Ганфайтер. Дилогия

Сихали, оцепенев, глядел на буйство, учинённое его же руками, а после, оглянувшись на Мирный, бросился к пульту, цепляясь за стойки, чтобы не упасть.

– Сброс интенсивности! – крикнул он.

– Принято, – ответил компьютер.

– А не то весь посёлок снесём к чёртовой матери, – договорил Тимофей.

– Опасность! – загремели репродукторы.

– Стреляют по нам! – заорал Рыжий, тыча рукой за стену.

Болтавшийся по волнам корабльарсенал «Измаил» выстрелил из плазменных пушек. Залп ушёл в сторону, провыв мимо башни. Корабль приподняло и бросило в воду, но он выпустил ещё один заряд, угодивший в несущий ствол головной станции и подрезавший его. Башню тряхнуло и повело в сторону острова Хасуэлла.

– Падаем! – завопил Белый.

– Все в БК! – гаркнул, надсаживаясь, Сихали. – Живо!

Скользя по дыбом вставшему полу, он бросился к бронескафандру, испытывая томительный страх, – башня подчинилась тяготению и рушилась с ускорением, скоро их всех расшибёт в лепёшку, в месиво из крови и костей… Коекак добравшись до боекостюма, Тимофей залез в него. БК закрылся.

«Измаил» выстрелил в последний раз перед тем, как налететь на скалистый остров Зыкова и разломиться пополам. Канониры не промахнулись – половину дисковидной гондолы, по которой метались фридомфайтеры, разнесло прямым попаданием. Дикий вой ветра ворвался вовнутрь падавшей башни.

– Прыгаем! – крикнул Тимофей, срывая голос.

Хватаясь за пульты, за контролькомбайны, за неровные, оплавленные края прозрачной стены, он оттолкнулся и прыгнул в ревущую полутьму. Перевернувшись в воздухе, Сихали увидел друзей в БК, кувыркавшихся под багровыми тучами. Башня опережала их в своём неудержимом падении – гигантский столб рухнул на остров Фулмара, невеликую рыжую скалу, размолачивая подорванный диск. Порывом ветра четвёрку в бронескафандрах отнесло в море, закружило и швырнуло в бешеный пляс волн и ветра.

Глава 15

LOS ELEGIDOS ^[137]

19 декабря, 14 часов 30 минут.

СПО «Авалон», Атлантика.

Мануэль Альварадо с самого утра пребывал в задумчивом настроении. Испив свой кофе, он разделался с делами, поухаживал за розами в саду и стал готовиться к встрече – верховный президент Евроамерики поджидал Мстислава Кутепова, прибывавшего «с неофициальным дружеским визитом».

Изо всех политиков мира Альварадо испытывал уважение лишь к президенту Объединённой Арабской Республики АльФахду – за «твёрдую руку» – и к Кутепову. Этот русский позволял себе то, что иных государственных мужей приводило в замешательство, – он говорил правду. Безо всяких дипломатических вывертов, без политкорректных слюней выкладывал всё как есть, глядя в глаза собеседнику. Ктото плёл интриги, сколачивал тайные коалиции, хитроумно изворачивался, обделывая свои тёмные делишки, а Кутепов поступал так же, как и вёл себя, – открыто и прямо. Взять хотя бы ту же АЗО – президент Евразии не болтал о демилитаризациях, не рассуждал витиевато и туманно о прямой и явной угрозе мировым демократиям, а довольно цинично заявил, что да, давно пора взять под контроль ММКР нефтяные промыслы Антарктиды. Бензин, соляровое масло, керосин – уже не топливо даже для отсталой Африки, это ценное химическое сырьё. Отнять его и поделить – вот наша задача! Во имя свободы и демократии…

В дверях замаячил Орландо. Почтительно склонясь, он доложил о прибытии дорогого гостя.

– Буэно ^[138]– кивнул Альварадо. – Проводите сеньора Кутепова в Западную гостиную. Надеюсь, пресса не прознала о визите?

– Приватность обеспечена, – тонко улыбнулся Чэнси.

– Благодарю, Ландо. Вы свободны.

Секретарь поклонился и исчез, а верховный президент направил стопы в западное крыло дворца. Гостиная, где он принимал «Тислава», была выдержана в холодных строгих тонах – белом и голубом. Подходящее место для обсуждения дел в АЗО!

Кутепов, крепыш среднего роста, короткостриженый и гладковыбритый, в непроницаемочёрных очках, лениво поднялся навстречу хозяину. Ладно скроенный, спортивный и подвижный, он и не думал комплексовать рядом с высоким Альварадо.

– Буэнас диас, компаньеро! ^[139]– с ухмылочкой поздоровался президент Евразии.

– Буэнас диас, – церемонно ответил верховный.

Как ни хотел Мануэль поддержать лёгкий тон, всегда задаваемый Кутеповым, он не мог преодолеть ту въевшуюся в него манерность, которую принято называть хорошим воспитанием.

– Что, врезали нам «пингвины»? – насмешливо проговорил Мстислав, возвращаясь в объятия белого дивана. – Отдубасили «нанука», как хотели!

– «Пингвины» тут ни при чём, – сухо сказал Альварадо. – Или почти ни при чём. Движение фридомфайтеров возглавил генеральный руководитель ТОЗО, Тимофей Браун.

– Наслышан. Кстати, какого вы о нём мнения, Мануэль?

Верховный президент задумался.

– Браун чемто напоминает мне вас, Тислав, – сказал он, – такой же простой, доступный, прямой, только… В отличие от вас, генрук ТОЗО непредсказуем и… Право, стыдно признаться, но… В общем, это очень опасный человек.

Кутепов даже не улыбнулся в ответ на признание, кивнул лишь, соглашаясь.

– Как причудливо смешались крови… – промолвил он. – В Тимофее Брауне сочлись гены русского и украинки, белой американки и индейца, апача помоему. Та ещё смесь!

– Ах, Тислав, – вздохнул Альварадо, – я даже и не знаю, что меня тревожит сильнее – сам Браун или весь проект ТОЗО… Океанцы бешено прогрессируют, в последние два года «утечка мозгов» приняла угрожающие размеры – спецы из Европы, из обеих Америк сплошным потоком устремились на просторы Тихого. Там они находят поддержку своим проектам, подчас просто невероятным!

– А над просторами Старого и Нового Света разносится сытое чавканье… – усмехнулся Кутепов. – В ТОЗО только и слышно: «Вира!» – «Майна!» – «Пуск!» – «Старт!» – а у нас одно «хрумхрум» да «нямням»…

Мануэль сумрачно покивал. В гостиной ненадолго восстановилась тишина, перебиваемая мерными щелчками маятника в старинных часах.

– Я старый человек, – сказал Альварадо. – Недавно сделал себе омоложение – уже третье по счёту. Я хорошо помню времена капитализма, помню, как богачи от жира бесились, а работяги жили от зарплаты до зарплаты. Но я не знаю, хорошо ли, ладно ли то, что я вижу сейчас. Технологии породили изобилие, миллиарды людей зажили на всём бесплатном – это благо? Работают лишь те, кому нравится трудиться, – это нормально? Не знаю! На моих глазах, по сути, сформировался новый социальный строй, которому до сих пор не нашли названия!

Кутепов пожал плечами.

– При феодализме, – сказал он, – правящим классом были всякие герцоги и кардиналы, при капитализме – буржуазия, при социализме – номенклатурные работники, то бишь чиновники. Назовите современное общество неосоциализмом, и не ошибётесь, ибо ныне снова правим мы – бюрократы всех мастей! Мы – элита работников, «трудовиков», «арбайтеров» и… как там нас ещё кличут? А, кстати, вам известно, какое словечко загуляло в народе? «Мастер»! Так стали называть самых крутых профессионалов. Представляете себе? Если так и дальше будет продолжаться, скоро у «трудовиков» появится своя «Бархатная книга». В неё красивым почерком впишут фамилии знатных работников – молодых специалистов, как бы «посвящённых в рыцари», родовитых профи, «возведённых в дворянство»… А слово «мастер» станет титулованием, чемто вроде «сэра» или «барина». Пуркуа па, ^[140]если подумать? Разве все эти туристы, мотающиеся по бесплатным путёвкам, курортники и прочий ударно отдыхающий люд – ровня нам? Нам, трудящимся в поте физиономий своих? Мыто хоть работаем, а эти тунеядцы увеселяются!