, когда зазвонил её новый мобильник. «Странно, – подумала Лерочка. – Я купила его только сегодня. И номер никому не давала...».

– Алё? – сказала Лерочка, не в силах побороть любопытство.

– Здравствуйте, Лерочка, – услышала она знакомый голос.

– А как вы узнали мой номер? – удивилась Лерочка. – Я же вам его ещё не говорила...

– В салоне я мог стоять в очереди за вами, – ответил собеседник.

Лерочка попыталась вспомнить, кто стоял за ней в очереди. Полная дама в рыжей шапке? Нет. Сутулый и худой гражданин с редкими усиками? Не хотелось бы... Девушка с выжженными осветлителем волосами? Тоже – нет.

– Родион Робертович пригласил меня в ресторан, – весело сообщила счастливая Лерочка собеседнику, подкрашивая реснички.

– Он вычислил вас, – заключил собеседник. – Никуда не ходите. Вообще, не выходите из дому. Заприте хорошо дверь и не отвечайте никому, кто бы к вам ни пришёл, или позвонил по телефону.

– Ну, для чего всё это? – недовольно протянула Лерочка. – Я просто понравилась Родиону Робертовичу, вот и всё. Да, и он мне нравится: он такой добрый...

– Он – бандит, – отрезал собеседник. – И, если...

Дверной звонок запел песню «Торреодор».

– Это – Родион Робертович! – обрадовалась Лерочка, бросив телефон на туалетный столик.

Она подбежала к двери и открыла её, не спрашивая даже, кто там. Это и, правда, был Родион Робертович «Чеснок». Этот элегантный дорогой костюм так ему подходит!

– Добрый вечер, Лерочка, – в который раз улыбнулся Чеснок. – Вы готовы?

– Да, да, – подтвердила Лерочка, натягивая плащик на своё превосходное платье.

– Вы великолепны! – оценил Чеснок.

Лерочка зарделась, потупившись.

Чеснок повёз Лерочку в самый дорогой ресторан в городе – «Донбасс Палас». А какая у Родиона Робертовича машина! «Мицубиси – Харизма». Лерочка такие только иногда видела на улице.

Припарковавшись на парковке рядом с белым лимузином, Чеснок подал Лерочке руку, помогая выйти из машины. Швейцар учтиво открыл перед ними дверь, и Лерочка в первый раз за свою жизнь окунулась в золотую с красным роскошь ресторана. Лерочка была восхищена и восторженна. Да это же – настоящий бал в королевском дворце! Все нарядные. На небольшой круглой сцене играет живой оркестр. По просторному залу, освещённому огромной хрустальной люстрой, кружатся танцующие пары. У стен стоят белые скульптуры под античность. Круглый свод зала поддерживают ионические колонны.

Чуть в стороне, в нежном полумраке, стоят столики. Родион Робертович повёл Лерочку к VIP-столику на две персоны. Они сели друг напротив друга. Тут же появился ловкий официант и подал им меню. Лерочка читала названия блюд. Многие из них она видела впервые.

– Я на диете, – сказала Лерочка, поборов робость. – В такое позднее время я могу позволить себе только капустный салат без заправки и минеральную воду без газа.

Насчёт капусты Родион Робертович не возражал. А вот, когда услышал про минералку, сказал: