Галактика Интернет

Однако почему же все-таки новая система производства и управления информационной эры благоприятствует концентрации мегаполисов? Генерация знаний и обработка данных в эпоху информации становятся источниками материальных ценностей и власти. Обе они находятся в зависимости от новаторства и от способности распространять инновации по сетям, которые вызывают синергетический эффект в результате совместного использования такой информации и знаний. Двадцатилетняя традиция городских и региональных исследований продемонстрировала важность территориальных комплексов инноваций в повышении синергетического эффекта. То, что Филипп Айдало, Питер Холл и я ранее назвали «средами инноваций», по-видимо- му, лежит в основе способности городов, и в частности больших городов, превращаться в источники богатства в информационную эпоху. Сказанное, разумеется, справедливо для Силиконовой долины (и вообще всего района залива Сан-Франциско) — общепризнанной колыбели революции в области информационных технологий (Saxenian, 1994). Однако, как это было показано Питером Холлом и мной в нашем глобальном исследовании технополисов, данный аргумент может быть распространен на все общества. Все основные центры технического новаторства возникли внутри крупных мегаполисных зон или на их основе. ЭтоТокио — Иокогама, Лондон, Париж, Мюнхен (сменивший Берлин после Второй мировой войны), Милан, Стокгольм, Хельсинки, Москва, Пекин, Шанхай, Сеул — Инчхон, Тайбэй — Синьчжу, Бангалор, Бомбей, Сан-Паулу — Кампинас, а в США — район залива Сан- Франциско, технополис Лос-Анджелес/Южная Калифорния, Большой Бостон и в последнее время Сиэтл, хотя существуют и вторичные среды инноваций в таких местах, как Остин, научно- исследовательский треугольник в Северной Каролине, «принстонский коридор» и Денвер. Основным исключением из этого ряда является Нью-Йорк (что объясняется историческими причинами), однако это в значительной степени компенсируется той ведущей ролью, которую он играет в области финансов, бизнес- услуг, медиа и культуры. Тем не менее его умение использовать предоставляемые Интернет-экономикой возможности выдвинуло Нью-Йорк на передний край инновационной деятельности. Более того, Питер Холл полагает, что взаимосвязь между городами и инновациями имеет отношение ко всей западной истории культурного творчества и инновационной предпринимательской деятельности (Hall, 1998). Если это имеет под собой основания, то отсюда следует, что, когда мы достигнем информационной эпохи и культурное творчество станет производительной силой, крупные города смогут использовать свои конкурентные преимущества в качестве источников богатства в большей степени, чем когда бы то ни было раньше.

Однако инновационный потенциал городов не ограничивается одной лишь индустрией информационных технологий. Он распространяется на весь диапазон видов деятельности, имеющих дело с информацией и коммуникациями, и таким образом основывается на сетевой организации и Интернете. Новаторство является необходимым в сфере передовых бизнес-услуг, которые формируют главный по части доходности сектор нашей экономики. Такие услуги, как финансирование, страхование, консультирование, юридическая помощь, бухгалтерский учет, реклама и маркетинг, образуют нервный центр экономики XXI века. При этом они сконцентрированы в крупных мегаполисах, наиболее известными из которых в Соединенных Штатах являются Нью-Йорк — Нью-Джерси и Лос-Анджелес — Орандж-Каунти. Поставщики передовых услуг весьма неравномерно распределены между центральным деловым районом и новыми центрами в пригородах, что обусловливается историческими причинами и пространственной динамикой каждого из мегаполисов. К числу определяющих моментов здесь относится то, что эти центры передовых услуг сосредоточены на определенных территориях, построены на основе межличностных сетей процессов принятия решений, организованы вокруг какой-либо территориальной сети поставщиков и заказчиков и во все больших масштабах становятся связаны друг с другом посредством Интернета.

Третья группа создающих стоимость видов деятельности, сосредоточенных в зонах мегаполисов, — это отдельные отрасли индустрии культуры: медиа во всем многообразии их форм, сфера развлечений, искусство, мода, издательское дело, музеи; вся культурная индустрия в целом. Указанные отрасли принадлежат к числу наиболее быстро развивающихся и создающих максимальную стоимость видов деятельности во всех передовых обществах. Они также основываются на пространственной логике сконцентрированных территориально сред инноваций со множеством взаимодействий и личных контактов в ходе инновационного процесса, не отрицаемого, но дополняемого онлайновым взаимодействием.

В-четвертых, во всем диапазоне видов деятельности, относящихся к появлению новой экономики, высокообразованные работники и предприниматели являются главным источником инноваций и создания стоимости. Эти творцы знаний связаны с полными жизни и энергии городскими конгломератами, с такими городами, как Сан-Франциско, Нью-Йорк, Лондон, Париж и Барселона. И они создают свои сети и среды, которые привлекают новые и новые таланты. Таков аргумент Коткина (2000), выдвинутый им для объяснения дифференцированной динамики американских городов в конце 1990-х годов.

Давайте теперь свяжем эти тенденции с эмпирическими данными Зука, свидетельствующими об увеличении концентрации Интернет-доменов в крупнейших мегаполисах мира. Поскольку Интернет осуществляет обработку информации, его узлы располагаются в основных информационных системах, которые являются базисом экономики и институтов мегаполисных регионов. Однако это не означает, что Интернет представляет собой феномен только лишь мегаполисов. Напротив, он является сетью узлов мегаполисов. И следует говорить не о центральности, но о нодальности [60] , основанной на сетевой геометрии.

60

От «node» (англ.) — точка пересечения, узел.

Только благодаря наличию телекоммуникационных и компьютерных сетей эти среды инноваций и эти высокоуровневые сети принятия решений могут существовать в немногих узлах страны или планеты, осуществляя связь со всем остальным миром из нескольких кварталов на Манхэ1тене, на бульваре Уилшир, в графстве Санта-Клара, в Саут-оф-Маркет в Сан-Франциско, в Лондоне, в парижском квартале Опера, в токийском районе Си- буя или в Нова Фариа Лима в Сан-Паулу. Концентрируя значительную часть возможностей производства и потребления из обширных внутренних районов, такие территориальные комплексы генерации знаний и обработки информации связываются друг с другом, тем самым становясь предвестинками новой глобальной географии, основанной на узлах и сетях.

Где бы и когда бы ни образовался крупный узел такой глобальной сети, он расширяется и образует новую пространственную форму — мегаполисный регион, который характеризуется наличием функциональных связей между видами деятельности, рассредоточенными на огромной территории, обычно определяемой посредством рынка рабочей силы, потребительского рынка и рынка медиа (например, телевидения). Мегаполисный регион —- это не только очень большая городская зона. Это также и специфическая пространственная форма, близкая к тому, что блестящий журналист Жоэль Гарро обозначил как Edge City [61] после того как он описал новые пространственные образования в целом ряде крупнейших американских мегаполисов (Garreau, 1991). В большинстве случаев мегаполисный регион даже не имеет названия, не говоря уже о политическом единстве или институциональных органах. Когда мы говорим о «районе залива» (что в данном случае означает район залива Сан-Франциско), мы имеем в виду крупное «созвездие» городов и округов, простирающееся как минимум от Санта-Розы на севере залива до Санта-Круз на юге и от Западных скал Сан-Франциско до пригородов на востоке залива в направлении Ливермора. На этой территории длиной около 60 миль и шириной 40 миль проживают почти 7 миллионов человек. На самом деле крупнейшим городом в районе залива является не Сан-Франциско, а Сан-Хосе, население которого в 2000 году приближалось к одному миллиону человек. Фактически поселение уже давно вышло за пределы этой зоны, соединившись с Центральной долиной и вобрав в себя (минуя границу штата Невада) окрестности озера Тахо, а также Монтерей и Кармель на юге в качестве дополнительной территории проживания для обитателей района залива.

61

Город на краю (англ.).

Еще более удивительный пример — район мегаполиса Южной Калифорнии, объединяющий в виде широко интегрированного пространства территорию, раскинувшуюся от Вентуры на севере до южной оконечности графства Орандж, с населением в 17 миллионов человек, которые живут, работают, потребляют товары и услуги и перемещаются по этой территории, не имеющей никаких границ, названия и определения, кроме потребительского рынка и рынка труда. Кроме того, скоростная автострада связывает графство Орандж с Сан-Диего и — минуя границу — с Тихуаной, что превращает этот регион в двунациональный поли- культурный мегаполис, не имеющий названия. В качестве аналогичных примеров новых пространственных агломераций за пределами Калифорнии могут служить Нью-Джерси — Нью-Йорк — Лонг-Айленд — Род-Айленд — Коннектикут, конурбация Вашингтон — Мэриленд — Вирджиния и мегарегион Новой Англии.

В Азии в настоящее время формируется несколько самых больших в мире мегаполисных регионов, например находящаяся в процессе объединения территория между Гонконгом — Шэньчжэнем — Кантоном — Макао — Цзухаем и дельтой Жемчужной реки с населением порядка 60 миллионов человек. Или регион Токио — Иокогама — Нагоя, простирающийся благодаря «Син-кансен» до Осаки — Кобе и Киото, в пределах которого время нахождения в пути не превышает 3—4 часов (Lo and Yeung, 1996). Сеул — Инчхон, Шанхай — Пудон, метрополия Бангкока, мегаполисы Джакарты, Калькутты, Бомбел (Мумбай), Большого Мехико, Большого Сан-Паулу, Большого Буэнос-Айреса, Большого Рио-де-Жанейро, Парижа — Иль-де-Франс, Большого Лондона и Большой Москвы представляют собой крупные регионы, большинство из которых не имеют четких границ и определения, кроме смутных представлений о том, какой город является у них главным. И я даже не вспоминаю тут о городах с более чем 7-миллионным населением, таких как Лима, Богота или Манила, которые продолжают расти, выступая в роли своеобразных магнитов по отношению к испытывающим кризис внутренним областям, а также в качестве источников развития и выживания благодаря их связи с глобальными сетями.

Строящаяся в Западной Европе 1устая высокоскоростная железнодорожная сеть соединит Лондон с Парижем, Париж с Лионом, Марселем и севером Италии, Париж — Лилль — Брюссель с Нидерландами, а Франкфурт и Кельн — с французской сетью железных дорог. На юге, согласно разработанному плану, Лиссабон — Севилья — Мадрид — Барселона — Бильбао в 2004 году должны будут объединиться с европейской сетью. В общем характерная для Центральной и Западной Европы высочайшая концентрация населения, производства, управления, рынков и городских служб сочетается с транспортной системой, способной сократить время пребывания в пути тремя часами, не говоря уже о регулярном воздушном сообщении с плотным расписанием авиарейсов продолжительностью от 40 минут до 2 часов, которое позволяет объединить между собой большинство западноевропейских городов. Таким образом, образующаяся в самом сердце Западной Европы новая пространственная структура представляет собой совокупность взаимосвязанных мегаполисных регионов, каждый из которых объединяет несколько конурбаций и имеет многомиллионное население, и эти регионы совместно используют весьма значительную долю мировых богатств и информации (Hall, 1997).

Подобные поселения размывают традиционные различия между городом и деревней и между городом и пригородами. Они включают в себя — в виде разрывов в пространственной непрерывности — застроенные участки, свободные пространства, сельскохозяйственные угодья, нетронутую природу, жилые районы, а также предприятия сферы услуг и промышленные производства, разбросанные вдоль транспортных сетей — скоростных автомагистралей и систем массовых перевозок. При этом какое-либо реальное зонирование отсутствует, поскольку места работы, жилые районы и торговые комплексы рассеяны по разным направлениям. Более того, в то время как такие регионы обычно концентрируются вокруг какого-то главного города, более мелкие городские центры постепенно поглощаются внутримегаполис- ными сетями. Постоянно появляются новые узлы — по мере того как в отдельных областях происходит сосредоточение деловой и индустриальной активности, децентрализованной по отношению к тем местам, где она осуществлялась ранее. Повышается роль других районов в качестве поставщиков услуг для всех жителей мегаполиса в целом. Такая региональная мегаполисная структура целиком зависит от транспорта и коммуникаций. А коммуникационные и информационные системы организуются посредством Интернета и вокруг него. Широкое распространение получает работа на расстоянии (из дома или между пространственно разделенными местами), однако ее характер оказывается отличным от того, что предсказывался футурологами. Вместо телекомьютинга мы наблюдаем развитие мультимодальной мобильности в мегаполисе. И я сейчас специально остановлюсь на этом важном вопросе.