Гарри Поттер и повелитель дементоров
Шрифт:
– Скажите, сэр, вы знали, что я на самом деле не сын Поттеров?
Люпин от неожиданности целиком проглотил кусок шоколада, который держал в руках, едва не подавившись. Учтя этот печальный опыт, он сперва тщательно дожевал то, что оставалось во рту, отодвинул чашку и лишь тогда спросил:
– Откуда ты знаешь?
– Я все-таки видел реестр…
– Реестр? Надо же… Понятно… - в неподдельном удивлении отозвался профессор.
– И чей же ты сын, в конце концов?
– Так это-то я и хотел у вас спросить! Выходит, и вы не знаете… - разочарованно потянул Гарри.
Люпин приподнял брови:
–
– Не крестный, а сплошной облом, - вздохнул студент.
– Но из некоторых его… э-э-э… высказываний я сделал вывод, что брак твоих родителей был фиктивным. Видимо, это было частью какой-то операции Ордена. Меня на свадьбу вообще не приглашали, впоследствии Лили и Джеймсом жили уединенно, их навещал только Сириус. Когда я впервые увидел тебя, я еще подумал, что ты выглядишь несколько старше… Думается, Дамблдор хотел тебя спрятать.
– Ничего не скажешь, спрятали… - печально усмехнулся Гарри.
– Так уж получилось, - пожал плечами оборотень.
– Но Волдеморт также ничего не знает о твоем происхождении.
– И все равно мечтает меня убить.
– Да, это непросто объяснить… - задумался профессор.
– А можно это сделать с помощью реестра?
– сообразил юноша.
– Вряд ли, - Люпин покачал головой.
– Видишь ли, тебе сменили имя, а в реестре такие вещи не отображаются. Тебя могли подменить кем угодно.
– Нет, не кем угодно!
– сообразил Гарри.
– Анцерус!
– Что - Анцерус? Все равно, ситуация не многим лучше: вместо сотни детей - дюжина отпрысков древних семейств… Ты можешь оказаться Малфоем… МакМилланом… Уизли…
– Роном?
– поразился студент.
– Понятно, что не Джинни. Кроме того, существует множество детей, происхождение которых, хм, не афишировалось. И ты по-прежнему хочешь знать правду?
– Странно было бы не хотеть!
– Ладно, тогда слушай. С тех пор, как я понял, что ты не Поттер, я, движимый любопытством…
– Чем?!
– А что?
– строго взглянул на него Люпин.
– Да, у меня есть свои слабости. Я пытался выяснить, кто ты. Прежде всего, я подумал, что ты можешь быть сыном Сириуса…
– Это еще почему?
– Кому, как не лучшему другу подсунуть незаконнорожденного отпрыска? Но ты не волнуйся раньше времени. Я сварил зелье, которое показало, что степень твоего родства с Сириусом не больше, чем с любым другим. Тогда мое любопытство поутихло. Затем, много лет спустя, я сделал такой же тест на родство тебя со Снейпом…
– С кем?!
– Гарри подскочил на месте.
– Что ты психуешь?
– спокойно отозвался Люпин.
– Я тебе тогда больше ничего не скажу.
– Я уже успокоился, - заверил его Гарри, хотя это утверждение было весьма далеким от истины.
– Так при чем тут Снейп?
– Профессор Снейп, - поправил его Люпин и, отхлебнув из чашки, продолжил: - А ты не знал, что весь преподавательский состав судачит о том, что вы с ним мало того, что внешне несколько похожи, так еще и обладаете одинаково несносным характером?
– Что еще?
– хмуро поинтересовался Гарри.
– Очень дальнее родство.
– И на том спасибо. И что это значит?
– На самом деле, ничего… Практически
все магические семьи, особенно с древними родословными, родственны между собой. Наконец, я поставил тест на О’Рахилли…– Этого-то за что приплели?
– страдальчески возопил Гарри.
– Только не говорите, что я на него похож!
– Похож. Ничего не попишешь, - философски рассудил Люпин.
– Зря ты к нему так относишься. Он, между прочим, надежный сотрудник и верный товарищ… хоть и психопат, - подумав, заключил он.
Отметив про себя, что в Гермионином клубе почитателей тонкой-ранимой-возвышенной-и-столько-выстрадавшей души Рахилли, похоже, прибыло, Гарри поинтересовался:
– И кем же мне приходится этот ценный кадр?
– Результат будет только через месяц, Гарри. Это очень длительная процедура…
– Которая, может, ничего не даст, - нетерпеливо вздохнул студент.
– Сделаем новый, - отхлебнул остывший чай Люпин.
– Да я помру раньше, чем что-нибудь выяснится!
– вспылил Гарри.
– Может, проще разузнать, кто вообще придумал все это, и спросить у него?
Люпин посмотрел на него, прищурившись:
– Это-то выяснить нетрудно: организовал все Дамблдор. Но ты подумай сам, Гарри: он приложил столько усилий, чтобы скрыть это, и теперь просто так все выложит?
– Но если кто и имеет право знать, так это я!
– не унимался студент.
– Директор согласится с моими доводами, я уверен! К тому же, я уже почти совершеннолетний. Я и так знаю слишком много. Как говорил профессор Снейп, лучше все сразу рассказать, чем предоставить мне самому проводить изыскания…
– А если это скрывают, как раз, от тебя?
– продолжал гнуть свое Люпин.
– Какой же в этом смысл, по-вашему?
– Вот это и требуется выяснить… - Оборотень задумался.
– На твоем месте я бы не стал лезть на рожон. Если кто-нибудь узнает, что ты заинтересовался этим вопросом…
– Опять двадцать пять!
– не выдержал Гарри.
– И это называется свободное общество? Ни о чем нельзя заговорить, чтобы тебя не заткнули, потому что это либо тайна, либо кому-нибудь неприятно об этом вспоминать, да еще не нужно забывать о том, как это воспримут в Министерстве! Проще выпустить небольшую брошюру: «Перечень официально разрешенных в магическом мире тем», чтобы молодежь лишний раз не ошибалась, а не то, не ровен час, придут добрые дяди в серых балахонах!
– Гарри с запозданием понял, что, возможно, далековато зашел в своих возмущениях.
Люпин невозмутимо допил чай, затем заговорил.
– Что же, ты прав. Я действительно боюсь задавать вопросы, ответы на которые несут смерть и ненависть. И этому меня научили в Азкабане.
Гарри поднялся и вышел. Его грызла уверенность, что он только что испортил отношения с самым близким ему взрослым магом из-за пары случайно вырвавшихся слов.
Глава 31. Время на исходе...
Весь во власти эмоций, Гарри сразу двинулся в кабинет Дамблдора, невзирая на поздний час и предварительно не удостоверившись, кто там находится. Видимо, это и послужило причиной тому, что директор там и впрямь оказался, причем один. И был нисколько не удивлен его приходу. В сознание Гарри впервые закралась мысль: не существует ли в школе еще чего-нибудь вроде Карты Мародеров?