Гамбит смерти

– Полноте, Петр Иванович! Не притворяйтесь, что не понимаете, вам не идет.

– Чего притворяться? Не понимаю, совершенно не понимаю. Глуп, видно.

– Ладно, растолкую, - Федор Николаевич пододвинул свободный стул, сел, не сводя с меня глаз.
– Имеете право знать. Более того, обязаны знать. Как вы их, а? Иностранку и хозяйку вашу?
– он хихикнул.
– Опасный вы человек, Петр Иванович, с вами ухо держи востро!

– Опасный, - согласился я. Пыль на столе трехдневная.

– Просто злодей, кровожадный злодей!
– поклонник шахмат улыбался, но морщины на лице - резкие, напряженные. Нервничает.
– Ладно, успокойтесь, не вы убивали, не вы, - он склонил голову на бок, продолжая улыбаться.
– Полегчало? Не замечаю. может быть вы, напротив, разочарованы?

– Я знал, что никого не убивал.

– Каким образом, позвольте полюбопытствовать? Уверенность в себе?

– Кровью меня перемазали, а в желудок не закачали. После рвоты я в этом убедился.

– Да, накладка. Учтем. Ну, раз вы спокойны, я расскажу вам все по порядку, с самого начала. согласны?

– Говорите, если необходимо, - ночной недосып проявился зевком - откровенным, глубоким, с мявом. Я не стеснялся.

– Именно необходимо. Вы, я вижу, не выспались? Сочувствую и обещаю - отоспитесь вволю. Но - к делу. Вернее, к слову. Дошло до нашей конторы, какой - не спрашивайте, все равно не скажу, даже вам и даже сейчас, так вот, дошло, что некая американская фирма "Икс" задумала завоевать рынок любопытным рекламным трюком. Выпускает эта фирма суперкомпьютеры и свою новую разработку она решила подать оригинальным способом: добиться выигрыша компьютером звания чемпиона мира по шахматам, и не просто выигрыша, а с вывертом, сенсацией, скандальчиком. Для этого подбирают малоизвестную шахматистку, и делают из нее чемпионку - среди мужчин. Быстро, очень быстро, за год - как раз к появлению на рынке новой продукции. Потом ее разоблачат, шахматам - смерть, компьютеру - слава. Сама машина, вы понимаете, не здесь, а в Штатах, а система связи - в кармане так называемого тренера этой шахматистки. Он следит за игрой подопечной, нажимает в кармане нужную кнопку, сигнал через спутник идет на компьютер, оттуда - назад, в карман тренера, откуда через микротелефон на ушко дамочке. Один турнир выиграет, другой, гран-при и первенство!

У фирмы "икс" есть конкуренты - "игрек". Они обращаются в нашу контору за подмогой. Проще всего поставить глушилку, опыт есть. Но результат? Не выиграет турнир малоизвестная шахматистка, и только. Придумают другую систему связи или просто мы их не достанем где-нибудь в Австралии. Нет, был придуман ход посильнее: подпустили слушок, что и у "Игрека" появился суперкомпьютер, еще сильнее "Иксового". И они тоже выставляют игрока-марионетку. Идея созрела, витает в воздухе, так почему бы двум фирмам не напасть на нее одновременно? Одна беда - нет у "Игрека" такого компьютера. Но ведь наше главное богатство - люди, и кандидатура подходящая нашлась. Вы эта кандидатура, Петр Иванович, вы.

Коли так сложилось, заболели, то послужите в болезни нужному делу. В нашей конторской лечебнице довели мы вас до кондиции, болезнь - штука капризная, не доглядишь - не туда приведет, может, вы стихи бы стали писать или оперы разные, но есть у нас мастера большие, направили по нужному пути, и вот вы в турнир включаетесь, как бы по своему хотению, но выполняете веление наше, конторское. И выполняете отлично, непосвященные затылки чешут, фирма "Икс" в панике, ведь кто вы для всех - ноль, призер клуба Мумбо-Юмбо. Особенно здорово обставили вы "иксистов" в третьем туре, когда нашли выигрыш раньше ихнего компьютера, ход за ходом опережая его там, у монитора, помните? Блестяще, просто блестяще, позвольте вам выразить искреннюю признательность от имени "Игрека". Вы породили у фирмы "Икс" комплекс неполноценности, а это дорогого стоит. Тут бы вам и удалиться, мало ли чего болезнь выкинет, вдруг покинет вас шахматный талант и просадите бездарно партию. Хотели вас немножечко задавить - не вышло, подстрелить - опять вы увернулись, а напрасно, право, напрасно. Представляете: раненый стрелой подлого соперника, вы падаете в высокую траву, но наши врачи ставят вас на ноги. Или не ставят, это уж как получится, не обессудьте. Не думайте, что вас не ценят, напротив, лично я за вас - горой, но обстоятельства... Все по плану, разработанному и утвержденному. Есть у нас мастера домашних заготовок, чистые Ботвинники. И решили они, что мыслите вы, Петр Иванович, расколоться, проболтаться. Потому подстраховались библейским фруктом, помните, яблоко? Вы его скушали и отключились в положенное время, оставив нам всю грязную работу, англичанка-то вас со смыслом вызывала, - упиваться своим красноречием Федор Николаевич упивался, но пистолет держал правильно.

– Вы убили Элис?
– язык мой немел и еле слушался. Плохо. Не ко времени. Или наоборот?

– Что вы! Не я. Сейчас время разделения труда, узкой специализации. Имеем профессионалов. Он же, профессионал, и кровью вас вымазал. Требовалось изучить вашу реакцию. Дамочку-то вы приговорили, придя к ней. Испытание выдержали, в окно не бросились, молодцом. Пришлось поработать нашему специалисту, прекрасный семьянин, между прочим, дети к нему так и липнут. Поработал он и с Зоей Федоровной, нашим старым помощником.

– Ее-то за что?

– Ради вас. Чтобы вы в себя поверили. Поверит человек - и все сможет. А вы сдаваться собрались. Нехорошо.

– Зачем вы мне все рассказываете?

– Положено по плану. Реакция ваша записывается, затем изучаться будет, на будущее. И в конторе диссертации пишутся, кипит наука. Кажется все, ничего не упустил, - он пожевал губами.
– Не упустил. Теперь финал. При задержании гибнет маньяк-убийца. Куда делся шахматист Петров - останется тайной. Вы ведь человек одинокий, не правда ли? Напоследок должен еще загадку загадать: когда вас взяли в работу, как думаете? И не потому ли вы одиноки, что так было нужно?

Альба Регия раскрылась. В густом аромате цветка я подался влево, со страхом ступая на внезапно онемевшую ногу; отброшенный стул падал спинкой вниз, словно погружаясь в мед, руки отзывались неохотно, с задержкой, туго проходя сквозь упругий воздух; я стелился у края стола, но Федор Николаевич продолжал смотреть прямо перед собой; низкий хлопок заложил уши, брызнуло пламя из ствола пистолета и истаяло, глаза конторщика поплыли в сторону в поисках цели, но я, прежде чем раствориться во тьме беспамятства, успел ударить его в грудь, хрупкую, ломкую, точно тончайший хитиновый панцирь гигантского насекомого.

9

Я сидел на краю ванны, левая рука болталась безвольно, а правая крутила ручку крана, блестящую, хромированную, оставляя на ней следы.

Напор слабый, струйка в ниточку. Время истекает. Ладонь - в горсть, собирая то, что можно собрать, но вода уходила сквозь пальцы и падала на белую эмаль, расползаясь по ней багровым пятном, а в ушах нарастал рокот штормового прибоя.

Конец второй части

Гамбит Смерти

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ

Двигатель фигур

1

"Ксюша-Ксюша, прошлогодний снег,

Ксюша-Ксюша, славный человек,

Ксюша-Ксюша, нет тебя милей,

Ксюша-Ксюша, будешь ты моей!

Ей-ей!

Ей-ей!

Ой-ей-ей!!!"

– надсаживался исполнитель, пожелавший назваться Владигором.

Батюшка беспроволочного вещания Александр Попов, верно, ворочался в гробу. Стоило изобретать, ночами не спать...

Я тоже ворочался, но - в койке. Впрочем, велика ли разница? Из койки путь вел только туда, на два метра ниже уровня поверхности земли. Или на сколько нынче зарывают?

Откричав, Владигор смилостивился, ушел. Три минуты рекламы, а затем - ужасно познавательная передача о пользе бальзама Ща. "От всех болезней нам полезней бальзам "Ща" с красной книжечкой на шнурочке".

Я встал. Что ж еще делать? Либо слушаешь радио лежа, либо сидя, либо стоя.

Еще, правда, можно ходить. Шесть шагов к окну, шесть - обратно к двери. Утренняя порция - пять тысяч шагов. Как ученый Морозов в Шлиссельбурге.

Где-то на половине пути радио, наконец, смолкло. Ай-ай, что-то я запозднился. Все потому, что терпел концерт по заявкам. Нет, чтобы после утреннего туалета пойти маршрутом - поленился, лег назад. А зачем?