Гадюка

Но сейчас это показалось ей самым лучшим способом скоротать время до вечера, и она направилась к кассе. Купила билеты сразу на три сеанса подряд – на разные фильмы, от мелодрамы до кровавого боевика, – запаслась попкорном и, зайдя в полутёмный и полупустой зал, погрузилась в мягкое кресло.

– Эй! Видал, как скакнуло? – крикнул Иван.

Артём встрепенулся и непонимающим взглядом уставился на коллегу, но тот уже барабанил по клавишам и одновременно кричал что-то в трубку телефона. В зале стоял оживлённый гул, совершенно обычный для середины рабочего дня. Но Артём, с утра пребывавший в сомнамбулическом состоянии, его не замечал. Уши, словно заткнутые берушами, не воспринимали никакие внешние звуки. И тут как будто кто-то резко выдернул их из ушей, весь этот внешний оглушительный мир ворвался в его сознание мощным потоком. Лёгкий озноб пробежал по телу, Артём поёжился и взглянул на монитор. Цена на акции, которые он пообещал купить клиенту, неожиданно скакнула вверх на десять процентов. Это при том, что всё утро эти акции падали, и Артём ждал подходящего момента, когда цена будет на минимуме, чтобы совершить покупку и закрыть выгодную сделку на баснословную сумму – пятьсот миллионов. Самая крупная сделка за последнее время. И он упустил этот момент. Точнее, прозевал, погрузившись в мрачные думы, в попытке найти лучший выход из дурацкой ситуации, в которую сам себя загнал. Как он мог допустить, чтобы эта дура забеременела? Почему пренебрёг самыми элементарными способами предохранения? Лень? Глупость? А если она откажется делать аборт? Если заявится к нему на работу и устроит скандал, и все узнают, какой он идиот? Как он потом объяснит Виолетте, что, встречаясь с ней, продолжал спать с другой? Ведь это конец всему! Разрыв отношений с роскошной богатой невестой, каковой Артём уже всерьёз считал Виолетту, крах карьеры. А значит, вся жизнь насмарку. И всё из-за какой-то дешёвой пигалицы, так неудачно вторгшейся в его жизнь в автобусе, когда он единственный раз вынужден был воспользоваться общественным транспортом. Что делать?

Телефон на столе сердито тренькнул, и на нём загорелась красная лампочка, сигнализирующая о входящем звонке. Артём глянул на серый экранчик и обмер – Барсуков. Неужели он уже знает, что Артём провалил важнейшую сделку? Кто-то успел настучать? Но кто? Артём окинул взглядом зал. Коллеги напряжённо трудились, не обращая на него никакого внимания, кто с телефонной трубкой в руке, кто в наушниках и с микрофоном на столе, перекрикивая друг друга, ругаясь и периодически яростно колотя по клавиатуре. Время от времени кто-то вскакивал, возбуждённо метался по залу и вновь садился. Вероятно, один из них и заметил, как Артём, мутным взглядом пялясь сквозь монитор, профукал важную сделку. И поспешил стукануть начальству. Из корысти, конечно же. Из зависти. Просто чтобы нагадить Артёму. Вот бы узнать, кто это был.

Дрожащей от волнения рукой Артём снял трубку.

– Колосков! – прозвучал в трубке бархатный женский голос.

Секретарша! Не сам звонит – это ещё хуже.

– Привет! – буркнул Артём.

– Через десять минут зайди к Геннадию Андреевичу.

– Хорошо.

«Попал!» – пронеслось в голове у Артёма.

В глазах потемнело, в висках громко стучало. Ему показалось, что он сейчас потеряет сознание.

Иван вскочил со своего места, подбежал к Артёму и хлопнул его по спине.

– Слил! – радостно воскликнул он. – Ну, а ты как?

Артём посмотрел на него со смесью злобы и жуткой усталости.

– Чё – как?

– Не получилось? Да ладно, не парься. Закроешься ещё. Пойдём за кофе.

– Иди, я догоню, – ответил Артём и, выдвинув верхний ящик тумбочки, сунул туда руку.

Среди груды всевозможных ручек, карандашей, скрепок, кнопок и прочей канцелярии он нащупал пупырчатый блистер и извлёк его на свет. Валерьянка. Артём выдавил на ладонь сразу шесть маленьких жёлтых таблеточек и ссыпал их в рот. Затем взял со стола пластиковый стаканчик, на дне которого ещё оставалось воды на один глоток, и запил лекарство. Артём редко прибегал к подобной «терапии», но был в его жизни случай, когда, как ему казалось, он чуть концы не отдал. Ещё в самом начале карьеры. Артём тогда здорово облажался и думал, что его погонят с работы. Будучи очень впечатлительным, он едва не бухнулся в обморок. Руки тряслись, потом прошибло, словно в бане. И тогда именно Иван сунул ему в рот несколько таблеток валерьянки, что довольно быстро привело Артёма в чувство. Он старался не вспоминать тот случай и тщательно скрывал, что тоже стал хранить в столе успокоительное. Так, на всякий случай. И даже несколько раз за два года прибегал к нему. Вот как теперь.

Сразу полегчало. Конечно, валерьянка ещё не подействовала, но нервная система, в предвкушении покоя, отдала приказ организму перейти из экстренного в нормальный режим работы. Артём встал и пошёл на кухню, где его поджидал Иван. Они приготовили себе по большой кружке кофе. Артём всегда пил чёрный, Иван – пополам с молоком. Иван похвастался, что успел продать акции на самом пике и сделал банку солидную прибыль, а значит, может теперь рассчитывать на хороший бонус. Артём о своём провале не распространялся и исподволь пытался выяснить, не Иван ли сдал его начальству. Но, убедившись, что коллега был настолько увлечён своей сделкой, что вообще не замечал ничего вокруг, немного расслабился. Потом взглянул на часы и чуть не поперхнулся – до встречи с Барсуковым оставалось меньше минуты.

Сунув Ивану в руки кружку с недопитым кофе, Артём выскочил в коридор.

– Э, а чего мне с ней!.. – растерянно прокричал вслед Иван.

Артём ворвался в приёмную Барсукова и вопросительно поглядел на секретаршу президента банка Ангелину, шатенку с модельной внешностью и манерами аристократки.

– Заходи, – сказала Ангелина, даже не взглянув на него.

«Тоже мне фифа! – подумал Артём. – Вот поглядим, как ты будешь со мной разговаривать, когда мы с шефом породнимся».

Вслух он ничего не сказал, подошёл к массивной деревянной двери и потянул за бронзовую ручку.

Шеф сидел за столом, держа перед собой какую-то бумагу. Компьютера у него на столе не было, поскольку он им не пользовался и не хотел загромождать кабинет ненужным хламом. При необходимости он доставал из портфеля планшет, который всегда носил с собой, и этого было ему вполне достаточно и для связи, и для просмотра почты, новостей и прочего.

Барсуков взглянул на Артёма поверх очков и кивнул, предлагая сесть. К рабочему столу примыкал длинный стол для совещаний, по обе стороны которого стояло по четыре стула. Артём сел на второй стул от шефа – не слишком далеко, но и не слишком близко.

– Ну? – низким хриплым голосом произнёс Барсуков.

– Геннадий Андреевич, я не знаю, как так получилось…

– Что значит «ты не знаешь»? А кто знает?

– Это было как в тумане. Я, наверное, приболел…

– Да? – Барсуков вскинул брови кверху, и очки сползли на кончик носа. – И что же это за болезнь такая?

– Или съел что-то не то…

– Ты мне тут ваньку не валяй! – хлопнув по столу, рявкнул Барсуков.

Артём вздрогнул и почувствовал, как по спине побежали холодные струйки.

– Отвечай! Что ты намерен с ней делать?

– Всё равно уже ничего не исправить, со мной после такого и говорить не захотят, – затараторил Артём. – Я подыщу что-нибудь новенькое, ещё лучше.

– Что-о? – побагровев, вскричал Барсуков. – Да как ты смеешь, щенок! Да я тебя за неё в порошок сотру!

– Геннадий Андреевич, но она же не одна такая! У меня таких каждый месяц по несколько штук.

– Ах ты, гадёныш! По несколько штук? Вот, значит, как ты ценишь мою дочь!

– А при чём здесь Виолетта?

– При чём? Бросить её решил? Новенькую себе подыскать?

– Я…

– Ну ничего, погоди! – рычал Барсуков.

– Геннадий Андреевич, я же…

– Я тебе устрою весёлую жизнь!

– Да я не собираюсь её бросать! – воскликнул Артём, вскакивая со стула.

– А кто только что сказал…

– Я же не про Виолетту, я про сделку!

– Про какую ещё сделку?

– Которую я запорол.

Барсуков непонимающе посмотрел на Артёма.

– С «Каминтеринвестом». Там цена скакнула, и я не успел покупку закрыть. Я так долго их обхаживал, а теперь они не захотят со мной дела иметь.

– Да, это нехорошо. На какую сумму сделка была?

– На пятьсот.

– А комиссия?

– Ноль шесть.

– Три миллиона, – задумчиво проговорил Барсуков. – Плохо!

– Я всё исправлю!

– Исправит он… Только попробуй не исправить. Ну… а что у тебя с моей дочерью?

– У меня? Всё прекрасно. Мы любим друг друга, и…

– Давно она беременна?

– Кто? – похолодев, переспросил Артём.

– Виолетта.

– Виолетта?

– Ты что, идиот? – рассердился Барсуков. – У меня только одна дочь.