Гагарин
Шрифт:
— Пока только умозрительные, Михаил Сергеевич. Конкретный план выхода из аварийной ситуации не выработан. Изучаем варианты.
— То есть обгадились американцы, не мы?
— Так точно.
— Юрий Алексеевич, я так понимаю, у вас сейчас аврал.
— Конечно, Михаил Сергеевич.
— Насколько необходимо ваше личное присутствие в Звёздном?
— По этикету должен находиться при миссис Мондейл. Правда, вокруг неё вьётся Гусаков. Я всё время на связи через телефон в машине.
— Значит… — он на пару секунд сделал паузу. — Берите максимальное сопровождение, я дам команду МВД обеспечить зелёную улицу, дуйте скорее в Кремль. Сюда же вызову Иванова и из международного отдела ЦК. Ситуация уникальная… Бегом!
—
Тридцать первые «волги» неслись со скоростью сто двадцать по внезапно опустевшему шоссе. На перекрёстках виднелись вереницы машин, задержанные милицией, некоторые сигналили так, что их возмущённое би-би прорывалось поверх воя гаишной сирены из головного авто их кавалькады. Проклинали, наверно. У каждого свои дела, стократ для него персонально более важные, чем интересы державы. Эгоисты!
Когда уже неслись по Москве, позвонил Береговой.
— Юрий Алексеевич, кажется, ваш сын предложил самый разумный вариант. Чертовски рискованный, зато реальный и быстрый. Выслушаете?
— Нет, Георгий Тимофеевич, уже свернули к Кремлю. Советуйтесь с американами, принимайте решение.
Слово «американе», в память о великом Сергее Павловиче Королёве, вошло в обиход как ироничный синоним официального «американцы» и прижилось, впору вставлять в словари.
Отключившись от основных своих дел, космических, Гагарин влетел в резиденцию Генерального секретаря, в бывший свой кабинет, запыхавшийся. Предполагал, что от космоса не уйти, всё взаимосвязано, и не ошибся.
Ситуацию разъяснил Иванов, бодрый ветеран дипломатического и КГБшного поприща, глава МИД СССР.
— Такая у нас шахматная позиция, Юрий Алексеевич. Как вы знаете, с республиканцами мы не договорились по проблеме строительства нефтяного терминала Бандар-Джаск в Иране. Коль Иран — страна подсанкционная, любой танкер, заправленный нефтью в его порту, независимо от происхождения нефти, может стать жертвой «защиты свободы и демократии». А экономика проекта рисовалась очень интересная. Если построить порт в этой гавани и прогонять там до миллиона баррелей в сутки… Простите, не оттуда начал. Наша нефть из Тюмени хуже норвежской, считается более тяжёлой, даже на наши заводы поступает только после перемешивания с лёгкими сортами, например, добываемыми на Кавказе. Такая смесь продаётся немного дешевле выкачанной из Северного моря, но дороже, чем сибирская. Схема очевидна — мы перебрасываем трубопроводную нефть по Ирану до Бандар-Джаска, доливаем к ней купленную у Ирана и продаём, как конъюнктура сложится. Что важно, персидская нефть нам обойдётся дешевле, чем себестоимость тюменской. Из-за санкций при гарантии объёмов хотя бы сто-двести тысяч в день они уступят свою по очень хорошей цене. Куда им деваться?
— А теперь некуда деваться товарищу Уолту Мондейлу, — продолжил Шкабардня. — Как только вы предложите решение, как подчистить за ними на Луне, мы положим в Госдеп проект рамочного соглашения по продаже в Штаты советской нефти, загружаемой с терминала Бандар-Джаск, с восемьдесят девятого года. Как раз построим нефтепровод, порт, а также терминал на нашей стороне трубы.
— У них интересная политическая система, — добавил Иванов. — Формально президентская избирательная компания начнётся в восемьдесят седьмом, а в реальности уже стартовала. Республиканцы припомнят демократам, что при Рейгане отлично летали челноки, утирая нос русским, но почему-то именно Мондейл, вопреки здравому смыслу, кинулся Советам в объятия, и как результат — ЧП на Луне. Минус сколько-то процентов голосов выборщиков в ноябре восемьдесят восьмого. Москва кишит иностранными журналистами. Им дай хоть одну строчку информации, что «Колумбия» потерпела аварию, начнётся светопреставление. И не только из-за технической
неисправности. На весь мир заявили: посадка прошла успешно! Неужто соврали? И кому! Народу Соединённых Штатов, налогоплательщикам, содержащим NASA с воистину космическим бюджетом.— Но одного шантажа мало, и об этом я хотел сказать вам, Юрий Алексеевич. Поэтому, простите, сорвал из Звёздного в столь горячее время. Не хотел доверить столь важный для страны разговор даже спецсвязи. Кроме меня и товарища Иванова в замысел не посвящён никто. Так как будем спасать застрявших?
— Береговой мне доложил, что возникла первая рабочая идея, Михаил Сергеевич. Позвольте уточнить у него, какая она и на какой стадии.
— Уточняйте!
Генеральный секретарь придвинул к Гагарину свой телефон с золотым диском. Начальника ЦПК на месте не застали, но он буквально через три минуты перезвонил сам.
— Юрий Алексеевич! Только воспримите предложение хладнокровно. Ваш Андрей предлагает срочно восстановить лётную годность ракеты МОК-2, срезав у неё обитаемый объём, и вместо него приварить стыковочный узел для спускаемого аппарата от «сапсана».
— Бред! Как МОК сядет на Луну? Опор же у ракеты нет! Они на Луне и остались.
— Именно. В районе Южного полюса, всего в трёх километрах от места посадки челнока. Так как взлёт был на малой тяге, наверняка не повреждены. Он предлагает пристыковать спускаемый аппарат «сапсана» к марсианской ракете, отбуксировать сцепку ионным буксиром к Луне, сесть точно на опорную раму и…
— Стоп-стоп. Сумасшествие какое-то! Это же точность нужна — миллиметровая! Не выйдет.
— У него и на это готов ответ. Во-первых, МОК-2 способна взять слоновий запас топлива — для взлёта с Марса, где тяготение куда выше лунного. Количество попыток посадки почти неограниченное, много десятков раз. Только дать успеть раме остыть, чтоб не расплавилась. Есть и запасной вариант, ракета низкая, можно сбросить герметичный контейнер с припасами для лунной троицы, не разобьётся и с двух десятков метров. А они лишний месяц протянут.
— Узнаю сына, фантазёр с дества, чтоб не сказать грубее… Но боюсь спросить: найдётся ли идиот, готовый на столь самоубийственное дело?
— Он сам и вызвался.
— Что с вами? — спросил Михаил Сергеевич, увидев, как генерал не опустил, а буквально уронил трубку на рычаг. — Вы побледнели. На вас лица нет.
— Андрей готов пожертвовать собой ради спасения лунной экспедиции. А я не могу ни помешать, ни запретить.
— Счастье, что у меня нет детей-космонавтов, — признался генсек. — Но, коль процесс пошёл, работаем. — Американе обязаны подписать соглашение по нефти до того, как МОК снова полетит к Луне.
В качестве гуманного жеста он тиснул кнопку на селекторе, велел принести Гагарину воды.
— Или лучше — кофе?
Юрий Алексеевич отказался от того и от другого, предпочитая немедленно нестись в Звёздный. МОК-2 имеет поворотные двигатели, позволяющие изменять вектор тяги, но никто даже не пытался сажать её вертикально. Если только успеть доставить на полигон МОК-3, третий экземпляр с «Прогресса» и опробовать, ввести настройки алгоритма посадки в корабль Андрея и тем самым превратить маловероятный успех прилунения в ожидаемый…
Началась погоня со временем, она же — погоня со смертью.
Глава 18
18.
Миссис Мондейл была в восторге. Впервые в истории космонавтики готовился к старту с Байконура чисто женский экипаж из четырёх человек. Во время проводов в Звёздном городке первая леди самой главной державы всех времён и народов лично обняла и потискала четырёх девушек, посетовала, что с русскими нет «американской сестры», пустила слезу. Впрочем, ещё одна женщина находится на Луне, как раз из США, вообще счастье-то какое, космос наш, покажем этим глупым мужикам и так далее.