Гадюка
Шрифт:
– Она беременна?
– А ты что, не знал?
– Нет, она мне не говорила.
– Ну вот, а мне сказала. Сегодня… – Барсуков помолчал. – Так что ты собираешься делать?
– Со сделкой?
– С моей дочерью! Когда свадьба?
– Ну… мы ещё об этом не говорили.
– А пора бы.
– Да, вы правы, пора. Но я же не знал…
– Ладно, иди. И подумай. Чтоб к вечеру дал мне ответ.
– Понял. Я… мы с ней всё обговорим и…
Барсуков устало махнул рукой, и Артём поспешил выскочить из кабинета.
Он шёл как во сне, не отвечая на приветствия коллег, которые выходили в коридор по разным надобностям и провожали его недоумевающими взглядами. Те, кто видел
Он остановился возле отдела аналитики и, помедлив, толкнул дверь. В кабинете работала одна девушка, Виолетта, и трое мужчин, включая одного иностранца, Майкла – начальника отдела. Никто из них не отреагировал на вошедшего. Кроме Виолетты, и то не сразу. Несколько секунд она продолжала что-то сосредоточенно печатать на компьютере и только потом подняла взгляд на Артёма. У него был такой вид, что она даже встревожилась, однако не показала этого, а лишь вопросительно дёрнула подбородком. Артём, тоже молча, кивнул в сторону двери, приглашая выйти.
– Чего? – спросила Виолетта, когда они оказались в коридоре.
– Ты почему мне не сказала? – дрожащим голосом спросил Артём.
– О чём?
– Об этом. – Он глазами указал на её живот.
– А, вот ты о чём! – воскликнула она и расхохоталась.
– Тише ты!
Виолетта продолжала смеяться.
– Услышит кто-нибудь, – яростно шептал Артём, дёргая её за рукав.
– Пойдём, кофе нальём, – сказала Виолетта, смахивая с глаз слёзы. – Ой, насмешил.
И она побрела в сторону кухни, время от времени вновь вздрагивая от приступов смеха. Артём, насторожённо поглядывая по сторонам, пошёл за ней. Но его опасения были напрасны – народ в банке усердно работал и на смех из коридора не обратил никакого внимания. Разве что за редким исключением – одна любопытная девица всё же выскочила в коридор и посмотрела вслед удаляющейся парочке, но, не найдя в этом ничего интересного, вернулась на своё рабочее место.
– Значит, побеседовал с моим папашкой? – всё ещё посмеиваясь, спросила Виолетта. – Ты кофе-то наливай.
– Спасибо, я не хочу, – мрачно ответил Артём.
– Тогда мне налей.
– Может, ты сперва объяснишь, что здесь такого смешного?
– Сперва – кофе, – безапелляционно заявила Виолетта.
Артём взял из стопки одноразовую чашечку.
– Молока побольше!
– Я помню, – сказал он и, поставив чашечку на подставку кофемашины, дважды нажал на кнопку «Milk». – А тебе вообще кофе можно?
– Можно, можно.
Артём приготовил напиток и подал Виолетте. Она пригубила и поставила чашечку на круглый стол, стоявший в центре кухни в окружении трёх высоких табуретов.
– Присядем?
Артём послушно сел. Виолетта устроилась напротив и с едва скрываемой усмешкой сказала:
– Да разыграла я папашку, что-то он больно достал меня со своей опекой.
Артём судорожно сглотнул.
– Пристал ко мне, чтобы я с тобой не мутила. Вот я и брякнула ему, чтобы отвязался. А ты что, испугался?
– Я?
– Ну не я же.
– Как тебе сказать… Это было неожиданно.
– То есть ты не хочешь, чтобы я родила тебе ребёнка?
– Я не…
– Может, ты и жениться на мне не собираешься?
– Я со…
– А почему же ты до сих пор не сделал мне предложение?
– Но я…
– Или ты меня не любишь? – Она вдруг сделала строгое лицо. – Признавайся, у тебя кто-то есть?
– Нет! – выпалил Артём и вновь почувствовал омерзительные холодные струйки на спине.
– Да расслабься! – рассмеявшись, сказала Виолетта. – А папашка пусть немного подёргается, ему полезно. Ладно, мне надо идти. Я должна
сегодня релиз доделать.Она слезла с табурета и, грациозно покачивая бёдрами, вышла из кухни.
Третий сеанс, на который Рита купила билеты, закончился в половине пятого. Правда, этот фильм Рита почти не смотрела – какая-то скучная слезливая история, не имеющая никакого отношения к реальной жизни. Поэтому она просидела весь сеанс, погружённая в свои мысли, и очнулась, только когда на экране возникли финальные титры, а немногочисленные зрители зашевелились и стали покидать зал.
До приёма у врача оставалось сорок пять минут, и Рита решила пройтись пешком. До поликлиники она добралась за полчаса и ещё некоторое время нервно расхаживала по коридору возле кабинета, вызывая раздражение у сидевших в очереди пациенток. Конечно, вовремя попасть на приём не удалось, как это обычно и бывает. Когда наконец подошла её очередь, на часах уже было без пяти шесть.
Врачиха, худая брюнетка лет сорока, с короткой стрижкой, в очках, шёпотом ругаясь, что-то заполняла в компьютере.
– С чем пожаловали? – спросила она, не глядя на пациентку.
Рита попыталась сказать, но у неё будто ком поперёк горла встал, не давая возможности произнести ни звука.
– Ну, говорите же, я вас слушаю, – посмотрев наконец на Риту, буркнула врачиха.
Рита беззвучно шевелила губами, но так и не могла ничего выговорить.
– Ты будешь говорить или как?
– Я… хотела спросить, – наконец выдавила из себя Рита. – Можно ли мне… сделать… это.
– Что это?
– Он сказал, что… не надо.
– Кто сказал? Что не надо?
– Артём.
– Какой ещё Артём?
– Это мой…
– Муж?
– Да. То есть нет.
Две крупные слезинки синхронно сбежали по щекам Риты, и она всхлипнула.
– А, понятно, аборт хочешь? – догадалась врачиха.
Рита кивнула.
– Первый?
Рита снова кивнула.
– Дело, конечно, твоё, но… Ладно, давай посмотрим.
Она пробежала пальцами по клавиатуре и удивлённо приподняла бровь.
– Ты когда последний раз на приёме была?
– Давно, – призналась Рита.
– То-то я не вижу ни одной записи в электронной карте. С этими компьютерами! Вот раньше как просто было! Приходит пациент с картой, сразу всё понятно: если карта тонкая – здоровый пациент, если толстая – больной с ног до головы. И ты знаешь, кого надо лечить.
– Того, кто с толстой? – спросила Рита.
– Нет, того, кто с тонкой. Раз он пришёл, значит, действительно приспичило. А тот, у кого толстая карта, его сколько ни лечи, он всё равно больным будет. Ну и смысл? Ладно, снимай трусы и на кресло. Посмотрим, что тебе там абортировать.
Лежавший на столе мобильник завибрировал и голосом Лолиты запел:
«Пошлю его на-алево за звёздочкой…»
Врачиха схватила телефон, встала и, взглядом показав Рите на кресло, подошла к окну.
– Да! – рявкнула она в трубку. – Ну?.. Я тебе, кажется, уже всё сказала. Или до тебя плохо доходит?.. А мне какое дело? Это моя квартира, а ты можешь жить у этой своей прошмандовки… Ах, вы уже расстались? Ну ничего, уж ты-то всегда найдёшь, куда свой обмылок засунуть.
Рита растерянно смотрела в спину стоявшей у окна врачихи, даже не пытаясь вникнуть в суть разговора. Потому что внутри у неё огромной тёмной волной поднимался страх. Нет, не страх, а дикий ужас. При мысли о том, что вот сейчас она ляжет на это, напоминающее пыточный станок кресло, и врачиха полезет ей в утробу своими руками и какими-то жуткими инструментами и вырвет из неё то, что принадлежит только ей, Рите, – крошечное зарождающееся создание.