Гагарин
Шрифт:
Привычно надел скафандр. Стравил воздух и открыл люк. Две фигурки в белых скафандрах совершенно другого типа спешили к ракете.
Прихватив первый контейнер, Андрей спустился вниз по лесенке, рассчитанной для противоположного дела — чтобы пилоты марсианской экспедиции поднялись для эвакуации с планеты. Одна шестая земной тяжести казалась совсем немаленькой для тела, успевшего избаловаться за недели в невесомости, едва не выронил груз.
Вдобавок, длины шлангов не хватило до низа, это смутно напомнило историю одного из первых полётов… Он скинул контейнер на обнажённый и слегка почерневший лунный грунт, сам поспешил за следующим.
Когда
— Обидно! Ты — на Луне, а спуститься на Луну не дают шланги? — прозвучало в наушниках. Потом женский голос по-английски добавил: — Мистер Андре, вы не можете спуститься к нам?
От обоих падали очень длинные и непроницаемо-чёрные тени. Солнце стояло чрезвычайно низко, едва не касаясь горизонта, но светило безжалостно, без опущенного светофильтра в ту сторону лучше не смотреть.
Космонавтом, пережившим жуткий стресс от прилунения на грани катастрофы, овладело хулиганское чувство.
— К вам — могу. Но очень ненадолго.
Пока с Земли не прилетел новый запрет, он выдернул оба шланга вентиляции и электрокабель из разъёмов скафандра, сам прыгнул вниз с двухметровой высоты.
Американка показала ОК двумя пальцами в перчатке, Лавейкин что-то кричал, но абсолютно неслышно, поскольку звуков в вакууме нет, а связь оборвалась. Не искушая судьбу зазря, Андрей притопнул несколько раз, чтоб с чистой совестью утверждать «я ходил по Луне», и полез обратно — в объятия кабины «сапсана». Когда воздух снова хлынул в скафандр, в нём уже стояла температура финской бани.
Экономя воздух, Гагарин не восстанавливал давление и лежал на кресле после эскапады, не открывая шлем и отдыхая в ожидании эвакуируемых. Они пришли только часа через три с половиной, поскольку перезаряжали свои скафы. Из полезного приволокли с собой пробы лунного льда.
— Билл остался один, — первым делом сказала мисс Виттенберг, когда подняла стекло шлема и вдохнула воздух кабины. — Чрезвычайно за него волнуюсь. Он просил передать привет жене и детям.
Несмотря на совместный полёт с русскими и обязательное изучение русского языка американка говорила исключительно по-английски. Это была белая женщина за тридцать, совершенно не женственная. Вроде бы с опытом прежних полётов на челноках, теперь это было не важно.
— Начните с того, что отрегулируйте под себя кресло. Иван, помогите ей.
— Слушаюсь, командир!
Вот чуть-чуть бы поменьше сарказма! Да, Лавейкин — подполковник, Гагарин — всего лишь старший лейтенант, но он привёл корабль и он его капитан. Они общались по-русски, не сильно озаботившись, понимает ли их импортный член экипажа.
Устроились. Мисс спросила:
— Чего ждём? Когда старт?
Учитывая неоднозначные обстоятельства их отлёта, не велась телетрансляция, никакой Фил Донахью не распрягался в прямом эфире.
— Компьютеры высчитывают стартовое окно и программу полёта на орбиту, — объяснил Лавейкин. — Скоро.
— Корунд, я Заря-1. Отказ системы дистанционного управления «курчатова». Он не выполнит орбитальный маневр сближения.
— Похоже, влипли, подполковник, — прошептал Андрей, лихорадочно соображая. — Заря-1, какие варианты?
— Корунд, в МОК-2 минимально достаточно топлива для возвращения на Землю без стыковки.
— Понял, Заря-1. Вариант не лучший. МОК-2 будет потеряна. «Курчатов» бросается на лунной орбите, «Салют-11»
лишена толкача для подъёма орбиты и маневров уклонения. Я прерываю полёт и оказываюсь на Земле, не выполнив задания на «Салют-11». Если топлива хватает, предлагаю выполнить орбитальный маневр на двигателе МОК-2.— Вы должны понимать, мисс Виттенберг, — объяснял встревоженной американке Лавейкин. — Луна делает полный оборот вокруг своей оси за двадцать семь дней. «Курчатов» намотал витки вокруг неё, и его орбита уже не проходит точно над зоной посадки «Колумбии» и этого корабля.
— Я знаю азы навигации в космосе, мистер Иван. Какие будут предприняты меры? Вероятно, мне лучше вернуться на «Колумбию» и ждать там? Мистер Андрэ?
— Пока — считаем. Не торопитесь. Если Земля сочтёт, что маневры на кислород-керосиновом топливе по сближению с «курчатовым» сожрут весь резерв горючего и окислителя, а ионный двигатель не запустится, у нас останется последний вариант — снова лететь к Луне, снижаться, а затем прилуниться. Мы же находимся в спускаемом аппарате основного советского пилотируемого корабля серии «сапсан».
— Но мы и так на Луне! — возразила женщина и попросила связь с Хьюстоном.
Как не сложно было ожидать, получила приказ покинуть русский корабль и отправляться к «Колумбии», не подвергаясь ненужному риску при стыковке с неисправным русским атомным аппаратом.
— Баба с возу… — прокомментировал Иван, когда они восстановили давление, израсходовав слишком много воздуха. — Ракете легче. Что там ЦУП?
— Ты слышишь и видишь то же, что и я. Ждём расчета на стыковку с «курчатовым». Жаль, что мисс не тонну весит. Вот тогда бы облегчила т сэкономила топливо!
— А ты уверен, что ионный движок запустится?
— Когда он тягал меня по околоземной орбите и сюда, компьютер не принял ни одной ошибки. Это когда управление по кабелю. А по радио этот буксир отродясь не водили, как пристыковали к «салюту», там и висел до моих импровизаций. Может, какой проводок отвалился, наждачкой не зачистили. Бывает.
Через несколько минут начался обратный отсчёт. Андрей приподнялся, натянув привязной ремень, и приник к иллюминатору, глядя на лунную поверхность так близко, наверно, последний раз в жизни. Вдаль к невидимому отсюда шаттлу тянулись в пыли цепочки следов. Фигура американки, отбрасывавшая стометровую тень, едва различалась, женщина удалилась на добрый километр. Их выбор.
Марсианская ракета мягко оторвалась от Луны. Через тридцать девять минут штырь стыковочного устройства вошёл в приёмник буксира. А ещё через полчаса, после серии тестов, из сопла буксира ударила синяя струя, не видимая космонавтами, и толкнула в сторону Земли.
— Политычэски нэхорошо, получилось, да? — прокомментировал из Центра управления полётом очень знакомый голос. — Американы на Луне, нас там нэт, да ещё эту мисс бросили одну в пустыне, в трёх киломэтрах от их корабля… Нэ джэнтльмены!
— Заря-1, я Корунд. Прикажете вернуться и уговорить мисс Виттенберг лететь с нами?
— Нэт! Продолжайтэ полёт.
Лавейкин оказался говоруном, хохмачом и шахматистом. С ним в паре обратная дорога показалась короче, хоть по реальному времени — то на то.
На «Салют-12» прибыли триумфаторами.
— Была бы здесь Лариска, я выделила бы вам закуток, где нет камер, — шепнула на ухо Ксения, тиская брата в объятиях. — На пользу советской науке, в целях медико-биологического эксперимента.