Гарри Поттер и повелитель дементоров

– Это уж вам виднее, - невозмутимо заметил оборотень.
– Потому как он оказался вашим сыном.

O’Рахилли перевел растерянный взгляд на Снейпа, потом - на Уолтера и наконец опять на Люпина:

– Я не понимаю, это что, розыгрыш?

– Я не шучу с такими вещами, мистер О`Рахилли, - отозвался преподаватель ЗОТИ.

– Я не понимаю, - дрогнувшим голосом повторил Лоэгайре.
– Это какое-то недоразумение …

– Мы понимаем ваше недоумение, - в голосе Дамблдора звучала ирония.
– Но против такой экспертизы невозможно возразить. Ваш сын нашелся, и вы должны потрудиться взять на себя ответственность, которую ранее за вас несли другие.

Хотя присутствующие и ожидали бурной реакции со стороны O’Рахилли, подлинного ее масштаба они не представляли: поначалу они вообще не могли разобрать, что он выкрикивает. Впрочем, вскоре они догадались, почему понимают далеко не все, что извергается из уст профессора Военных действий: часть речи - причем, видимо, не лучшая - была на его родном ирландском. Прокричавшись, О’Рахилли выскочил на лестницу, хлопнув дверью. Снейп бросился за ним.

– Он пожелал вам, чтобы ваше потомство до пятого колена сочеталось браком исключительно с дементорами, - любезно перевел последние слова Уолтер.

– Спасибо, сэр, - мрачно отозвался Люпин.

– Значит, маленький Поттер - О’Рахилли?
– продолжил директор Азкабана.
– Это объясняет его замечательный Анцерус… Выходит, что он - мой племянник. С чего это Лоэгайре так взъерепенился? Ведь это такое счастье - иметь ребенка… - Он опустил голову.

Дамблдор встал:

– Что же, за отсутствием предмета обсуждения, предлагаю завершить наше собрание.

– А все-таки, - высказался Люпин напоследок, - надо было рассказать ему по-другому.

– Гарри! Лоэгайре! Постой!
– Снейп едва ли не скатился с лестницы - к восторгу болтающихся в коридоре учеников. Ему с трудом удалось догнать O’Рахилли у дверей кабинета Военных действий и не дать двери захлопнуться перед своим носом. Бывший РСД-шник проследовал к дивану и улегся на него, уставившись в пространство.

– Гарри, - позвал Снейп. Не получив ответа, он уселся на расшатанный табурет рядом с диваном.
– Конечно, следовало по-другому тебе это сообщить, но… как вышло, так вышло.

– Чертов Гиппогриф, - наконец издал хоть какое-то подобие ответа профессор Военных действий.

– Не следует винить его. Конечно, он сунул нос не в свое дело, но…

– Как будто ты не понимаешь.
– Ярость О’Рахилли уже успела смениться подавленностью.
– Это месть мне. За Блэка. Как тонко он все продумал… Я всегда знал, что Люпин умен, но не подозревал в нем гения.

– Гарри, - вкрадчиво обратился к нему Снейп, - а тебе не кажется, что эти подозрения немного… необоснованны?

– Что?
– РСД-шник повернулся к нему.

– Возможно, он вовсе не желал тебе отомстить… и это просто совпадение? Я имею в виду, то, что у него когда-то был на тебя зуб…

– Совпадение?
– вскричал O’Рахилли, спустив ноги на пол: накатывал второй приступ гнева.
– Ты что, заодно с ним?

– С Люпином? Нет, конечно!
– смешался Снейп.
– Но ведь он проверял не только тебя. Еще меня и Блэка.

– Вот, и тут Блэк! Однако, если я тебе на это укажу, ты опять обвинишь меня в паранойе!

– Гарри, остынь, я согласен, что это - странное совпадение…

– Нет! Здесь Блэк, как раз, ни при чем! Может, Люпин вообще никогда не ставил эти два эксперимента - ты видел их результаты?

– Хм… - Зельевар пришел в замешательство.
– Не видел, - вынужден был признать он.

– Да василиск с ними, с первыми!
– взорвался О’Рахилли. Он вскочил и принялся бегать взад-вперед по тесной подсобке.

– Я признаю, что, может, он действительно их ставил - вот до чего я объективен! И последний эксперимент, само собой, проводил - не такой же Люпин идиот?! А вот моя ли кровь в основе зелья - об этом ты задумывался?

– Хм, - повторил Снейп.
– Вообще-то, нет.

– Никто не знает, чья это кровь!
– Профессор Военных действий принялся в подтверждение своих слов размахивать руками.
– Может, он действительно хотел выявить настоящих родителей Поттера, но кто поручится, что, выяснив это, Люпин не предпочтет оставить эти сведения при себе?

– Кхе-кхым… - Профессор Снейп окончательно растерялся. Логика друга сразила его наповал. Лоэгайре как истинный рейвенкловец отличался быстротой, точностью и рациональностью суждений. Этому не мешала даже его вспыльчивость: казалось, его мозг - безупречная машина, шестеренки которой вращаются сами по себе, не затрагиваемые эмоциями. В этом он был полной противоположностью своему бывшему шефу, Уолтеру, не менее сильному интеллектуально, но медлительному, до жути рассеянному и занудному флегматику. Однако в то время как мысль Уолтера темным и извилистым путем неизменно приходила к истине, мысль Гарри О’Рахилли стремительно и прямолинейно попадала… чаще всего, мимо.
– Может, ты и прав. Но зачем ему тогда вообще понадобилось это обнародовать?

– Вот!
– торжествующе вскричал О’Рахилли.
– Именно из мести!
– Он опустился на диван и продолжил: - Теперь-то я понимаю, что должен был чувствовать Блэк после ареста: я тоже не в силах доказать свою правоту.

Зельевар пожал плечами:

– Не такое уж это страшное обвинение. Рано или поздно почти все становятся отцами.

Потемневшие глаза Лоэгайре впились в лицо Снейпа:

– Не такое уж страшное, говоришь? Значит, ты всерьез полагаешь, что я мог соблазнить женщину и бросить ее с ребенком на руках? Впервые за всю историю рода О’Рахилли, - в его голосе послышались нотки гордости, - завести внебрачного ребенка? Обесчестить семью? Это ты называешь «не страшное»? Ты тоже мне не веришь?
– беспомощно закончил он.

– Я, Гарри… - Снейп вздохнул.
– Я верю тебе.

– Спасибо.
– О’Рахилли опустил голову.
– Я счастливее Блэка.

– Но чья, по-твоему, это была кровь? В зелье?

Ирландец пожал плечами:

– Конечно, я не могу быть уверенным… Но сдается мне, что… самого Люпина.
– В ответ на изумленное молчание Снейпа он пояснил: - Они чем-то похожи. И близки друг другу. Одного не понимаю: почему он не хочет признать его своим сыном? Не желает порочить честь Лили Поттер?

Зельевар в ответ только вздохнул.

Глава 33. Отцы и дети

Гарри тоскливо смотрел в библиотечное окно: заниматься уроками желания не было. Его настроение постепенно падало все ниже, приближаясь к планке, установленной в конце прошлого учебного года.

А ведь поначалу, рассказывая друзьям об открытии Люпина, он преисполнился радужных надежд: если профессор О’Рахилли и впрямь ничего о нем не знал, значит, ничего не помешает ему наконец-то признать сына, и у них будет какая-никакая семья! Гарри настолько глубоко ушел в построение воздушных замков, представляя, как заявится к Дурслям и сообщит, что у него нашелся отец, а позже поедет на каникулы в родной, собственный дом, что не обратил внимания на замечание Рона: