G.O.G.R.

И вот, однажды, Генрих Артерран за чем-то поехал в казино под названием «Волна». Это казино находится на берегу Кальмиуса. Как раз на том, где «ивы тянулись к самой воде, и где ещё сохранилась природа». То есть, там было достаточно глухо и тихо, для того, чтобы застрелить «врага» без свидетелей. И ещё было болото, в котором можно утопить тело. В само казино Коля не заходил. Он топтался возле парковки, скрываясь за деревьями и кустами от охранников. Луна скрылась в тучах. Поднялся ветер. На улице было холодно, даже морозно. Коля замёрз. Он дышал на закоченевшие руки, выпуская изо рта пар, но от этого становилось ещё холоднее, потому что этот пар на руках превращался в капельки воды. От холода Коля даже подпрыгивать начал!

Коля караулил уже, наверное, часа четыре. Глянув на часы, он увидел, что время близится к полуночи. И что он там так долго торчит? В карты играется, что ли?! Коля уже хотел плюнуть и уехать домой – греться, а то ещё простудится, чего доброго! Он уже выбирался из своих кустов к машине, когда увидел, как по ступенькам кто-то спустился. И пошёл не на парковку, а свернул как раз, на набережную. Тут Коля понял, что это – не кто-нибудь, и именно – Генрих Артерран, которого он выслеживает. Коля бесшумно двинулся за ним, нащупав за пазухой рукоять пистолета. По земле, засыпанной опавшими жёлтыми листьями, стелился белый туман, в воздухе висела сырость. Артерран быстро шёл и громко разговаривал по телефону. Но Коля не понял ни слова, потому что он говорил по-немецки, а Коля этот язык не знал. Он, вообще, не дружил с языками. И немецкий – это такой язык, что, по словам и интонациям не поймёшь, что он там кричит – ругательства, или комплименты...

А Генрих Артерран, болтая по своему телефону, заходил всё дальше в глушь. Идя вдоль Кальмиуса мимо отсырелых ивовых стволов, он поравнялся с болотом, и остановился. Коля замер, отошёл за дерево. Болото затянуто тонким ледком. По берегам торчат засохшие камыши. За болотом начинаются густые и тёмные заросли. Артерран прервал разговор резким выкриком и спрятал телефон в карман. А потом принялся молча смотреть на медленно текущую речную воду. Вот, сейчас, как раз, и нужно прикончить его, раз и навсегда, чтобы не спекулировал более Колиной свободой. Из-за своего дерева Коля хорошо видел его, как он стоит там, на берегу, один, беззащитный и слабый против Колиного пистолета. И теперь Коля распоряжается, жить ему, или нет. Если Коля захочет, он проживёт ещё несколько минут, а если не захочет – умрёт сейчас же. Коля был милосерден: дал ему прожить на пять минут больше...

Коля достал пистолет. Долго и тщательно прицеливался, чтобы не промахнуться, выстрелить наверняка. Генрих Артерран продолжал неподвижно стоять у Коли на мушке. В ночном небе бесшумно плыли рваные тучи.

«Всё, эндшпиль!» – произнёс про себя Коля и нажал на ку...

Внезапно кто-то схватил Колю сзади за руку, вывернув её так, что затрещали кости. Коля бестолково выстрелил в воздух, заверещав от боли. Неожиданный противник ударил его так, что Коля, описав в воздухе немыслимый кульбит, плюхнулся в то самое болото, в холодную грязную воду. Николай нырнул с головой, хлебнув хорошенечко этой мутной, воняющей тиной и лягушками, воды. Хорошо ещё, что в холод лягушки спят, а то бы точно проглотил одну! Бедняга пошёл ко дну, потому что одежда быстро набрала воду. Коля пытался вынырнуть, но ноги завязли в иле на дне болота. Насилу ему удалось освободить их и всплыть на поверхность, поднимая брызги. Леденистая вода, как иголки, впивалась в тело. И рука болела ужасно, будто бы была вывихнута, или даже сломана. Гребя здоровой рукой, шумно отплёвываясь и кашляя, временами барахтаясь и скрываясь под водой, Коля добрался до берега. Когда горемыка очутился на мелководье, он пополз на четвереньках, прямо по липкой, мягкой грязи. А потом поскользнулся и шмякнулся в эту грязь лицом вниз.

– Ну что, червяк, нахлебался, да? Выпустил пар? – услышал Коля голос того самого Генриха Артеррана, которого собирался застрелить.

– Ы-ы-ы... – ответил Коля, слабо ворочаясь в грязи.

Генрих Артерран поднял Колю за шиворот и поставил на шаткие ноги.

– Фу, мне даже противно марать об тебя руки! – брезгливо фыркнул он, скривившись, вытирая пальцы о Колину куртку. – Почему тебя до сих пор не приучили к чистоте?

– Ы-ы-ы... – ответил Коля.

Генрих Артерран дёрнул Колю за вывихнутую руку. Сустав хрустнул, встав на место. Коля опять закричал.

– Небось, не будешь больше махать пистолетом? – осведомился Артерран. – До свадьбы заживёт.

Коля повалился на колени, держась за больную руку.

– Никуда тебе не деться с подводной лодки. Вопросы есть?

– Ы-ы-ы...

– Вопросов нет. Ползи теперь домой сам, как хочешь! – и Артерран удалился, оставив Колю сидеть на земле, стонать и мёрзнуть в промокшей одежде.

Да, Коля, конечно, предполагал, что Генрих Артерран быстро бегает, но не до такой же степени! Коля даже пикнуть не успел, как уже всё проиграл и искупался в болоте. Да и с какой силой нужно было стукнуть?! Ведь Коля пролетел по воздуху, наверное, метров десять, прежде чем обрушиться в воду! А на руку пришлось наложить гипс и месяц, вообще, не заниматься никаким спортом. А так же, сидеть дома тише мышки и врать Ане, что попал под машину...

====== Глава 70. Опять этот Зайцев! ======

Ярослав Семёнов пропал. Его жена Ирина написала заявление в прокуратуру. И дело это взял ни кто иной, как следователь Сергей Зайцев. Сергей Зайцев скрупулёзно опрашивал всех родственников и знакомых Ярослава Семёнова. Даже его брата Георгия, который делал вид, что безутешно скорбит. Зайцев аккуратно записывал все показания, подшивал их в аккуратную папочку. Он даже у Лукашевичей побывал.

А спустя несколько дней в кювете, на том самом автобане, по которому Ярослав Семёнов ехал на дачу, нашли его сгоревший «Ленд Ровер». На место сейчас же прибыл, конечно же, следователь прокуратуры капитан Зайцев. Он так же скрупулёзно осмотрел место аварии, обгоревшее тело, которое извлекли из-под обломков. А потом экспертиза быстренько признала это тело останками Ярослава Семёнова, а Зайцев откопал где-то каких-то свидетелей (или ему кто-то другой их откопал?). В общем, в тюрьме оказался водитель грузовика, перед которым тогда выскочила машина Семёнова. Как Зайцев разыскал его – тоже остаётся загадкой. Он, кажется, даже из кабинета своего не выходил! А обставил всё так, что будто бы, этот водитель своим грузовиком столкнул с дороги в кювет джип Семёнова и скрылся. Довольный своей работой, капитан Зайцев оформил дело в надлежащей форме – это было его любимое занятие – и передал в суд. «Ещё одна тайна раскрыта благодаря стараниям следователя прокуратуры капитана Зайцева С. П.!» Сергея Петровича даже поздравили с успешно раскрытым преступлением.

– Молодец, – сказал ему по телефону Таинственный Голос. – Продолжай работать. Только смотри – Серёгин тоже не спит.

– Да, хорошо, я буду внимателен, – ответил Зайцев. – А...

– Смотри мне, Зайчик-побегайчик, – перебил Таинственный Голос. – Действуй. Вопросы есть?

– Нет-нет! – поспешил заверить Зайцев.

– Вопросов нет, – произнёс Таинственный Голос, и растворился в гудках.

Пётр Иванович и Сидоров уже съездили в посёлок Пески – на разведку. Они сразу же разыскали сорок четвёртый дом, потому что это был не дом, а замок. Четыре этажа, три веранды, пять балконов. Ещё – башенка на крыше, и что-то, похожее на площадку для вертолётов... А забор – как вокруг крепости какой-то, которая должна выдерживать осаду за осадой! Да, и колючая проволока сверху! Когда милиционеры проходили мимо этого колоссального забора, со двора доносился громоподобный лай сторожевых псов. Их там – не меньше десятка! Ворота – тоже «противотанковые»: высокие, железные. Не распахиваются, а отъезжают в стороны. Колючей проволоки, кстати, над ними ещё больше, чем над самим забором.

– Да, – протянул Пётр Иванович, уныло разглядывая логово Сумчатого. – Это – не коттедж, это – цитадель какая-то...

– И как же мы туда прорвёмся? – спросил Сидоров.

– Не сможем мы туда прорваться, – вздохнул Пётр Иванович. – Придётся как-то выманить Сумчатого. А то он тут засел, как в бункере... Сюда, разве что, с вертолёта спуститься можно.

В Калининском райотделе милиции, конечно же, не было вертолёта. Его, наверное, ни в одном отделении не было, даже в областном! Это только – у МЧС арендовать придётся. Да ещё не известно, умеют ли бойцы обычного милицейского спецназа десантироваться с вертолёта? Может быть, и умеют (Пётр Иванович сам когда-то умел), да только вертолёта всё равно нету!

И вот, Пётр Иванович и Сидоров стали придумывать, как им всё-таки, выманить Сумчатого из его убежища. Потому что сокрушить такую твердыню, всё равно, не удастся! Да ещё и эти собаки. Ротвейлеры, наверное, съедят – и не подавятся! Вот тогда Петру Ивановичу и позвонил Андрей Лукашевич. И сказал, что погиб Ярослав Семёнов, а расследует эту гибель капитан Зайцев.

– Он и к нам приходил, – говорил Андрей Михайлович. – Выспрашивал у меня про дела компании, как будто бы это его больше всего интересует. А когда я спросил его, подозревает ли он кого-нибудь, Зайцев только плечами передёрнул... А Пупсик и его тоже укусил.

«Пупсик»! Это – не Пупсик, это – цербер! Он кого угодно укусит!

Опять этот Зайцев! Как только дело касается местного нефтебизнеса – появляется Зайцев! Наверное, уже раскрыл всё по горячим следам!

– Дело закрыто, – объявил Зайцев, когда Пётр Иванович позвонил ему. – Я уже нашёл виновного, и передал дело в суд. Я, в отличие от вас не трачу время зря! – самодовольно сообщил следователь прокуратуры. И тут же ляпнул:

– Вопросы есть? – это он за Таинственным Голосом повторил, который звонил ему по телефону.