Галактика Интернет

Однако наиболее пугающим для людей является самый старый из человеческих страхов: боязнь технологических монстров, которых мы и создаем. Сказанное, в частности, относится к генной инженерии, однако с учетом конвергенции микроэлектроники и биологии, а также возможной разработки вездесущих сенсоров и развития нанотехнологии, этот врожденный биологический страх распространяется на всю сферу технических открытий. Один из создателей сетевых технологий Билл Джой ясно сформулировал тезис об опасности неконтролируемой технической изобретательности. Он вызывает глубокий отклик в нашей коллективной душе, точно определяя наиболее значимое противоречие в происхождении сетевого общества — противоречие между нашим чрезмерным технологическим развитием и нашей институциональной и социальной недоразвитостью.

Это действительно является самой главной проблемой: отсутствие отдельных лиц и организаций, способных и желающих ответить на такой вызов. Я часто упоминал слово «мы». Но кто такие эти «мы»? Если вести речь о тех, кого затронули указанные тенденции, то я подразумеваю под таковыми всех нас, людей. Однако жить в Калифорнии (или допустим, в Барселоне) — это совсем не одно и то же, что проживать в Кочабамбе. А в пределах Калифорнии жизнь в Пало-Альто совсем не похожа на жизнь в Ист-Пало-Альто. Вы будете воспринимать исследуемый в настоящей книге мир совсем по-разному, в зависимости от того, являетесь ли вы Интернет-предпринимателем или школьным учителем. Существующие между нами профессиональные, общественные, этнические, половые, географические и культурные различия обусловливают самые разные последствия в отношениях каждого из нас с сетевым обществом. Однако я утверждаю, что обрисованные мною проблемы оказывают на всех нас весьма значительное влияние. Но кто должен заниматься данными проблемами? Кто такие «мы» в этом случае? И кем представлены действующие лица, возглавляющие наш переход к информационной эпохе?

В условиях демократии обычно это были правительства, действовавшие в интересах всего общества. И я по-прежнему считаю, что они таковыми и остались. Однако я говорю об этом с превеликим трудом, поскольку в полной мере осознаю (как должно стать ясно при прочтении настоящей книги) всю глубину кризиса легитимности и эффективности, характеризующего действующую в нашем мире государственную власть. Нельзя сказать, чтобы в прежние времена она была замечательной. Однако мы знали о ней меньше, а она могла делать больше — как для нашего блага, так и во вред нам. Как мы можем доверить жизни наших детей властям, контролируемым партиями, которые обычно действуют в условиях системной коррупции (незаконное финансирование), будучи полностью зависимыми от «политики имиджа» и возглавляемыми профессиональными политиками (становящимися подотчетными только в период выборов), управляющими обособленными бюрократиями, являющимися технически отсталыми и, как правило, не имеющими представления о реальной жизни своих граждан? Но с другой стороны, есть ли им альтернатива?

Корпоративный бизнес в последнее время демонстрирует гораздо большую степень социальной ответственности, чем было принято думать, однако коммерческие предприятия творят наши богатства, но не решают наших проблем, и большинство людей не склонны доверять миру, в котором доминируют корпорации. Неправительственные организации? На мой взгляд, они являются наиболее прогрессивными, динамичными и представительными формами концентрации общественных интересов. Однако я склонен рассматривать их в качестве «неоправительственных организаций», нежели как неправительственные организации, поскольку во многих случаях они прямо или косвенно субсидируются властями и в конечном итоге представляют собой некоторую разновидность политической децентрализации, нежели альтернативную форму демократии. Они являются частью развивающегося сетевого государства с его переменной геометрией институциональных уровней и политических компонентов. Кроме того, поскольку они являются выразителями законных интересов, им едва ли удастся заменить собой общее благо и осуществлять регулирование или управление сетевым обществом от имени каждого из нас.

«Мы» все еще может означать мы — народ, вы и я. Опирающиеся на свою личную ответственность, будучи информированными людьми, сознающими свои обязанности и уверенными в своих планах. В самом деле, только если вы и я, и все остальные будут отвечать за то, что мы делаем, и будут чувствовать себя ответственными за то, что происходит вокруг нас, наше общество окажется в состоянии осуществлять контроль и управление этим беспрецедентным процессом технического творчества.

Однако мы все еще нуждаемся в соответствующих институтах, мы по-прежнему нуждаемся в политическом представительстве, совместных действиях организованных групп лиц, процедурах достижения консенсуса и эффективной государственной политике. И все это начинается с ответственной, по-настоящему демократической власти. Я полагаю, что в большинстве обществ в деле практического применекия данных принципов царит полная неразбериха, и значительная часть граждан на это даже не рассчитывают. Это слабое звено сетевого общества. Пока мы не перестроим как снизу доверху, так и сверху донизу наши институты управления и демократии, мы не сможем достойно ответить на те главные вызовы, которые перед нами ставятся. И если демократические политические институты окажутся не в состоянии сделать это, то этого уже не сделает или не сможет сделать никто. Таким образом, либо мы осуществим политические преобразования (что бы под этим не подразумевалось, во всем многообразии их проявлений), либо вы и я должны будем позаботиться о перестройке сетей нашего мира вокруг планов нашей жизни.

Быть может, существует и другой путь. Представляю, как кто- нибудь скажет: «Почему бы вам не оставить меня в покое? Я не хочу оказаться в вашем Интернете, в вашей технологической цивилизации, в вашем сетевом обществе! Я хочу только жить, как я жил раньше!» Ну что ж, если вы разделяете эту позицию, то у меня для вас плохие новости. Если вы не позаботитесь о сетях, то они сами так или иначе позаботятся о вас. Ибо пока вы желаете жить в обществе, в данное время и в данном месте, вам придется иметь дело с сетевым обществом. Поскольку мы живем в галактике Интернета.

Послесловие

Чтение «Галактики Интернет» — своего рода историческое путешествие в прошлое, настоящее и будущее: что же было в России в тот период, когда из разрозненных, но тесно связанных друг с другом процессов шло становление «галактики Интернет». Есть много совпадений (не во времени, к сожалению), а в точно схваченных автором чертах новых социальных персонажей — творцов технологических инноваций, лидеров «новой экономики». Узнаваемы мотивы, ценности, амбиции... Можно продолжить этот перечень сходств до того момента, пока не столкнешься с анализом роли экономических и государственных структур и поймешь, почему у нас в России в тот период не могла возникнуть социальная синергия, породившая феномен Силиконовой долины, архитектуру открытости и культуру с «открытыми исходниками».

Сейчас ситуация иная. Рунет — быстро развивающаяся часть Интернета, чью географию вряд ли можно представить без российского сегмента Сети. Сетевые коммуникации и «knowledge industry» в продвинутых сегментах бизнеса, медиа, науки и образования создали новую «нервную ткань» российской действительности. Ее импульсы постепенно вовлекают в новый ритм жизнь российских мегаполисов. Но Россия — страна социальной аритмии, порожденной сосуществованием трех эпох: аграрной, индустриальной и информационной. Власть и влияние этих трех слоев экономики, политики и культуры переплетаются иногда весьма причудливо. Отнюдь не все развитые российские технополисы, опутанные сетями современных коммуникаций, с характерной для таких урбанистических центров социальной динамикой и технически грамотным населением, быстро становятся активной частью «галактики». И именно мощь индустриального прошлого и инерция индустриального настоящего является тому препятствием. Ведь развитие «третьей волны» зависит от ответа на вопросы: какие финансовые потоки питают городские бюджеты; какие приоритеты доминируют в головах стратегов регионального развития; возникла ли «критическая масса» инноваторов, способных изменить властную «повестку дня»?

Не случайно в истории развития Интернета можно отметить одну важную деталь. До 1998 года инвестиции в Сеть со стороны бизнеса были довольно хаотичными, ведь выгоцы сетевой модели сознавали лишь менеджеры среднего звена, которые познакомились с Интернетом еще студентами. Настоящие инвестиции пришли тогда, когда топ-менеджеры крупных корпораций приобрели личные навыки работы посредством Сети и таким образом убедились в эффективности и возможностях новой технологии. Решают ли мэры российских городов свои задачи с помощью Сети? Каковы перспективы у программы «Электронная Россия»? Возможно, до тех пор пока те, кто принимает решения, на своих собственных ПК не откроют «галактику Интернет», в российской бизнес-среде будет задаваться скептический вопрос: да где вы видели эти эффективные сетевые предприятия?

Именно поэтому появление «Галактики Интернет» на русском языке весьма значимо, поскольку идеи Мануэля Кастельса заражают социальной энергией, а аналитическая матрица книги дает возможность предвидеть процессы ближайшего будущего, принимая вызовы информационной эпохи без эйфории «технологического оптимизма», но и без крайностей социального гиперкритицизма.

«Глокально» ориентированный читатель воспримет книгу как инструкцию по истолкованию настоящего: авторский анализ кризиса 2001 года, порожденного не бесперспективностью высокотехнологичного сектора экономики, а «информационной турбулентностью», подтвержден временем. Спокойная констатация неизбежных циклов спада и подъема в развитии новой экономики, статистика продолжающегося роста этого сектора — основания для конструктивных действий всех субъектов, чье будущее с ней связано непосредственно (инновационные предприятия и венчурный капитал) или опосредованно (фондовый рынок, кадровый рынок, сфера образования и научных исследований, медиа-рынок).

Актуальность книги в том и заключается, что она динамизирует социальную синергию. Ведь процесс формирования Интернета идет столь быстрыми темпами, что конструктивное исследование, дающее беспристрастно аккумулированный фактический материал, само становится действующим фактором: описывая мотивы и результаты, создает мотивацию; обнажая противоречия, порождает волю к действию; собирая картину из мозаики экспертных оценок, позволяет понять реальный масштаб происходящих на наших глазах изменений.